Самсон Агаджанян - Звезда печали и любви

— Пожалуйста, полюбуйтесь на пропуски вашего сына. Они у него не только по физкультуре, но и по другим предметам.

Та взяла в руки журнал и начала перелистывать. Открыв страницу по начальной военной подготовке, увидела двойку, удивленно приподняла брови.

— Вы что, хотите лишить его золотой медали?

— Я так не думаю, — спокойно ответила Галина Анатольевна.

Черных захлопнула журнал, встала.

— Мне кажется, вы не дорожите своим креслом.

Галина Анатольевна спокойно ответила:

— Если хотите, я могу вам его уступить.

— Спасибо, у меня есть более достойное. Разговор у нас не получится. Придется с вами поговорить в другом месте.

Презрительно окинув директора взглядом, она вышла,

Не прошло и часа, как раздался телефонный звонок. На проводе был заведующий гороно Петров. Он был краток.

— У меня в кабинете сидит Людмила Ивановна Черных. Я бы хотел, чтобы вы и ваш учитель по физкультуре сейчас же приехали ко мне. Жду.

Она не успела ничего ответить, в трубке раздались короткие гудки. Через полчаса они с Олегом вошли в кабинет заведующего гороно. Там сидела Людмила Ивановна, не повернувшая даже головы в их сторону.

Петров неприветливо окинул взглядом Олега Ивановича.

— Вы пока выйдите, понадобитесь, позову.

Олег сел в приемной и стал ждать. Из кабинета доносились голоса. Среди них Олег не уловил голоса своего директора. Говорила в основном Черных и все время на повышенных тонах. Иногда в разговор вступал сам заведующий.

Неожиданно у Олега возникло желание плюнуть на все и уйти, но при мысли, что подведет директора, остался. Он терпеливо ждал. Дверь наконец открылась и оттуда вышла Черных. Проходя мимо учителя, она бросила на него гневный взгляд. Через несколько минут из кабинета выглянула Галина Анатольевна. Олег встал и выжидательно посмотрел на нее.

— Заходи.

Петров молча указал ему на стул.

— Олег Иванович, я слышал, что вас приглашают работать в спортшколу. Как вы на это смотрите?

Олег насторожился. Он понял так, что его хотят убрать из школы и что этот вопрос уже согласован с Галиной Анатольевной. Он с обидой посмотрел на директора, та отрицательно покачала головой. Он понял, что директор на его стороне, и спокойно ответил:

— Раньше я думал об этом, но сейчас не хочу уходить из школы. Уйду лишь тогда, когда этого потребует Галина Анатольевна.

— Да-а-а, — барабаня пальцами по крышке стола, протянул Петров. — А с оценками Черных что будем делать?

— У него есть достаточно времени, чтобы исправить двойку на тройку.

— Он у вас на золотую медаль идет, а вы, молодой человек, о тройке говорите, — раздраженно произнес Петров.

— Он на золотую медаль не тянет.

— Не вам об этом судить! — взорвался Петров.

— Я о своем предмете говорю.

— Мне, молодой человек, кажется, что дело не в оценке, а в вашем предвзятом отношении к Черных. Я завтра пришлю инспектора гороно, пусть он проверит Черных. Я бы вам посоветовал своим ненужным упрямством не бросать тень на свою школу.

— Игорь Максимович, я с вами не согласна, — возразила Галина Анатольевна.

— Вас, Галина Анатольевна, попрошу помолчать. Вы сейчас уйдете, а мне отчитываться перед начальством. Будет лучше для всех, если вы в своей школе мирно уладите этот ненужный конфликт.

Конфликт уладили простым способом. Родители Черных представили справку, что их сын физически болен и решением комиссии освобождается от уроков физкультуры и начальной военной подготовки. Когда об этом узнал Вадим Егорович, он пришел в ярость. Но остыв, махнул рукой. «Нервные клетки не восстанавливаются», — решил он и написал рапорт на увольнение. Когда его рапорт лег на стол директора, та наложила резолюцию: «Уважаемый Вадим Егорович! Вместе с вами из школы уйду и я!» Секретарша принесла рапорт Вадиму Егоровичу, тот ознакомился с резолюцией и усмехнулся.

— По чувствам наш директор бьет без промаха.

Секретарша выжидательно смотрела на него.

— Ответа ждешь?

— Да, Вадим Егорович.

Он разорвал рапорт.

— Достаточно?

— Вполне, Вадим Егорович.

Немного погодя он зашел к Олегу. Тот сидел у себя и писал конспект.

— Ты в курсе, что Черных по болезни освобожден от наших уроков? Мы с тобой допустили стратегическую ошибку. Ты молод, тебе простительно, а вот мне — нет. Нам надо было эту карусель закрутить перед экзаменами. Вот тогда добились бы своего, а сейчас остались в дураках. Когда я шел к тебе, навстречу попался Черных. Даже не поздоровался. Ну ничего, на госэкзаменах буду членом комиссии, я ему припомню. Просто так он от меня не отделается!

— Зря вы, Вадим Егорович, расстраиваетесь. Надо радоваться, что Черных у нас на уроках не будет. Без него спокойнее. Как только я видел его физиономию, у меня пропадало всякое желание вести урок. От одного его взгляда на душе становилось гадко. А что касается его золотой медали, она ему нужна, как зайцу стоп-сигнал. Это для отвода глаз. Родители Черных его и без золотой медали устроят в любой вуз.

— Да, ты прав. Ты еще долго будешь здесь сидеть? Хочу пригласить тебя пивка попить.

— У меня с ребятами тренировка.

— Тебе за это платят?

— Нет. Я на общественных началах.

Вадим Егорович по-отцовски тепло улыбнулся юноше.

— Завидую и радуюсь за тебя. Ну, будь здоров! Я пошел.

В учебе и повседневных тренировках незаметно пролетело время. Ира уже заканчивала девятый класс. А во время летних каникул из Олимпийского комитета на имя директора спортшколы пришло сообщение, что Наумова включена кандидатом в сборную СССР по гимнастике на Олимпийских играх. На сборы приглашался и тренер Обухов.

Он тут же сообщил эту новость Ире. Та какое-то время молча смотрела на тренера. Обухов знал, что творится в ее душе.

— Ира, а теперь выслушай меня внимательно. В сборную страны приглашено много кандидатов. Отбор в состав олимпийской команды будет жестким, и чтобы тебя включили в команду, придется основательно потрудиться. В нашем распоряжении три недели. За это время надо отработать совершенно новые элементы. За твои вольные я не боюсь, композиция у тебя на высоком уровне, а вот по другим снарядам придется попотеть. Пока мы с тобой осваивали опорный прыжок «цухакару прогнувшись с поворотом на 360 градусов», Мастепанова этот винт уже сделала на 540 градусов. А мы его еще не освоили. Может, сегодня с него и начнем?

Ира не возражала. В ее душе поселился страх, что в Москве она может не попасть в сборную. Значит, надо работать и работать. Через неделю она свободно и легко выполняла новый элемент, но Обухов решил идти дальше: прыжок «цухакару» выполнять не с рондата, а с рондата-фляка. Когда он стал объяснять это Ире, та озорно улыбнулась.