Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]

Никакого опыта уличных боев у нас не было, выбить немцев мы могли, но удержаться не удавалось. После этого стали готовить подручные противотанковые средства: брали пять обычных ручных гранат РГД, у четырех свинчивали ручки и прикручивали эти гранаты к пятой телефонным проводом. Так получалась связка, которая, попав под гусеницу, могла ее перебить и остановить вражеский танк.

29 октября 1‑й и 3‑й батальоны ночью штурмовали кварталы северо–восточной окраины Калинина. Немцы бросили в контратаку танки и авиацию. Уже днем пришлось отойти на исходные позиции. В этом бою, как рассказывали, командир полка майор Казак личным примером воодушевлял бойцов.

На следующую ночь новая атака — и все вновь повторилось, опять противник восстановил положение. 2‑й батальон, который мы поддерживали, тоже должен был идти в наступление, но приказ отменили, послали другой батальон, а нам приказали спешно заняться изготовлением связок гранат. Как впоследствии выяснилось, командир дивизии получил сведения, что немцы попытаются танками протаранить нашу оборону у шоссе на Бежецк, и наш батальон оставили как резерв командира дивизии, как противотанковый заслон. Но, видимо, немцам было не до наступления на этом участке фронта.

Сковав немцев под Калинином, 185‑я стрелковая дивизия, не добившись большого успеха, тем не менее, вместе с другими соединениями помогла другим фронтам.

…’’Калининское сидение», как потом называли бойцы почти месяц боев под Калинином, закончилось. 15 ноября началось новое наступление немецко–фашистских войск на Москву. Одним из направлений главного удара был Клин. И нашу дивизию, числившуюся в резерве командующего Калининским фронтом, перебросили туда».

Неудача октябрьского наступления на Калинин имеет множество причин. Военные историки называют и весьма распространённую в 41‑м году практику введения в бой сил и огневых средств не единой мощной группировкой, согласованной по времени, а частями. Именно начальный период войны оставил в истории множество примеров того, когда даже крупные группировки, вводимые в дело «пачками», терпели поражение от противника, который уничтожал их также последовательно, частями.

Ответный удар противник нанёс 2 и 3 ноября на стыке 29‑й и 31‑й армий, пытаясь вновь прорваться к райцентру Медному, захватить плацдарм на северном берегу реки Тверцы и оседлать участок Ленинградского шоссе, тем самым нарушив коммуникации обороны Калининского фронта. Немцев встретили сосредоточенным огнём на заранее подготовленных и укреплённых позициях. Два дня пехотные дивизии У 1‑го армейского корпуса генерала Фёрстера при поддержке авиации, танков, артиллерии, миномётов и штурмовых орудий безрезультатно пытались таранить советскую оборону. На третий день, опасаясь прорыва, Конев приказал всё же отвести войска на рубежи нижнего течения реки Тьмы. Это были тыловые позиции, которые в создавшихся обстоятельствах представляли наиболее выгодную оборону. Маневр удался. Танки и пехота Фёрстера дальше не прошли ни на шаг. Следующую атаку немцы предприняли в районе Селижарова. Произошло это 6 ноября на участке 22‑й армии генерала Вострухова. Противнику удалось смять оборону 22‑й армии, прорваться к Селижарову и захватить город. Но Конев тут же ввёл в дело свой резерв: 54‑ю дивизию полковника Есаулова и 8‑ю танковую бригаду полковника Ротмистрова. Немцы были отброшены.

Ноябрь на Калининском фронте прошёл в серии взаимных ударов.

Однажды во время боёв на селижаровском направлении, в самый их пик, когда Конев бросил резерв, во время одной из контратак, были захвачены пленные. Ещё до начала допроса и по одежде, и по снаряжению сразу заметили — к фронту прибыла свежая часть. Допрос пленных, а затем агентурные сведения подтвердили догадки: немцы начали переброску войск в район южнее Калинина — накапливают крупную группировку перед фронтом 30‑й армии.

Армия генерала Хоменко прикрывала клинско–солнечногорское направление, протяжённость её фронта составляла 70 километров. Боевой состав: стрелковая и мотострелковая дивизии, танковая бригада, моторизованный и запасный полки. Вторые эшелоны и резервы отсутствовали. Оборона носила очаговый характер, промежутки между опорными пунктами составляли три- четыре километра. Немецкая разведка, конечно же, перед наступлением тщательно обследовала местность, по которой 3‑й танковой группе и частям 9‑й полевой армии предстояло осуществить второй, завершающий этап наступления на Москву.

Правды ради надо заметить, что командарм‑30 своим донесением предупреждал штаб Калининского фронта о том, что перед его фронтом в последние сутки противник ведёт переброску войск, в том числе крупных танковых соединений, что армия ослаблена предыдущими боями, нуждается в пополнении и усилении огневыми средствами, особенно противотанковой артиллерией. К сожалению, Конев не придал информации генерала Хоменко должного значения.

Немцы атаковали 15 ноября.

И. С. Конев: «Оно развёртывалось в обычном для немцев стиле — атака пехоты и танков при массированной поддержке авиации».

Удар пришёлся на 30‑ю армию Калининского фронта и на 16‑ю — Западного. Противник таранил стык фронтов, обнаружив здесь самое слабое место в советской обороне и перспективное для развития удара с целью охвата Москвы с севера.

Одновременно под Тулой и Алексином группа армий «Центр» перешла в наступление, охватывая тульскую и серпуховскую группировку наших войск с целью замкнуть гигантское кольцо окружения южнее Москвы.

Снова, как и в первых числах октября, на карту ставилось всё.

В первый день 5‑я стрелковая дивизия, на которую пришёлся основной удар танкового клина, удержала позиции. Противник понёс большие потери в танках и живой силе. Но давление нарастало. Немцы подошли к Волге. Чтобы не подвергать 5‑ю дивизию, стойко державшуюся на своём рубеже, угрозе охвата со стороны соседей, где наметился прорыв фронта, Конев приказал генералу Хоменко отвести дивизию за Волгу. Одновременно на угрожаемый участок начал переброску резервов.

Исследователи московского сражения считают это решение комфронта «обоснованным, но запоздалым». Возможно. Но, тем не менее, 30‑я армия в момент наивысшего накала боёв была усилена 185‑й стрелковой, 46‑й кавалерийской дивизиями, 8‑й танковой бригадой и отдельным мотоциклетным полком.

К исходу 16 ноября 5‑я стрелковая дивизия заняла заранее подготовленный рубеж на левом берегу Волги и отразила все попытки противника форсировать реку на этом участке. 21‑я танковая бригада, 2‑й моторизованный и 20‑й запасный стрелковый полки продолжали вести тяжелые бои на рубеже Городня, Красная Горка, не допуская прорыва противника к мостам через Волжское (Иваньковское) водохранилище. Южнее водохранилища, у переправы через р. Ламу, дралась 107‑я мотострелковая дивизия полковника Чанчибадзе с приданными частями усиления. К вечеру противник усилил нажим, бросил в бой до 60 танков и штурмовых орудий, потеснил полки Чанчибадзе и форсировал Ламу, овладев опорными пунктами Дорино и Гришкино. Мосты через переправы во время отхода были взорваны. Но это не остановило немецкого наступления, а лишь задержало его.