П. Курочкин - Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами

Уходили мы от добрых стариков, словно родной дом покидали.

Неподалеку от села мы увидели стожки сена. В одном из них решили заночевать. Каждый

выскреб из стожка по охапке сена, сделал себе нору и забрался, спрятался в душистое тепло

от дождя и холода. Все, по-моему, сразу же уснули, а мне что-то не спало сь. Мучили до сада,

недовольство всем, что я сделал и делаю сейчас. Стыдно было перед этими добрыми

людьми, поделившимися с нами по следним.

В памяти всплыло пережитое в первые дни войны. Служил я на границе, севернее Бреста,

поэтому наша часть в первый же день войны вступила в схватку с фашистами. Комиссар наш

погиб под бомбежкой. Несколько дней мы сражались в своем городке. А потом с

кровопролитными боями стали отходить в глубь страны. В сотне километров от границы в

небольшом лесу фашисты окружили нас. Двое суток пытались мы вырваться из кольца, не

получило сь. Группа средних и высших командиров организовалась в ударный батальон. И вот

этот батальон из полковников, майоров, капитанов бро сился на прорыв. А за ними и мы,

рядовые бойцы и младший комсо став.

...Задремал я только под утро. Когда про снулся, одежда на мне высохла. Но только вылез

я из стожка, как передернуло от сыро сти и холода. Дождик все еще моро сил. Хотело сь снова

зарыться в душистое сено и отлеживаться. Но мы только теперь поняли, в какой опасной

близо сти к селу так беспечно заночевали. Надо было уходить, пока не поздно.

Едва мы отошли от нашего ночлега, в кустарнике заметили женщину. Увидев, что мы

идем по открытому лугу, она замахала руками и закричала:

- Тикайте скорей в лес, фашисты в селе!

Мы о становились, чтобы сообразить, куда же направиться. Как вдруг над нашими

головами засвистели пули, донеслись звуки автоматных и винтовочных выстрелов.

Пригнувшись, мы побежали в ольховый кустарник, переходивший в смешанный лес. В

лесу о становились, прислушались, нет ли погони.

Стрелять немцы перестали. Но до нашего слуха доно сились какие-то их выкрики и гул

автомобиля, то усиливавшийся, то утихавший.

"Что они там делают? - хотело сь нам знать. - Не разнюхали ль о нашем ночном визите?"

Но вот раздался выстрел и вслед за тем душераздирающий женский вопль. Астафьев

нахмурился, крепко сжал винтовку в руках. А в селе уже заголо сили несколько женщин,

кричали дети, старики.

- Что они там творят, супо статы? - злобно процедил сквозь зубы Баранов.

- Я разведаю! - рванулся Лев.

- Пройдем вдоль опушки к речке, оттуда все увидим, - сказал я, тоже сгорая от

нетерпения узнать, что творят фашисты.

К речке пробирались быстрыми перебежками. Увидели дым над селом и поняли, что это

горит "наш" дом.

- Ах, зозюлечка! - имея в виду нашу го степриимную хозяйку, горестно во скликнул

обычно молчавший Петр Евсеев. - Что же с тобою и твоим Юхимом теперь будет?

Мы смотрели на разгоравшийся дом и думали о его добрых хозяевах и горькой их

участи...

- Неужели это им за нас? - словно сам себя спрашивал Иван Сычев.

Ему не ответили.

- Что ж, так и будем любоваться? - сердито заговорил Астафьев.

- А что мы можем? - повел рукой Сычев.

- У нас оружие!

- А ты знаешь, сколько их, раз приехали на грузовике?

И опять молчание. Но я чувствовал, что у всех накапливается злоба и решимо сть.

- А что, если этих душегубов подкараулить на обратном пути? - подаю мысль. - Если

ударить внезапно из пяти стволов, кое-что можно сделать...

- Кто знает, когда они поедут обратно? - пробасил Сычев.

- Когда-нибудь да поедут! - сердито поко сился на него Астафьев. Михаил прав, - кивнул

он в мою сторону. - За эту добрую советскую семью нельзя не отомстить душегубам!

- У мо ста видите березняк? - указал рукой Баранов. - Устроим там засаду.

- Жаль, граната одна, - заметил Евсеев.

- Я не промахнусь, - пообещал Баранов. Грузовик взревел и стал удаляться в другой конец

села.

- Вот тебе и засада у мо ста! - с до садой сказал Лев. - Они уедут в другую сторону.

- Да ведь хозяин говорил, что дорога в город здесь только в одну сторону, за речку, -

возразил Сычев.

Вдруг на другом конце села тоже задымило сь. Видимо, подпалили еще один дом. И там

по слышались, крики и плач.

Мы бегом направились к небольшому деревянному мо сту через речку, с обеих сторон

обро сшую лозняком. У мо ста среди березок оказались окопы, видимо, отрытые еще в начале

войны и уже немного заро сшие травой.

- Спасибо, ребята! - сказал Астафьев, спускаясь в крайний глубокий окоп. Это он

благодарил неведомых красноармейцев, когда-то здесь потрудившихся.

- Думаешь, гады не по смотрят в эту сторону? - спро сил я Льва.

- А я вот еще березку сюда перенесу, и ничего не увидят, - ответил Лев, и я почувствовал

в его голо се уверенно сть и боевито сть.

Дождь перестал. Пожар в селе разгорался. Теперь горело уже три дома. Но гула

автомобиля больше не было слышно. Мотор заглох где-то в середине села. Нам из засады не

было видно домов. Видели мы только три огромных столба дыма. Да слышали мало-помалу

утихавшие крики. И вдруг опять стрельба и громкое пьяное пение.

- Вот, вот! - обрадовался Лев. - Это хорошо, что они пьяные: с такими проще будет

разговаривать. Пейте, жрите, гады! Это будет вашим по следним кутежом! - И вдруг он

нетерпеливо обратился ко мне: - Командир, а чего их ждать, стемнеет, и сами к ним

пожалуем!

- Там будет видно. До темноты еще далеко, - ответил я, прислушиваясь к звукам,

доно сившимся из села. Чувствовало сь, что уже полдень. Ветер быстро гнал по небу лохматые

тучи, казало сь, расшвыривал их. Наконец выглянуло солнце, оно о светило всю дорогу от

мо ста до села. Настроение сразу подняло сь - теперь хоть мокнуть не будем.

Загудел мотор, и автомобиль выкатился из села. Быстро набирая скоро сть, он

приближался к мо сту. Мы приготовились. Иван Сычев, наш самый меткий стрелок,

хладнокровно целился из винтовки. А Баранов как-то задиристо, по-мальчишески

по сматривал на меня, словно хотел спро сить: вижу ли я его? Когда вражеская машина

скрылась за небольшим кустарничком, который был от нас всего в полукилометре, Баранов с

гранатой в руке и винтовкой через плечо быстро, словно кошка, выскочил из окопа и, низко

пригнувшись, перенесся к кусту у самой дороги.

- Ленька! - закричали мы ему.

Но он уже сидел на корточках за низенькой ольшинкой. Теперь его ничто не защитило

бы, если бы немцам вздумало сь, как это они любили делать, обстрелять кустарники, бегущие

навстречу машине. Моя задача теперь усложнилась - нужно было еще зорче следить за

каждым движением едущих в машине фашистов и по сматривать на отчаюгу Баранова.

Грузовик был крытым. Значит, стрелять перед машиной могут только из кабины. Даю