Мартин Эмис - Зона интересов

– Наверх. Вам никогда не удастся убедить Рейхсфюрера.

– Я имею в виду не Рейхсфюрера.

– А кого вы имеете в виду? Не Рейхсмаршала же.

– Конечно, нет. Я имею в виду Рейхсляйтера.

Рейхсфюрером был Гиммлер, Рейхсмаршалом – Геринг, Рейхсляйтером – Борман.

– Ну что, господин Томсен?

По моему твердому убеждению, осуществление предложений Беркля повысило бы производительность «Буны» на двести-триста процентов, если не больше. Я вежливо кашлянул (словно напоминая ему о моем присутствии) и сказал:

– При всем моем уважении, боюсь, вы кое-чего не понимаете. Позвольте мне…

В дверь постучали, затем в кабинет просунулась голова секретаря Беркля (не секретарши), украшенная вялой извиняющейся улыбкой:

– Он ждет снаружи, мой господин.

– Проклятье! – Беркль встал. – Сможете уделить мне еще час утром в понедельник? Вы не поверите, Томсен, – мне самому верится в это с трудом. Вольфрам Прюфер пригласил меня поохотиться. В России . На оленей.

За периметром «Буна-Верке», примерно в километре от нее, находились два лагеря британских военнопленных. Между ними зиял распахнутыми дверьми грузовой склад, заваленный досками, лестницами, грудами кирпичей и бревнами. У одной из дверных створок я заметил лагерника, широкоплечего офицера в стеганой шинели и, подумать только, кожаных сапогах; он украдкой отдыхал, привалившись к поставленной на попа тачке. Я уже много раз видел его.

– Правь, Британика, – крикнул я. – Никогда, никогда, никогда англичанин …

– Правь, Британия. Никогда, никогда, никогда англичанин не будет рабом. А теперь посмотрите на меня.

– Где вас взяли в плен?

– В Ливии.

– Говорят, англичане любят цветы. Вы любите?

– Цветы – это неплохо. Ничего против них не имею. Забавно, я только что вспоминал о жимолости.

– Вам нравится жимолость?

– Это цветок. Но также и марка сигарет. Об этой «жимолости» я и думал.

– «Жимолость». Не знаю таких. А «Флотские» вам по душе?

– «Флотские». Весьма.

– А «Игроки»?

– Тоже недурны.

– Ваше имя?

– Буллард. Капитан Роланд Буллард. А ваше?

– Томсен. Лейтенант Ангелюс Томсен. Надеюсь, мой английский не слишком хромает.

– Сойдет.

– Я принесу вам «Игроков» или «Флотских». Принесу их вчера.

– Вы уже приносили их завтра .

Я пошел дальше и шел десять минут, а затем обернулся. Размерами «Буна-Верке» походила на город. Вроде Магнитогорска в СССР. Это будет самая большая и самая передовая фабрика Европы. Когда она заработает в полную силу, сказал Беркль, электричества ей понадобится больше, чем Берлину.

С точки зрения руководства Рейха, «Буна» обещает дать нам не просто синтетическую резину и синтетическое топливо. Она обещает дать автаркию, а автаркия, считает руководство, определит исход войны.

Ранний вечер в вестибюле (он же бар) Офицерского клуба: кушетки, кресла, кофейные столики, добытые два года назад, когда мы изгоняли из Старого Города десять тысяч евреев и славян; недурной кухонный буфет, заставленный бутылками вина и напитков покрепче, чашами фруктов, цветами; слуги из заключенных – в белых халатах поверх одежды из матрасной ткани; всякого рода лейтенанты и капитаны, пребывавшие либо на ранних стадиях опьянения, либо на поздних – похмелья; шумные гостьи – девушки из вспомогательного состава, старшие надзирательницы, в том числе Ильза Грезе и ее новая пятнадцатилетняя протеже, веснушчатая Хедвиг, с убранными под пилотку косичками.

Здесь можно было поесть, не проходя в столовую Клуба, и потому мы с Борисом заняли низкий столик на двоих. Со второй порцией аперитива (русская водка) мы уже управились, заказали третью и выбрали закуску (восемнадцать устриц каждому).

Негромко рассмеявшись, Борис сказал:

– Тебя не удивляет, что Ильза переключилась на женщин? Меня нет. Tout s’explique [42] Все объяснимо ( фр .). . Она всегда говорила: «По-быстрому». Schnell . Тебе тоже?

– Да. Неизменно. «По-быстрому». Так рассказывай же, Борис. По-быстрому.

– Ну, произошло следующее. Я понимаю, старик-профессор со мной не согласился бы, но, по-моему, это довольно смешно. Богдан врезал Старому Пропойце каким-то садовым инструментом. Потому у него и были подбиты оба глаза. Получилось это случайно, но все-таки.

– От кого сведения?

– От старшего по бараку Богдана. Тот услышал это от адъютанта Прюфера. Адъютант – от самого Прюфера. А Прюфер – от Старого Пропойцы.

– Так. Значит, единственный источник – Старый Пропойца. А что произошло с Богданом?

– Голо, зачем спрашивать? Заключенный не может вышибить Коменданту мозги и ожидать, что это сойдет ему с рук. Представь, что было бы, если бы поползли слухи. Не обошлось, конечно, и без мелочной мести . И тебе следует извлечь из этого урок. Не связывайся со Старым Пропойцей.

– Как быстро за ним пришли? За Богданом.

– Той же ночью. Его просто засунули в очередную партию. И знаешь, что еще? Прежде чем покинуть сад, Богдан размолол в кашу любимую черепашку детей. Расплющил ее лопатой.

– Почему он это сделал?

– Потому что знал, какой конец его ждет.

– Нет, – сказал я. – Богдан Жозек был профессором зоологии. А внешне походил на старого поэта. Ну хорошо, что мне сказать Ханне? В конечном счете .

– Ты же мог выяснить все и сам. Я скажу тебе, кого следует расспросить. Ее даже подкупать не придется. Дашь ей за старания пару сигарет.

– Что мне сказать Ханне?

– То, что рассказал тебе я. Скажи, что это версия Долля, а единственное, что известно тебе наверняка, – Богдан уже на небесах… Посмотри на Ильзу. Господи, ее девчонка вряд ли старше Эстер.

Я спросил:

– Как ведет себя Эстер? И как ты ее вызволил?

– Кстати, брат, спасибо, что предложил мне деньги, но от них теперь толку никакого. Слишком много их здесь болтается. Произошло что-то вроде инфляции. А все из-за драгоценностей. Я предложил Оффу тысячу рейхсмарок. Мелкий пидор пожелал получить десять. А я уже отдал пять сотен старому хрену из почтовой цензуры. Ну и сказал: «Отпусти ее, и немедленно, иначе я тебе всю рожу расквашу».

– Борис.

– Больше ничего не придумалось. Меня машина ждала.

Мы оба смотрели на Ильзу, которая, похоже, учила Хедвиг вальсировать.

Борис сказал:

– Ну ты полюбуйся на нашу берлинскую пятничную давалку.

Выражение «берлинское пятничное купание» и родственные ему появились благодаря недавнему указу, запретившему жителям столицы Рейха принимать ванны в любые дни, кроме субботы и воскресенья.

– Я у нее теперь на плохом счету.

– Да что ты? – удивился я. – И почему?

– Осрамился немного. Не будем пока об этом. Меня тогда больше интересовала Алиса Зайссер… Я сегодня присутствовал при окончательной обработке, Голо.