Николай Семёнов - Это было на рассвете

Крикнув «Пулемет! Магазины! Гранаты!», Олейник бросился в свой люк. Но, высунувшись наполовину, повис: не вытащена вилка шлемофона. Пришлось вернуться в башню.

Выскочив из танка, Медведев с Хусаиновым обтерли снегом лицо и открыли огонь из пулемета по бегающим с дикими воплями фашистам. Сильно контуженный Олейник пока мало что соображал. Медведев подбежал к танку.

— Не удалось вытащить тезку из бушующего пламени, — сказал он и прослезился.

Кончились патроны. Что делать? Вдруг Хусаинов увидел метрах в двадцати наш станковый пулемет. Расчет был убит. Теперь танкисты открыли огонь с двух сторон.

Успешно прорвала вражескую оборону на правом фланге танковая рота старшего лейтенанта Семенного. Впереди, круша огнем и гусеницами фашистов, шли взводы Ежакова, Маркина, танки Дьяченко и Богомолова.

Гитлеровцы часто прятались от нашего огня в убежищах, а потом пытались поджечь советские танки гранатами. Видя это, Ежаков воскликнул:

— Нет, братцы, так дальше не пойдет! Надо подъезжать к убежищам со стороны входа. Сначала пулеметным огнем застопорить выход, а затем и прихлопнуть.

Противник, спасаясь от свинцового града пуль наших пехотинцев и танкодесантников, разлетавшихся во все стороны тяжелых сучьев, крон и вершин деревьев, группами прятались в блиндажах и землянках, надеясь, что танкисты не заметят их. Теперь механик-водитель Денисенко с радистам Слепенком штурмовали вражеские жилища, а командир с башенным стрелком Омельченко били по огневым точкам.

— Андрюша, видишь слава, — толкнул в правое плечо Денисенко сидевший рядам с ним Слепенок и дал короткую очередь по входу в блиндаж. Большой любитель «разглаживать» гусеницами неприятельские позиции, Денисенко нажал на газ. Тридцатьчетверка только въехала на блиндаж, как вдруг высунулись обмотанные платками головы фашистов. Один держал ручные часы, другой — большую сигару, а у третьего — глиняная бутылка шнапса.

— Идиоты, просят не давить, — подумал Денисенко и машинально затормозил.

— Ты что, уснул? Задумал провалиться в нишу? — крикнул на него командир.

— Не-ет, «пузырёк»-то пропадает, — не то в шутку, не то всерьез ответил механик-водитель.

— Пожалел фашистских «цыриков», что ли?

В этот момент, качнувшись, машина рухнула в метровую глубину ниши блиндажа. Но, выскочив без особого труда, она рванулась вперед…

Прошло немного времени.

— Сижу на пне, — радировал Семенной.

Заметив неподвижную машину, гитлеровцы открыли по ней минометный огонь. Подъехавшие комбат Тезиков с механиком-водителем Кривоусом начали накидывать на крюк серьгу буксирного троса. Но один из них упал.

— Ранило майора! — крикнул Кривоус и был отброшен взрывной волной в сторону.

Тезиков, пораженный осколками в шею и левую лопатку, был уже без сознания.

— Садись на машину комбата и командуй батальоном, а мы решим, что делать с Тезиковым и танком, — приказал Семенному прибежавший начальник штаба бригады Левин. Когда Семенной вступил в бой, вражеский минометный обстрел прекратился. Некоторые танки стали выходить из боя, чтобы заправиться боеприпасами.

— Чья это машина? — постучал в башню Левин.

— Младшего лейтенанта Макарова, — отозвался кто-то.

В открытом люке башни медленно показалась голова командира. Василий Макаров был тяжело ранен.

— Товарищ майор… — начал он докладывать, приложив к танкошлему левую руку (правая была оторвана). Когда его прервали, стал падать…

Бой продолжался. К 18 часам ударная группа вышла на рубеж реки Полисть. Продвигаясь вперед, несли потери и наши наступающие подразделения. Возглавляя разведку, погиб помощник начальника штаба бригады по разведке капитан П. П. Корольков. Погибли лейтенанты С. А. Маркин, Г. Б. Богомолов, механик-водитель И. К. Кривоус, подорвался на фугасе старший адъютант батальона А. Г. Калинин. Тяжело ранило В. А. Николаева.

К 19 часам оборона гитлеровцев была прорвана на всю глубину. А поздно вечером танкисты и пехотинцы соединились с восточной группой. Северная дорога была полностью освобождена от противника.

Экипаж Ивана Олейника, оставаясь около своего танка, сражался до последнего патрона, гранаты. Затем укрылся недалеко от танка в большой, но еще теплой снарядной воронке, которую с одной стороны прикрывал большой пласт дерна, свисавший с корней валяющегося дерева. Из образовавшейся слабо засыпанной снегом ямы шел своеобразный прелый запах. Идти они не могли — были изранены, контужены. Немного больше сил было у Хусаинова. К тому же обгорелое обмундирование разорвалось, а валенки стали как полуботинки.

— Посидите здесь, а я пройду вперед, может, встречу кого-либо из своих, — сказал Хусаинов и осторожно зашагал в сторону.

Сколько просидели танкисты в воронке, никто не знал. Башенного стрелка Сергея Медведева мучили ожоги. Олейник от тяжелой контузии, невыносимой боли в спине начал бредить. В глазах его продолжали мелькать вспышки разрывов, раздавленные орудия. Собственная голова ему показалась настолько большой, что не пролезет в люк. Вот перед ним — его родной хутор Старая Михайловка, сад. Танкист сидит на скамейке с братьями Михаилом и Миколой. Поодаль — его невеста Оксана.

— Мамо, — вдруг проговорил Олейник. Сделав небольшую паузу, продолжил: — Мамо, правда, Оксана — дивчина хороша?

После окончания военного училища Олейник собирался на побывку домой, на Полтавщину. Но нет. Получив назначение, за неделю до начала войны прибыл в танковую часть.

— Скажи пожалуйста, я думал, Иван Яковлевич сражается, а он тут жениться собрался, — полушутя проговорил подошедший Ежаков.

Узнав голос своего задушевного друга и радиста Хусаинова, Олейник словно проснулся. Бред прошел, и он прошептал:

— Чувствуешь, Вася, какой дивный запах морозной хвои! А тишина-то какая! Просто не верится, что часом назад, словно на волнах, колыхалась тут наша земля. Теперь лес стоит как завороженный.

Ежаков на тракторе «Ворошиловец» приехал, чтобы отбуксировать поврежденную машину. Хотя ночь была лунная, он с великим трудом добрался сюда. В лесу все перемешалось. Всюду валялись разбитые вражеские орудия, танки, трупы гитлеровцев. Чернели развороченные землянки, траншеи. Ежаков никогда не видел Олейника таким. На кого стал похож этот доброго нрава, красивый, задумчивый командир? Переборов свое волнение, оборвал еще о чем-то говорящего Олейника:

— Долго ты тут будешь нюхать этот запах и жениться? Поедем!

29 марта 1942 года танковая бригада совместно со стрелковыми частями очистила от противника южную дорогу и соединилась с подразделениями стрелковой дивизии. В дальнейшем, преодолевая упорное сопротивление врага, отражая его многочисленные контратаки, танкисты продвигались вперед.