Леонид Самофалов - Впереди - полоса

Баталин слышал разговор солдат:

— Ну, держись! Будет работенка.

— Да, накидают трассеров, за день не соберем!

На полигоне одна за другой заходили пары и одиночные машины, обрушивая бомбы и ракеты. От пушечных очередей разлетались мишени.

Из динамика на столбе время от времени доносилось:

— Алдонин идет парой, майор, командир второй эскадрильи… На группу танков заходит Логинов, старший лейтенант, командир звена первой эскадрильи…

В минуту затишья Баталин произнес:

— Ну, кузнечики, готовьтесь! Через годик и нам такую же музыку исполнять.

— Тише, Бат! Наш Попов идет!

На обзорной площадке затаив дыхание следили за Поповым во все глаза. Горка. Переворот. Петля Нестерова. Каскад бочек. Петля. Боевой разворот. Пикирование. Горка…

Искусный летчик работал у самой земли. Такого каскада фигур, да еще так низко Баталину не приходилось видеть.

— Да, вот это Попов!

Лебедев не удержался и сказал маршалу:

— Из нашего училища.

— Молодец, — прогудел маршал. — Мастер! Машина Попова растаяла в небе.

Из–за бархана показались два вездехода, они тащили огромную раму с натянутой фольгой. Из динамика послышалось:

— Заместитель командира полка, летчик–снайпер подполковник Кострицын.

Вверху послышался гул и замер, наступила тишина. Затем над горизонтом появилась черточка, разрослась, круто взмыла вверх над блестящим щитом, стремительно ушла в зенит. От машины отделилась точка, а сама машина легла на спину и в перевернутом положении устремилась к земле, очень низко перевернулась и скрылась из глаз. А точка, отделившаяся от самолета, все еще двигалась вверх. Но вот остановилась, замерла и начала падать. Упав, она пробила фольгу, взметнула фонтанчик пыли. Это и была бутафорская бомба.

Баталин, восхищаясь, покачал головой: ну и Кострицын, старый волчище! Какая точность!

На обратном пути с полигона в склоне вертолета было шумно: летчики обсуждали увиденное, каждый хотел научиться владеть машиной так, как Попов и Кострицын. Сгоряча Баталин положил себе два года, но, подумав, накинул еще год. Потом, представив себе больше сотни упражнений, которые предстояло научиться выполнять с закрытыми глазами, он к трем годам прибавил еще год. К тому времени он достигнет возраста Попова. Кстати, тогда можно будет подумать и об академии.

Маршал, знакомясь с «хозяйством» Крушилина, заглянул в ПАРМ и увидел зачехленную машину.

— На ремонте?

— Н-не совсем, — замялся Крушилин. — Тут у нас предпосылка произошла. Летчик остановил двигатель перед посадкой. Но не признается, валит на силовую установку. Мы ее разобрали — никакого дефекта.

— Та–ак, — задумчиво протянул маршал. — А какой ему был смысл останавливать двигатель?

— Смысла, конечно, не было. Но он превысил скорость и второпях поставил РУД на «стоп».

— Летчик опытный?

— В том–то и дело, что нет, товарищ маршал авиации. Можно сказать, новичок.

В разговор вмешался Лебедев.

— Фамилия летчика Баталин?

— Совершенно верно, товарищ генерал–лейтенант авиации.

— Должен вам сказать, товарищ подполковник, — произнес Лебедев, — Баталин — один из лучших выпускников.

— Так, — сказал маршал, — но вернемся к нашему разговору. Если силовая установка разобрана и осмотрена, почему простаивает машина?

— Разрешите ответить, товарищ маршал авиации? — попросил Сердюков. — Чтобы окончательно убедиться в исправности двигателя, я дал задание изготовить шлиф и направить его в лабораторию вместе с одной из лопаток турбины.

— Заключение лаборатории есть?

— Шлиф и лопатка отправлены только сегодня, товарищ маршал авиации.

— Ясно, что ничего не ясно, — произнес маршал. — Зачем же обвинять летчика в предпосылке раньше времени?

С высоты своего роста он взглянул сначала на Сердюкова, потом на Крушилина.

— Побыстрей улаживайте с машиной. Если летчику надо учиться, то машина не должна гулять. Кстати, ее номер?

— Одиннадцатый.

— Хорошо, не двадцать первый, — сказал маршал.

Лебедев загадочно улыбнулся.

— Видимо, связано с неприятностями, товарищ генерал–лейтенант авиации? — тихо спросил Сердюков.

— Да, был у нас в полку штурмовик с таким номером. Так часто ломался, что ни разу не был сбит до самого конца войны. Стоит сейчас памятником у завода.

По пути в штаб гости зашли на КП первой эскадрильи. Попов, его заместитель, командиры звеньев составляли план полетов. При появлении маршала все встали.

— Как дела, как работается, товарищи? Предпосылки есть?

— Есть за последнюю декаду, — ответил Попов. — Одна — лейтенант Баталин.

— Вот как! Получается, недоученный?

— Напротив, товарищ маршал авиации. — Попов смело взглянул в глаза собеседнику. — Считаю Баталина талантливым летчиком.

— Так, так! Попрошу подробнее.

Выслушав командира эскадрильи, маршал снял фуражку и поискал глазами стул, чтобы сесть.

— Интересная фигура ваш лейтенант. Вижу, вы с ним не скучаете. Ну а как он в училище, Анатолий Васильевич?

Лебедев задумался.

— Человек он интересный. Летает смело — любит летать. Но сам создает себе сложности: отступает от наставлений, идет на риск. И вот бесшабашность эту мы, к сожалению, из него не вытравили!

— Та–ак! — произнес маршал и, вставая, обратился к Сердюкову: — Распорядитесь всю документацию по анализу полета и формуляр двигателя доставить завтра в штаб.

— Есть, товарищ маршал авиации.

— С утра запросите лабораторию о результатах исследований. Заключение пусть пришлют телефонограммой.

— Будет исполнено.

— Продолжайте, товарищи, — обратился маршал к летчикам. — Спасибо за сегодняшнюю демонстрацию готовности. Летаете отлично.

Маршал и сопровождающие ушли. Лебедев задержался.

— Юра, завтра улетаем, а хотелось бы поговорить. Когда освободишься?

— Анатолий Васильевич, прошу ко мне после ужина!

— Так и сделаем.

— Может, ребят пригласить?

— Ты хозяин, ты и распоряжайся.

Лебедев вышел. На улице он увидел трех друзей–лейтенантов. Они решительно шагали к мастерским.

— Далеко собрались? — окликнул их Лебедев.

— Ругаться, — ответил Баталин. — С инженером эскадрильи.

— Поздновато, раньше надо было. Теперь без вас все образуется. Советую зайти на КП к Попову.

Утром Алексей прибежал к реке на зарядку. На берегу стояли двое мужчин в спортивных трико. В одном из них по росту и сложению Баталин признал маршала, второй был Лебедев. Гости распутывали рыболовецкую снасть.

Взмахом руки Лебедев подозвал Алексея. Маршал, забросив спиннинг, ничего не замечал вокруг.

Лебедев попросил Алексея:

— Помоги, а то я в этой паутине завяз.