Анатолий Чехов - У самой границы

Никогда еще Зозуля не говорил с ними так серьезно. Сейчас он был как будто другим человеком: не усмехался, не поднимал с нарочитым удивлением свои широкие брови. Положив на карту крепкую руку с умелыми гибкими пальцами, он стоял перед ними, как будто и сейчас был на самой границе и охранял свою Родину от врагов.

— Ну, ладно,- сказал он,- раз вы все равно здесь сидите, давайте заниматься делом…

Под заголовком «За Родину» Зозуля написал: «За мир во всем мире» и в центре приклеил фотографию Сашиного отца. Под фотографией, украсив ее алой рамкой с траурной лентой, он аккуратно переписал стихотворение:

Неусыпные стоят чекисты На границе Родины твоей!

Зозуля немного смущенно взглянул на ребят и подписал внизу мелкими буквами: «Сержант Зозуля».

Тут только Саша догадался, что четверостишие под портретом отца, написанное золотыми буквами на красном полотне, сочинил тоже Зозуля:

— Дядя Степан,- спросил Саша,- а можно и мне что-нибудь в газету написать?

— Для того и газета, чтобы в нее писать,- ответил Зозуля,- только дашь мне, редактору, проверить.

Саша взял листок бумаги и, помусолив карандаш, тоже написал стихотворение:

Саша еще немного помусолил карандаш и приписал внизу:

— Здорово! — похвалил Зозуля.- Стихи твои прямо что надо: и войну долой и ее помощников… Вот мы их здесь и напечатаем.

Под словами «За мир во всем мире» Зозуля нарисовал Спасскую башню и зубчатую кремлевскую стену. Оставив место для Сашиного стихотворения, он начал столбиками размещать заметки. Саша мазал их клеем, Славка подавал Зозуле, а тот, приложив заметку к листу, накрывал ее газетой и разглаживал руками. Алька вместо пресса держал заметки ладошками, чтобы они не вздумали отклеиться.

Когда капитан Рязанов вошел в комнату, Зозуля разрисовывал заголовки заметок; Славка, высунув язык и сопя от усердия, красил красной тушью кремлевскую башню; Алька добросовестно держал заметки руками; Саша переписывал в газету свои стихи.

Капитан, молча наблюдая, остановился у порога. Алька подошел к нему и, заглядывая снизу в лицо, спросил:

— Теперь нам можно играть?

Капитан, не отвечая, машинально положил ему руку на голову. На один короткий миг перед ним встала врезавшаяся в память картина: затянутое дымом небо, горящие дома, на раскисшей дороге толпа беженцев, обломки стула, разбитая тачка. Старуха с узлом за плечами, с козой на веревке. Рядом — мальчик, такой же, как Алька, нет, гораздо меньше Альки…

Почерневшие, смертельно уставшие солдаты в темных от пота гимнастерках тянут по грязи пушку. Короткая остановка. Мальчик подошел к нему, лейтенанту Рязанову, присевшему на сруб колодца, доверчиво поднял чумазую мордашку и грустно сообщил:

— Меня коза укусила…

— Ах, ты, беда какая,- только и сказал Рязанов. Он поднялся и пошел к зарядному ящику, чтобы отдать новому другу оставшиеся галеты. Вдруг вой моторов, столб огня, грохот и частые разрывы обрушились на дорогу. И на том месте, где только что стоял мальчик, задымилась черная воронка от бомбы…

— Теперь вам можно играть…- сказал капитан.- Теперь играйте..

На другой день ребята со старшиной Лавровым и Нюрой собирались в деревню Хаукилахти в гости к Карпу Яковлевичу.

Саша уложил в сумку найденные минералы, захватил дневник, компас и свою неоконченную геологическую схему. Из-за этой истории с пулеметом они так и не успели разведать Большие бугры. Но все равно поход в деревню через лес, да еще с Лавровым,- это же настоящее путешествие!

Вчера старшина сказал им, что «Хаукилахти», если перевести на русский язык, означает «Щучья губа», то-есть залив, в котором много щук. И еще он сказал, что геологи скоро должны вернуться в деревню, и потому ребятам надо спешить.

Саша и Славка совсем уж подготовились к походу, а Лавров все не приходил. Или он решил не ехать, или, чего доброго, капитан, вместо того чтобы дать выходной, взял да и послал его в наряд.

Надо было выяснить все это как можно скорее, и ребята отправились узнавать об отъезде у самого старшины.

Лаврова они нашли возле собачьих будок. Перед тем как уехать с заставы, он сегодня утром обошел с Рексом весь участок и сейчас наблюдал, как вожатые кормили своих собак.

Рекса Лавров кормил всегда сам. Будку Рекса он приказал поставить отдельно после того, как чем-то раздраженный Рекс чуть было не загрыз своего соседа.

— Осторожнее, — сказал Лавров, когда подошли ребята,- может броситься…

Рекс с чувством собственного достоинства, как будто зная, что честно заработал свой обед, с треском разгрызал кости в руку толщиной и неторопливо хлебал суп.

Неподалеку, возле небольшого вольера с проволочной дверцей, доедали завтрак неуклюжие толстые щенки Барс и Дозор. Вылизав бачок, они побежали к Рексу, торопясь и обгоняя друг друга.

Саша чуть было не крикнул: вот-вот бросится на них Рекс, и от щенков только клочья полетят.

Ничуть не бывало. Ворча и толкаясь, оба бессовестно влезли в его бачок, а Рекс, огромный свирепый Рекс, только показал им для порядка свои страшные белые клыки и продолжал есть, не мешая прожорливым и бесцеремонным щенкам поглощать суп.

— Ну-ка, пошли отсюда,- оттащил их Лавров и запер в вольер.- У этих ребят,- сказал он,- если бы не отчаянный аппетит, жизнь была бы очень даже сносной…

Саша понимал: Лавров занимался сейчас служебными делами,-спрашивать его о поездке в деревню просто неудобно. А старшина как будто никак не мог расстаться со своими собаками и стоял, словно обдумывая, что еще надо сделать.

Рекс лег возле бачка и стал подремывать, изредка щелкая зубами, чтобы отогнать комаров.

— Его и в наряде комары донимают,- сказал стар-шина,- плащ для него беру… Первый раз одевал,- рычал на меня: не положено, мол, а потом сообразил, что так-то лучше,- сам забирается.