Татьяна Майстренко - Опаленная молодость

В результате частичных изменений, осуществленных в разное время, с мая 1944 года 31-я армия занимала оборону от Осинстроя севернее автомагистрали Москва – Минск до деревни Ковшичи на реке Росасенка (приток Днепра). Ширина участка обороны составляла 38 км. Правую часть его от Осинстроя до деревни Кириево на автомагистрали готовилась принять 11-я гвардейская армия. Слева оборонялась 33-я армия 2-го Белорусского фронта» (8).

В результате реорганизации 215-я стрелковая дивизия весной 1944 года была переведена в состав 72-го стрелкового корпуса 5-й армии под командование Н. И. Крылова. Боевой путь отца с этой поры расходился с боевым путем 31-й армии. Хотя в операции «Багратион» эти армии участвовали порой в одних и тех же боях, по соседству. В 1984 году в Октябрьском районе Минска при городском центре школьного туризма был создан музей 31-й армии. Очень хороший музей. Как жаль, что мой отец, прожив 27 лет в этом районе, всего в трех кварталах от музея, не знал о его существовании. Как много упущено возможностей для более точного написания его мемуаров! Я уверена, что он и сам был бы интересен посетителям музея как живой участник событий. Узнала я об этом музее в декабре 2009 г. и посетила его. Отца не было в живых уже пять месяцев. Приношу благодарность хранителю фондов музея Алле Петровне Купрейчик за теплый прием и предоставление мне книги об истории 31-й армии, материалы которой я использовала в своей работе. Также еще большая благодарность ей за работу по созданию и совершенствованию музея, который хочется посещать и посещать. Две-три реликвии отца я также передала в этот музей.

Отец:

«В декабре 1943 года нашу дивизию перебросили на участок южнее Витебска, где 33-я армия вела наступательные бои, перерезав автомагистраль Орша – Витебск. Она подошла вплотную к Витебску. Здесь, на подступах к Витебску, всю зиму шли ожесточенные бои» (9).

Вероятнее всего, отец ошибся с номером армии. Наступательные бои под Витебском вела 39-я армия. Она же и освобождала Витебск. А 33-я наступала южнее, она затем вошла в состав 2-го Белорусского фронта и освобождала Минск.

«Наша дивизия с ходу форсировала реку Лучесу (приток Западной Двины) и захватила плацдарм на западном берегу реки. Ширина плацдарма была около одного километра, глубина – 700–800 метров. На этом плацдарме ожесточенные бои шли днем и ночью в течение двух месяцев. Немцы не жалели снарядов и бомб, перепахали этот плацдарм, смешав землю с осколками снарядов и бомб, препятствуя его расширению. Наша же армия, не считаясь с потерями, стремилась если не расширить, так удержать плацдарм до наступления благоприятной обстановки. Нашу 215-ю дивизию 618-го стрелкового полка 5-й армии сняли с Богушевского участка фронта и переместили в район Витебска, где с севера наступал 1-й Прибалтийский фронт. Здесь наши войска, подрезав автомагистраль Орша-Витебск, подошли на расстояние 6–7 км от города, захватили плацдарм длиной 2–3 км шириной 1 км на левом берегу реки Лучесы. На плацдарме в это время шли кровопролитные бои.

До прихода нашего полка, стремясь удержать плацдарм, занимавший его полк истекал кровью, но удерживал этот кусочек земли, сыгравший в будущем наступлении большую роль. Всю территорию перед плацдармом немцы держали под обстрелом, но форсировать реку нашему полку было невозможно. Однако командир полка приказал одному батальону пехоты переправиться с ходу на западный берег Лучесы, на правую сторону» (9).

Уточняю: из военно-исторической литературы мне известно, что 5-я армия, в частности, 215-я стрелковая дивизия, форсировала извилистую реку Лучесу дважды, в разных местах. Раньше я считала, что в первый раз – при взломе немецкой обороны в начале операции «Багратион». Цитирую первоисточник: «К исходу 24 июня войска 5-й армии овладели шестью линиями траншей и вечером вышли к реке Лучеса».

Отец же пишет, что его батарея переправилась на западный плацдарм Лучесы и поддерживала какой-то полк, форсировавший эту реку, намного раньше, в январе-марте 1944 года. Вероятно, операция по взятию Витебска и Орши началась именно в этот период, однако попытки были пока безрезультатны. И только в последние два-три года в военно-исторической литературе и средствах массовой информации начали писать более подробно о боях в Восточной Белоруссии в период с октября 1943 года по 22 июня 1944 года. Ранее этот период замалчивался, поскольку наши войска не могли прорвать оборону немцев в течение восьми месяцев, хотя наступление здесь осуществлялось неоднократно. Все попытки тогда были безуспешны.

«Во время переправы батальон потерял половину личного состава. Переправа была прекращена до наступления темноты. Ночью был построен мост, и ночью же на плацдарм правого берега были переправлены остальные пехотные батальоны полка, а также обе артиллерийские батареи – одна батарея пушек-гаубиц 76-миллиметрового калибра (наша) и батарея пушек 45-миллиметрового калибра.

На этом плацдарме, у края берега, и закрепилась наша батарея. Дважды за зиму вводили в бой и выводили из боя для пополнения живой силы и боеприпасов наш полк. Надолго запомнятся эти тяжелые бои, в которых был ранен командир нашей батареи Николай Коляда. Также в один день с ним был ранен командир полка. Для подкрепления пехоты сюда же, на этот пятачок, ночью были переправлены две самоходные пушки. Но они были расстреляны в упор немецкими «тиграми» в первый же день и остались стоять на всю зиму как памятники жестокой борьбы.

До излечения комбата в течение двух недель мне пришлось исполнять его должность (сочетая со своей – командир отделения разведки) до тех пор, пока он не вернулся из медсанбата. Это были страшные 15 дней.

С утра немцы начинали артобстрел плацдарма из многоствольных минометов, а заканчивали день бомбежкой с самолетов. Мост, построенный через Лучесу, ежедневно разрушался минометным обстрелом, а ночью его снова чинили, ибо через него шло снабжение боеприпасами и пищей для войск, удерживающих плацдарм.

С наступлением утра немцы минометным огнем разрушили мост, затем произвели массированную бомбежку плацдарма с воздуха, а затем обстреляли плацдарм из многоствольного миномета. Когда мы установили на западном берегу нашу батарею и замаскировали ее, командир батареи, старший лейтенант Николай Федорович Коляда решил во второй половине дня произвести разведку переднего края противника и засечь цели для обстрела.

Вооружившись биноклем, мы вместе с комбатом передвигались от берега Лучесы к переднему краю по проходам к передовым траншеям нашей пехоты. Найдя удобное место для наблюдения и пренебрегая всеми средствами маскировки, с биноклем в руках, комбат начал вести наблюдение и сразу демаскировал себя перед немецким снайпером. Последовал выстрел, и пуля снайпера попала комбату в голову. К счастью, пуля прошла по касательной, прочертив рану выше брови, рядом с ухом. Николай упал в траншею и схватился рукой за рану, спрашивая меня, будет ли жить. Я осмотрел рану, убедился, что пуля не прошила черепную кость, и сказал, что все будет хорошо. Перевязав голову комбата, я проводил его до берега реки. На командном пункте нашей батареи мне пришлось исполнять одновременно и обязанности командира взвода разведки и командира батареи (в другом месте отец пишет, что совмещал в это время обязанности и ком. взвода разведки, и ком. взвода управления). Командир батареи, старший лейтенант Николай Коляда, ушел в санитарную роту, где в то время находился также раненый командир полка. Комбат попросил, чтобы его вместо медсанбата отпустили на излечение домой, к родителям, в отпуск. Получив отпуск на 20 дней, он уехал в город Елец Липецкой области. Я же остался исполнять его обязанности, ощущая беспокойство от этой тяжелой миссии…