Самсон Агаджанян - Звезда печали и любви

— Мама, не надо. Он не виноват. Я сама виновата. Он любит меня.

— Ах ты, дрянная девчонка! Я тебе покажу любовь! Сколько тебе лет?

Та, опасливо поглядывая на мать, молчала. Марина глазами показала Ире, что надо уходить. Они вышли. Возле школы Марина остановилась.

— Я пойду к директору.

— Марина, а может, не надо?

— Такое не скроешь. Директор должна знать.

Ира осталась возле кабинета директора. Минут через десять ее позвали туда. Галина Анатольевна попросила:

— Расскажи, что ты знаешь.

Выслушав ее, директор с укоризной сказала:

— Этого бы не случилось, если бы ты не оставила ее одну с парнями.

Некоторое время она молча смотрела в окно, потом повернулась к ним.

— То, что произошло с Таней, никто, кроме нас, не должен знать. Пусть пока она ходит в школу, потом я разрешу ей экстерном сдать экзамены.

Через два месяца Таня поняла, что дальше скрывать беременность невозможно и перестала ходить в школу…

Ира часто заходила к Тане. Однажды она застала ее в радостном настроении.

— Хорошо, что ты пришла. Я как раз собиралась звонить тебе.

— Что случилось?

— Я замуж выхожу!

— Правда? — обрадовалась за подругу Ира.

— Конечно, правда. В субботу свадьба, вернее не свадьба, а маленькая вечеринка. В основном, будут родственники. И знаешь, что еще?

Она замолчала и лукаво посмотрела на Иру. Потом тихо, словно кто-то ее подслушивает, прошептала:

— Ночью я слышала, как он шевелится…

Ира, затаив дыхание, слушала подругу.

Галина Анатольевна у себя в кабинете проводила совещание, когда раздался телефонный звонок.

— Здравствуйте, Галина Анатольевна. Петров звонит.

— Здравствуйте, Игорь Максимович.

— Как у вас дела?

— Пока нормально.

— То, что «пока», я не сомневаюсь. Может, что-нибудь мне интересное сообщите?

Галина Анатольевна, не придав значения его намеку, спокойно сказала:

— Игорь Максимович, если вы имеете в виду работу санэпидстанции, то все недостатки, указанные в акте, мы уже устранили. Я вчера звонила в гороно и сказала об этом вашему заместителю.

— Очень хорошо, но меня не это интересует. Может, все-таки скажете?

— О чем конкретно?

— Ну, к примеру, о посещаемости старшеклассников.

Теперь она поняла, куда он клонит, но виду не подала.

— Посещаемость нормальная. Правда, бывают пропуски у ребят, но мы их постоянно держим на контроле.

В трубке было тихо. Она ждала.

— Галина Анатольевна, может, закончим играть в кошки-мышки? Меня интересует Таня Гридина.

— Она болеет.

— И давно она у вас болеет? Вы сами-то верите в ее болезнь?

— Согласно справке — верю.

— Честно говоря, вы меня удивляете. У вас в школе ЧП, а вы мне про липовую справку… Гридина ребенка ждет! Поняли? На мое имя напишите подробную объяснительную. Готовьтесь на комиссию в горисполком. И еще один вопрос. Вы лично знали, что она беременна?

— Знала.

В трубке стало тихо. Потом раздался протяжный его голос:

— Да… Вы меня обрадовали… А кто кроме вас в школе знал?

— Никто.

— А вы откуда узнали?

— Игорь Максимович, вам не кажется, что наш разговор на допрос смахивает?

— Нет, уважаемая Галина Анатольевна, не кажется. Если бы вы слышали, как со мной разговаривали товарищи из горкома партии, вы бы такой вопрос мне не задавали. Я жду объяснительную, а еще лучше, если вы сами сейчас приедете.

Галина Анатольевна положила трубку, посмотрела на своих замов.

— Вы уже догадались, о ком и о чем идет речь?

Те молча ждали, что она скажет.

— Таня Гридина беременна.

— Позор! — возмутилась Тамара Михайловна. — Вот до чего дожили! Теперь жди комиссию…

— Меня вызывают в гороно. Приеду, потом поговорим, — прервала ее излияния директор.

Тамара Михайловна вышла из кабинета, поднялась к себе. В коридоре она остановила ученика.

— Сережа, найди Наталью Ивановну, пусть она немедленно зайдет ко мне.

Минут через пять в кабинет вошла Наталья Ивановна.

— Тамара Михайловна, вы меня вызывали?

— Садитесь. Разговор есть. Где Таня Гридина?

— Как где? Дома.

— А почему она дома? Болеет? Чем же она болеет?

— Я уже забыла, кажется, что-то с головой. У вас есть справка. Можно посмотреть.

— Но вы как классный руководитель были у нее дома? Нет? Тогда сходите и убедитесь, чем она болеет.

— Хорошо. После уроков пойду.

— Сейчас сходите.

— У меня в своем классе урок.

— От урока освобождаю. Потом придете и мне расскажете, чем она болеет.

Наталья Ивановна пошла в класс, подозвала к себе Иру.

— Ты давно у Тани была?

— Вчера.

— Как она себя чувствует?

— Болеет.

— А чем болеет?

— Голова у нее болит.

— Я сейчас пойду к ней, а ты за меня проведи урок. Вот с этой страницы им диктуй, а они пусть пишут, — она посмотрела на ребят. — Все слышали?

— Да! — дружно отозвался класс.

Наталья Ивановна не заметила, как побелело лицо у Иры. «Надо Таню предупредить!» — промелькнула мысль, и она выскочила из класса. Но ее окликнула Тамара Михайловна.

— Ты куда так спешишь?

— Домой, — машинально ответила Ира.

— Что случилось?

— Утюг забыла выключить.

— Тогда беги,

Ира повернулась, чтобы бежать, но ее вновь остановила Тамара Михайловна.

— Ира, ты Таню Гридину недавно видела? Как она себя чувствует?

— Болеет.

По лицу Тамары Михайловны проскользнула улыбка.

— Ладно, беги домой, а то и вправду пожар будет.

Ира выскочила на улицу и увидела, как Наталья Ивановна садилась в машину Вадима Егоровича. Она беспомощно посмотрела им вслед и вернулась в класс.

Машина подъехала к дому, где жила Таня. Дверь открыла она. Увидела классного руководителя и опешила. А та, в свою очередь, при виде ее вздутого живота онемела. Наталья Ивановна не могла поверить своим глазам.

— Это ты так болеешь? — приходя в себя, с негодованием спросила она.

Таня молчала.

— Где твоя мать?

— На работе.

— Я не знала, что ты такая… И от кого ты нагуляла?

— Наталья Ивановна, зачем вы так? Я замужем.

— Что-о? — протянула та. — Когда ты успела выйти замуж?

— Месяц тому назад.

— Ира об этом знала?

Таня молчала.

— Она вчера у тебя была?

Та молча кивнула.

— Скажи матери, чтобы она завтра немедленно пришла в школу. Поняла?

Наталья Ивановна еще раз презрительно посмотрела на ее живот и вышла. Когда она села в машину, Вадим Егорович увидел ее гневно горевшие глаза. Он хотел спросить, что случилось, но та опередила его.

— Дрянная девчонка! — сквозь зубы процедила она. — Надо же, перед самыми экзаменами такую свинью подбросила! Была бы моя дочь, за такое своими руками задушила бы.

— Что она натворила? — спросил Вадим Егорович.

Та повернулась к нему.