Игорь Афонский - Грозовой перевал – 2

Самолёт неторопливо стал делать свой очередной манёвр, и всем стало понятно, скоро будет посадка. Грузовой борт был оснащен местами для пассажиров, и этих пассажиров тут было очень много, сразу и не пересчитать. Впрочем, никто их больше считать не собирался, всё давно проверено и посчитано.

Любопытные вставали со своих мест, чтобы посмотреть в небольшие иллюминаторы. Где-то внизу были горы, а среди них конечный пункт — Теплый Стан. Самолёт на данной высоте, стал отстреливать сигнальные ракеты, которые должны были создавать лишние тепловые источники для ракет противника.

Их предупредили, что самолёт будет садиться не так, как это принято обычно. Аэродром расположен в закрытой горами долине, и все будет происходить по спирали. И взлёты, и все посадки. Так все происходило и на этот раз. Экипаж привычно совершал намеченные действия. Кажется, что ничего не нарушало данных этапов повседневной деятельности.

Переговоры с диспетчером прошли, как обычно, им указали сторону, куда следует перестроиться. Потом связь почему-то пропала. Они находились уже над посадочной полосой, когда командир понял, что наступила нестандартная ситуация. Внизу появились яркие вспышки взрывов. Оставалось несколько секунд, чтобы принять нужное решение, но самолет неуклонно шел на посадку. Кажется, что нужная полоса выглядит безопасной, и стоит воспользоваться своим шансом.

Вот и голос диспетчера наконец-то прорвался сквозь треск и шумы. Он требовал действовать самостоятельно, по обстановке. Тяжёлая машина давила своим весом, требуя долгожданной встречи с землёй.

Атака противника была неожиданной и имела некоторый успех. Потом всё вроде бы затихло. Горели повреждённые от первого залпа ангары, машины, взрывались топливные танки, зарытые в землю, детонировали снаряды на крытых площадках. Где-то горели бочки с маслом. Но пожарные наряды спешили к опасным объектам, а воинские части уже отреагировали на нападение, и отрыли ответный огонь.

Самолёт выравнивался на посадочной полосе, и кажется, что ему повезло больше чем тем, кто остался в воздухе или попал под прямой обстрел. Те, кто еще не сел, имели минимальный запас топлива, и не могли рассчитывать на длительное кружение. А тем, в кого попали первые осколки, им уже никто не поможет.

Внезапно новая атака заставила всех вздрогнуть. Ударная волна прокатилась по полю. Вновь сдетонировали где-то снаряды, которые стали рваться с завидной быстротой. На этот раз прибывшему борту не повезло. Прямое попадание оторвало правое крыло, а в салоне начался пожар, среди людей возникла паника. Появившийся член экипажа успел отворить аварийную дверь, после чего его самого выбросило наружу ударной волной. Самолёт снова тряхнуло, но для находившихся внутри появился шанс спастись.

Многие стали толкаться, чтобы попасть к выходу, а те, кто находились рядом, прыгали вниз.

Старший лейтенант Сидоров знал, что его племянник скоро прилетит в Кабул, на своё постоянное место службы. Это он прочитал в последнем письме от его матери, которое значительно опоздало к своему адресату. Ничего особенного в этом не было. Парень сам решил связать свою судьбу с Афганистаном, о чем заявил ещё на призывном пункте. Там его просьбу услышали. Но если сказать честно, то в ДРА он попал бы в любом случае. И личное желание будущего бойца тут не имело никакого особенного значения. Вот уже несколько лет, все военкоматы были нацелены на особую статью пополнения. Призывников направляли в южные республики, где располагались военные учебные центры для подготовки пополнения «за речку».

Точно знать дату и номер борта лейтенант Сидоров не мог, поэтому сразу обеспокоился, когда боевики моджахеды совершили свою акцию. Так и вышло, очень скоро он нашел знакомое имя в списке тяжело раненных людей, пострадавших в тот злополучный день. Отпросившись у своего командира, он рванул в госпиталь. Пришлось двигаться на перекладных, попутных машинах соседних частей. Его документы позволяли ему пересекать любые патрули и преграды со стороны советских частей и постов, а для постов правительственных войск были другие документы.

Когда офицер добрался, то дежурный врач, взял на себя ответственность за встречу с раненным бойцом. И старшего лейтенанта допустили. Встреча родственников произошла в тот редкий момент, когда он обколотый лежал на боку и уже не мог просто так закрыть глаза. Дядю он сразу узнал, пытался шутить, это выглядело не очень правдоподобно. Словно сон!

Парню не повезло, по количеству ожогов он получил тяжелые, можно сказать глубокие повреждения ткани, и очень скоро молодое сердце не справилось, ночью он скончался.

Уже потом, когда старший лейтенант Сидоров, думая о своей сестре, не мог найти слов, которые он ей скажет при встрече. Ему еще предстояло выехать на родину, чтобы сопровождать этот цинковый гроб.

Именно тогда он стал задавать себе эти вопросы.

А в чем виноват мой родственник? Почему судьба была так несправедлива именно к этому молодому человеку? Кто виноват во всей этой бойне?

Так, за стаканом водки, в кругу лучших друзей, боевых товарищей, он поклялся отомстить тому, кто виноват во всей этой истории.

Именно один человек должен ответить за все содеянное там, в Тёплом Стане!

Чуть позже он благодаря своей службе смог узнать некоторые детали прошедшей операции. Никаких документальных подтверждений, но знакомые ему люди, между собой говоря, уведомили его о вооруженной банде, которая всё это в тот момент можно сказать успешно провернула.

Сам старший лейтенант Сидоров участвовал в последних разведывательных операциях на территории Афганистана, но так и не смог приблизиться к людям, о которых ему удалось узнать. Каждый пленный боевик был только мелким звеном некого сплетённого комка интриг, распутать который он оказался пока не в состоянии. Правда, он уже знал два имя. Салават и Мусса!

После вывода Советского военного контингента с территории Афганистана, он попал служить в республику Узбекистан, и уже не надеялся скоро вернуться к этой теме.

Но вот позвонил знакомый майор, и сообщил, что есть одна ниточка.

— Майор Иванов, ГРУ, — именно так представился этот человек, офицер в гражданской одежде. Впрочем, фамилия очень распространенная, поэтому ничего удивительного, не Иванов, так Петров, или скажем, Сидоров. — Учтите. Всё что вы сейчас скажете, будет записано мною на диктофон. Итак, мой первый вопрос. Что вы можете рассказать, о своём бывшем знакомом? О Хакиме из рода Намиди?

Моложавый садовод ответил:

— Да! Конечно, я вас понимаю, но что случилось?

Офицер военной разведки выложил несколько фотографий. Там также были копии листов из личного дела Хакима. Несколько общих снимков курсантов, сделанные во время учебного процесса, на тактических занятиях, и просто любительские черно — белые фотографии.