Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта

– Так, парни, мой позывной – Шарнир, все вещи сложите в сумки и оставите их здесь. Телефоны с собой не берите, здесь их никто не тронет. Берите с собой только воду.

Подойдя к Уральцу, я спросил:

– Что вообще происходит? Почему они нас к себе берут?

– Митяй вчера ходил к Шарниру по поводу себя просить, а договорился за всех, у них трое раненых и один убитый, вот они нас и берут.

«Ну и ну, вот и не верь пословице, "что каждый кузнец своего счастья", – и кто меня за язык дёргал – Митяю давать советы. Эх, прощай, техника!»

Когда мы вышли на улицу, перед курилкой уже стояли два «Урала», в них уже загружались бойцы; к нам подошёл Шарнир и приказал построиться в шеренгу. Затем он, достав небольшие коробочки, стал раздавать их через одного. Получив серый свёрток, я спросил:

– Это что, пластит что ли?

Шарнир, уже отошедший от меня к концу строя, остановился и раздражённо спросил:

– Так, ребята, вы куда приехали? Кто не знает, как этим пользоваться, лучше верните, иначе потом поздно будет.

Стоявший рядом со мной Митяй, толкнув меня в бок локтем, тихо проговорил:

– Молчи, тебе гранату дали, если не знаешь, как пользоваться, обменяешь её потом.

Развернув бумагу, и открыв коробочку, я увидел гранату с цилиндрическим корпусом и отдельно лежавшим запалом. Вкрутив запал в корпус гранаты, я засунул её в верхний карман кителя, так, чтобы рукоять запала торчала из клапана кармана.

Первый «Урал» был нового образца, борта кузова и лавочки были изготовлены из метала. На лавочках сидели бойцы в бронежилетах и касках, в середине кузова стоял «утёс 22», а возле заднего борта лежали «мухи», «шмели», и «РПГ-7» – с зарядами.

Шарнир подошёл к Уральцу и сказал:

– Нужны трое в первый «Урал» помощниками на «утёс».

– Митяй, Помор и я садимся в первый «Урал», остальные – во вторую машину, Шершень, ты старший. Ну всё, парни, я слышал, что мы едем высоту брать, так что возможно больше не увидимся, удачи всем нам…

Второй «Урал» – старого образца с покосившимися деревянными бортами, без лавочек. Бойцы в нём либо сидели на полу, либо стояли, держась руками за борта. Запрыгнув в кузов, и отойдя к правому борту, я встал возле высокого парня, который опираясь на «СВД» смотрел перед собой. Так как было жарко, китель мой был расстегнут, не скрывая поясной ремень, бляшка которого была с украинским трезубцем. Сидевший на полу боец, посмотрев на меня, а затем, прищурив один глаз, сказал:

– Ты зачем эту гадость нацепил?

– Ремень для подсумка нужен был, я только такой нашёл, не могу же я в бой без подсумка идти.

– Раньше нужно было о ремне думать, прежде чем в бой идти.

– О моём ремне и не только нужно было думать тем, кто нас через границу пропускал. Нам даже ножи запретили через границу проносить.

– Ну, смотри сам, вот подстрелит тебя в бою наш снайпер по ошибке, – улыбаясь, он показал на стоявшего со мной парня с «СВД».

Когда все загрузились, подошёл водитель, и, закрыв задний борт сел в кабину.

Бойцы, стоявшие по бокам, как будто только и ждавшие этого момента, облокотились на борта, словно на перила, от чего кузов стал расходиться, потрескивая старыми досками. Так мы простояли несколько минут, затем «девятка», в которую сел Шарнир и ещё несколько человек, подав звуковой сигнал для всей колоны, тронулась.

Новый «Урал», объезжая бетонные блоки, стал выруливать на дорогу, затем мы, за нами следовал «БТР», на броне которого сидели бойцы. Замыкала колонну «БМП-2», которую мы охраняли ночью во внутреннем дворе комендатуры.

Следуя по узким переулкам Снежного непредназначенным для такой техники, высокие кабины грузовиков срывали ветки с деревьев, которые густо росли возле дорог. Тот из бойцов, кто первым замечал опасность, громко кричал:

– Ветки!

И все сразу же прижимали вниз свои головы. Когда мы вышли на трассу, а вдоль дороги потянулась лесопосадка, боец, стоявший впереди кузова, положив на крышу кабины «ПК», крикнул всем:

– Стволы в сторону!

Все, кто стоял у боковых бортов, сняв автоматы с предохранителей, а затем, дослав патрон в патронник, повернули их в сторону лесопосадки.

Когда грузовик, набрав скорость, мчался по трасе, стоявший возле меня Лёва, пытаясь балансировать на кочках, время от времени хватался рукой за моё плечо. В один из моментов схватившись за меня слишком поздно, он с силой потянул меня вниз, да так, что мы чуть не грохнулись на сидевшего посередине ополченца.

Наблюдавший за нами боец с «СВД» сказал:

– Парни, падайте на пол, чё мучаетесь!

На полу и впрямь оказалось намного удобней, упав на скрученные матрацы, лежавшие посередине, мы закурили.

– Лёва, ты где камуфляж взял, у тебя же не было?

– В комендатуре выдали, сказали в бой идти по гражданке нельзя.

– А китель-то у тебя украинской армии.

– Китель – это полбеды, ты на штаны глянь, – это же одно название. Они продуваются со всех сторон, теперь я понимаю, как себя чувствуют бабы в колготках.

Штаны и вправду оставляли желать лучшего, материал из которого они были сшиты, напоминал очень мелкую сетку.

Скорее всего, это был маскхалат разведчика, предназначавшийся для ношения поверх основной формы.

– Лева, зато не жарко!

– Хорошо хоть «берцы» в институте нашёл, обуви у них не было, так и пришлось бы в бой в сандалиях идти.

– А Сосна свои штаны так и не сменил!

– Ему предлагали, такие же, как у меня, он отказался, только накидку взял.

– Да, в таком виде мы всех Укров распугаем!

Лёва достал из подсумка булку и предложил мне половину.

– Нет, спасибо! Я слышал, пред боем есть нельзя. Желудок должен быть пустым, потому как, если в живот ранят, заражение будет.

Лёва, подпрыгивая на кочках, улыбаясь, с удовольствием откусывал от булки. Впереди за лесопосадкой показалась широкая Донецкая степь, покрытая ярко-зелёной луговой травой. Ещё дальше за степью коричневыми шапками виднелись терриконы.

«Эх, тяжело пехоте в поле, наступать и обороняться…»

Когда наша колонна, обогнув один из терриконов, вышла из-за лесопосадки, перед нами открылась великолепная панорама. Уходившая вниз дорога, словно ручей, огибая все холмы и проходя по оврагам, тянулась до самого горизонта. На фоне огромного голубого неба показались едва заметные крошечные домики посёлка Кожевня.

Легковая машина, следовавшая во главе колонны, остановилась, из неё вышел Шарнир, и, достав бинокль, стал смотреть вдаль. Пулемётчик, стоявший возле кабины, закричал:

– Пух, а ну, глянь в оптику, что там забелая «тачка», вон туда! – показывая ему направление рукой.