Михаил Алексеев - Солдаты

Написали эти слова и долго думали, что бы еще прибавить, но Забаров сказал:

— Ставьте точку. Хорошо.

Совещание с командирами полков подходило к концу. Некоторые уже встали было, собираясь уходить, но генерал коротким жестом остановил их.

— Еще раз повторяю: взаимодействие с приданными подразделениями — огромное испытание для вас. Готовьтесь к этому, не жалея сил. И еще хочу предупредить вас об одном: побольше внимания уделяйте разведчикам. Они несут сейчас большую нагрузку. Штаб армии каждый день требует новых и новых сведений о противнике. И вообще побольше занимайтесь солдатами. У вас есть что-нибудь, Федор Николаевич? — обратился генерал к начальнику политотдела.

— У меня совсем немного. — Демин посмотрел на высокого моложавого офицера, сидевшего рядом с перевязанным Баталиным: — Чем занимаются ваши политработники сейчас, товарищ Тюлин?

Тюлин смутился. Он не ожидал, что его спросят об этом.

— Беседы проводят, товарищ полковник.

— О чем они беседуют?

Тюлин промолчал, чувствуя, что попался. Демин посмотрел на него и, обращаясь уже ко всем командирам, сказал:

— Кормите лучше солдат. Вы стали большими чиновниками, дорогие товарищи, и не заглядываете в солдатский котел. Вот вы, товарищ Тюлин, знаете, что сегодня готовят бойцам на ужин?

Тюлин покраснел и пробормотал что-то про картофельный суп.

— Не знаете, — спокойно остановил его Демин. — Четвертый день ваши продовольственники угощают красноармейцев гороховым супом. Он им осточертел. Между тем на складах есть и картошка, и лапша, и пшено. А вы этого не знаете и знать не хотите…

— Я вот прикажу его повару, чтобы он недельку покормил своего командира гороховым супом, — пообещал генерал. — Может быть, после этого будет повнимательнее. Продолжайте, Федор Николаевич!

— Вы напрасно улыбаетесь, — начподив посмотрел на остальных командиров. — У вас не намного лучше. Третий батальон вашего полка, — Демин указал на офицера, сидевшего рядом со смущенным Тюлиным, — получает пищу только два раза в сутки — рано утром и поздно вечером. Между тем глубокие траншеи позволяют доставлять пищу солдатам и днем. Однако комбат-три этого не делает.

Демин замолчал.

— На этот раз ограничимся предупреждением. Но смотрите, если так будет продолжаться и дальше, понесете строжайшее наказание. У меня все. Можете идти! — отпустил генерал офицеров.

Командиры полков поднялись и направились к выходу. Последним подошел к двери Баталин, но генерал задержал его.

— Останься, Баталин.

Тот остановился, поднял лохматые свои брови; в его хмурых глазах отразились недоумение и тревога.

— Завтра снова перевожу твой полк в первую линию. Встанешь рядом с Тюлиным. Примешь у него часть позиций. Приготовься. Через час приеду к тебе, вместе подумаем, как побыстрее твоему полку занять оборону.

— Слушаюсь, — Баталин приложил руку к козырьку фуражки, под которой виднелся белый бинт.

— Идите, — сказал генерал тихо.

Баталин осторожно захлопнул дверь и медленно зашагал по траншее.

В блиндаж вошли вызванные генералом майор Васильев, командир и парторг разведроты.

Вместо слов приветствия Сизов кивнул им головой и коротко сказал: «Нужен «язык»!»

— А сколько у вас коммунистов и комсомольцев? — обратился к лейтенанту Демин.

— Коммунистов? — и Марченко бойко назвал цифру, потом замялся и растерянно посмотрел на парторга, ища у него помощи: он не знал, сколько в роте комсомольцев. Шахаев поспешил на выручку своему командиру.

— Комсомольцев десять, товарищ полковник, — ответил он за Марченко.

— А кто именно? Шахаев перечислил.

— Коммунистов у нас маловато, товарищ полковник, — закончил он.

— Не маловато, а совсем мало, товарищ Шахаев! — Демин встал из-за стола и быстро заходил по просторному генеральскому блиндажу. — А ведь у вас есть прекрасные люди, они отличаются от коммунистов разве только тем, что не имеют в карманах партийных билетов. Вот взять хотя бы этого учителя…

— Ерофеенко Акима?

— Да, Акима Ерофеенко. Что вы скажете о нем?

— Солдат он отважный. По-моему, надежный человек. Только… — Шахаев замялся, не зная, как высказать свою мысль.

— Что такое?

— Необщителен он, товарищ полковник. Вроде мучает его что-то… И как бы недоволен чем…

— Недоволен?.. Что ж, и мы вот с генералом бываем кое-чем недовольны… — полковник посмотрел на Сизова и улыбнулся: он вспомнил прошедшее совещание, на котором пришлось пожурить командиров полков. — Недоволен я, например, состоянием парторганизации в вашей роте, — и начальник политотдела посмотрел на лейтенанта Марченко, стоявшего навытяжку у двери. — А мне кажется, ваш Ерофеенко будет хорошим коммунистом. И еще есть, наверное, подходящие люди. Вы присмотритесь к ним вместе с парторгом, товарищ Марченко!

Шахаев с пристальным вниманием следил за маленьким моложавым полковником; Демин сразу увидел то, что тревожило и самого Шахаева: чуть ли не каждая операция уносила из рядов их парторганизации все новых товарищей. И надо было думать о пополнении этих рядов.

Будто отгадав мысли Шахаева, полковник заговорил:

— Завтра у вас опять поиск. Разве вы гарантированы, что смерть не вырвет из ваших рядов кого-нибудь еще? Впереди нас ожидают жестокие и тяжелые бои. А вам опереться будет не на кого. — Демин снова посмотрел на лейтенанта. — Надо вам и комсомольцев сплотить. Мой помощник капитан Крупицын подобрал уже для вас комсорга. Парень боевой. Только вы, товарищ Шахаев, помогайте ему. Опыта у него не много. Вот так.

Начальник политотдела сел за стол, стал что-то записывать в свой блокнот. Комдив, в продолжение этого разговора смотревший в маленькое оконце и о чем-то беспокойно и напряженно думавший, сейчас приблизился к Марченко и сказал:

— Без «языка» не возвращаться. Предупредите об этом всех солдат. Идите!

В дверях разведчики столкнулись с капитаном — редактором газеты. Когда тот вошел в блиндаж, они услышали голос генерала:

— Побольше пишите о разведчиках. Находите среди них героев. Поднимайте их. Пусть делятся своим опытом. Это сейчас очень важно. Я вот тоже для вас кое-что тут написал… Но это, пожалуй, больше для пехотинцев.

Возвратившись к себе, Шахаев увидел в блиндаже нового бойца. Это был только что пришедший солдат, комсорг роты Вася Камушкин. Представившись Шахаеву, комсорг стал знакомиться с бойцами.

— Камушкин Василий! — протянул он руку сначала Акиму, потом Сеньке и смутился.

— Чего ты испугался-то? — сказал прямой и неделикатный Ванин. — Ну, будем знакомы — Семен Ванин!

Шахаев стоял в сторонке и улыбался, поблескивая крепкими белыми зубами. Семен поглядывал то на него, то на Камушкина, будто желая сказать: «А вот мы посмотрим, товарищ старший сержант, что это за комсорг к нам объявился».