Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта

– Нам с тобой сегодня ещё полночи вместе стоять, пока кто-нибудь к Лёве не пойдёт. Так что, если будем молчать, от скуки с ума сойдём.

– Ты уже с ума сошёл, только не от скуки, а от подозрительности.

– Ладно, Король, – это всё пустяки, теперь о главном. Когда сюда приедут «БТРы», отлучиться нам не разрешат. Вижу, ты с собой сладости, купленные нами на базаре, не взял, я вот свои тоже забыл. Если мы сейчас протянем, будем всю ночь сидеть голодными. Моё предложение: иди в нашу комнату и забирай продукты из моей тумбочки, ну и свои бери.

Мысль провести голодную ночь для Короля оказалась куда важнее, чем его гордость, поэтому вскочив, он засеменил к выходу, но почти у самой двери обернулся.

– Опять ты мной командуешь, а ведь тебя теперь старшим не назначали…

– Так это ж я по привычке – о тебе забочусь, обещаю исправиться.

Ближе к полуночи к комендатуре подъехала техника. Два «БТРа» и одна «БМП-2». На задний двор заехали две машины. Из «БМП-2» выпрыгнул парень в замасленных штанах и футболке защитного цвета.

– Слабоват движок у неё, но главное ствол не изношен, видно недавно с капитального ремонта, вы тут главное не спите, а то ночью прохладно, замёрзнете, – проходя мимо меня, сделал он своё заключение.

– Да куда уж тут, спать, с такой-то техникой.

Ополченец остановился, и, улыбаясь, пристально посмотрел на меня:

– Россиянин, откуда?

– Волгоград.

– Я из Питера, позывной Сосед. Мы здесь ещё пару дней будем, если, что обращайся.

– А ты давно здесь?

– Да почти с самого начала, сейчас вот у Моторолы в отряде.

– А где же сам Моторола, я его здесь не видел.

– В Крыму он сейчас, на лечении. Руку в аварии сломал, вот уже ждём его возращения. Я спать, а то замотался совсем, удачи.

– И тебе удачи, Сосед.

После того, как Сосед ушёл, я, забравшись на броню «БМП», обследовал все люки. А тем временем, нагревшийся от дневной жары в тишине ночных сумерек, еле слышно потрескивая, остывал двигатель.

Задержавшись на месте стрелка, я огляделся по сторонам, – внутри было тесновато, к тому же под защитой такой тонкой брони стрелок должен испытывать весьма острые ощущения в открытом бою в поле. Недаром солдаты прозвали «БМП-1» и «БМП-2» – братская могила пехоты.

Витек, который работал на одном из оборонных заводов, рассказывал, что при изготовлении автоматической пушки на «БМП-2», предел прочности ствола рассчитан на 700 выстрелов, а после его характеристики снижаются.

«А больше и не надо, всё равно в бою "бэхи" долго не живут, – громко смеясь, рассказывал он».

Подойдя к Королю, я увидел, как он, ловко засовывая в рот печенья, запивал их апельсиновым соком.

– Присоединяйся, – смачно чавкая, сказал он.

– Успею ещё, ночь длинная. Пойду-ка я лучше Лёву поменяю, пусть он перекусит, к тому же он совсем пустой.

Король, на время перестав жевать, посмотрел на меня с удивлением:

– Зачем он нужен? Мы же его не знаем…

– Вот и познакомимся…

– Ладно, зови, конечно, пусть присоединяется.

Дойдя до входа, я обернулся, Король всё также с ловкостью отправлял печенья в рот, только теперь он умудрялся вливать ещё и сгущённое молоко…

Поменяв Лёву, который с радостью воспринял моё предложение, я присел на стул возле стоявшего «БТРа».

После полуночи городок уже спал, горожане, покинув улицы, зажигая в окнах свет, готовились провести ночь в уютных постелях. Прислонившись к холодной броне «БТРа», я, предвкушая ночной ужин, смотрел на дорогу.

Наслаждаться пришлось недолго, вскоре вдалеке сверкнули фары приближающегося автомобиля. Выйдя на середину дороги, я направил автомат в сторону машины. Автомобиль, сбавив скорость, остановился за несколько метров до меня, из водительской двери вышел парень небольшого роста с чёрными очками на голове. Подойдя ко мне, он сказал:

– Да всё нормально, свои, задержались в городе дотемна – вернуться не успели, – показав удостоверение, он продолжил:

– Новенький?

– Да, из России.

– Ну, ты, запомни номера, мы часто мотаемся.

Припарковавшись за «БТРом», парень, подойдя к багажнику, открыл его, доставая оттуда сумки, он складывал их на землю. Затем задняя дверь открылась, из машины вышла молодая девушка с «ублюдком» в руках. Взяв сумку, лежавшую на земле и повесив её на плечо, она направилась в комендатуру. В салоне машины загорелся свет, и я увидел ещё одну девушку, которая сидела, переключая песни на магнитоле. На вид ей было не больше двадцати, а на её поясном ремне уже была пристёгнута кобура с пистолетом.

Так и не остановившись ни на одной из играющих песен, она, приоткрыв дверцу машины, подкурила сигарету. Отвернувшись от машины, я медленно побрёл по дороге. Когда я, сделав небольшой круг, вернулся назад, в машине уже никого не было.

Вернувшись с заднего двора, Король, присев на стул возле меня, закурил сигарету марки «Прилуки».

– Откуда у тебя такие сигареты?

– Пузатый дал, пока я на заднем дворе сидел.

– Ну и как?

– Как наша Прима с фильтром, дерьмо в общем.

– Лучше бы он вместо сигарет патронов подкинул…

– Сегодня в комендатуру «КамАЗ» привёз несколько ящиков с оружием, я лично два «ПК» нёс, думаю, в случае заварухи нам дадут, чем отбиться.

– Да, и всё молча, как в институте, там начальники чего-то страшного ждали, – здесь ждут, а нас в известность не ставят.

– Может они боятся, что мы разбежимся?

– Шутки шутками, но я ожидал другого. Они хоть бы лагерь тренировочный сделали. Почему нас в Ростове ничему не учили? И вообще, ты видел, кого они через границу пропускали? Из нашего пополнения половина парней оружия в руках не держали, а треть уже и забыли, когда его в последний раз видели. Где были «спецы», когда мы через границу переходили? Хотели как лучше, а получилось как всегда.

– Ну, Донбасс сам захотел в Россию вернуться, вот теперь пусть с такими, как Угрюмый, нянькаются, – сказал Король.

– Угрюмый – забулдыга, он здесь долго не продержится. Другой вопрос, зачем сюда ехали такие, как Док, Фокс. Я сомневаюсь, что из-за русской весны…

– Да, я с человеком в комнате жил, так он рассказывал, что у него в России бизнес отжали, – перебил меня Король.

– Вот и поехали сюда те, у кого ещё осталась совесть, чтобы не смотреть на всё то, что происходит у нас дома. Мы должны построить здесь молодую республику, основными идеалами которой станут честь и доблесть, а не хитрость и продажность.

– Да, Шершень, я это понял, когда в военном училище в первый день в столовой за стол сел. Нам гнилую капусту с картошкой на обед дали, меня от запаха чуть не стошнило. А ведь это вертолётное училище – одно на всю Россию, там и с других государств курсанты были, – позор-то какой.

– А что они с молодёжью сделали, у меня до войны подруга была, так её сестра с двенадцати лет начала половую жизнь вести. Для них сейчас потерять девственность в четырнадцать лет – норма. Ты представляешь, встретит такая лет в двадцать порядочного парня и прикинется дурочкой.