Николай Семёнов - Это было на рассвете

— Прав ты, Алеша. Как я понимаю, им тяжелее, чем на танкостроительном. Там встал на главный конвейер и глядишь: вскоре на пустом месте вырастает новая машина. Здесь же придется перебрать каждую деталь, агрегат поправить, испытать на прочность, приварить пробоины и т. д., — согласился я. — После той встречи три месяца воевал на Украине. Дважды ранило, горел. Один раз угораздило так, что полгода провалялся в госпитале.

— Орден Отечественной войны первой степени у тебя за Украину?

— Да, за Киев. Теперь надо получить машину и — опять на фронт, — быстро сказал я.

В этот момент к нам подошел черноволосый, смуглолицый старший сержант с медалью «За боевые заслуги».

— Здравия желаю! — ловко и несколько залихватски произнес он и, вытянувшись, поприветствовал. Потом, заметив старшего по званию, попросил разрешения обратиться ко мне.

— Валяй, валяй, — улыбнулся тот.

— Товарищ младший лейтенант, вы мой земляк. На Невском пятачке воевали? — спросил он у меня.

Я, несколько удивленный и даже вынужденный задуматься, сразу не мог ответить. Потому и не знал, с чего начать: с того ли, что заявился еще земляк, или же с воспоминания страшной картины войны на Невском пятачке?

— Коль земляк Николаю, то и мне земляк. Будем знакомы. Алексей Гвоздев, косолаповский, — пожал ему руку Алексей.

— Малинин Демид Сергеевич, из колхоза «Трактор» Параньгинского района, — ответил старший сержант.

— Николай Семенов, моркинский, — протянул я руку и спросил: — Как узнал, что я из Марийского края?

— Просто. Капитан Урсов, ознакомившись со списком прибывших танкистов, сказал мне, что у меня тут имеется земляк и показал на вас. Теперь вспомнил другое, — продолжал Малинин. — Вы до армии в Нурумбальском лесопункте работали? Я там бывал неоднократно как представитель Параньгинского райкома партии. Контролировал работу лесозаготовителей нашего района. А о втором вопросе немного погодя, — с улыбкой сказал Малинин. Не стал допытываться и я.

— Рад нашей встрече, земляки. Вот бы удалось нам попасть в одну часть и вместе встретить День Победы. Это было бы здорово! — тяжело вздохнув, проговорил Алексей.

Он старался говорить с улыбкой, но у него, как я заметил, не получалось. Вид был озабоченным. Словно спешил куда-то. Все же я не выдержал:

— Алеша, у тебя тяжко на душе? — задал ему вопрос.

— А тебе весело?

— Попаду на фронт — будет веселее.

— В сорок первом, командуя танковым батальоном на московской земле, положил голову мой родной брат Николай Федорович. Он в тридцать восьмом окончил Ульяновское танковое. По его примеру пошел в танковое и я. Сегодня исполнилось два года, как я остался без отца. После этого откуда у меня возьмется веселье? Ведь будто вчера разговаривал я с отцом в училище. Он приехал за два месяца до своей смерти навестить меня. «Сынок, отомсти фашистам за своего брата Николая», — сказал он мне тогда. Когда папа стал садиться в автобус, по его одышке я понял, что он, бывший боец блюхеровской армии, тяжело болен. С тех пор и по сей день я не могу прийти в себя, — тяжело еще раз вздохнул Алеша.

«Скоро исполнится одиннадцать лет, как я остался без отца», — подумал и я.

— Наша деревня Малые Коршуны — в трех километрах от Косолапова. Все ее двадцать дворов расположены на одной стороне, — продолжал свой рассказ Гвоздев. — Опустишься с горы, а там среди соснового бора протекает извилистая, со сказочными берегами река Буй. На ней — водяная мельница. Отец частенько брал меня с собой туда. «Алеша, приготовь удочку, завтра поедем», — говорил он мне. Пока мелется зерно, мы на плотине ловим рыбу. А потом купаемся, собираем землянику, смородину, грибы. Шести лет вместе с сестрами Александрой и Марией в Пумаринскую начальную школу пошел учиться.

«Ты еще маленький, зачем пришел?» — спрашивает учитель.

«Знать науку», — отвечаю я.

«Тогда садись», — вежливо сказал учитель.

Почти всю зиму ходил. Слушал рассказы учителя, тех, кого он спрашивал.

«А почему меня не спрашиваете?» — обратился я к учителю.

«Ты, Алешенька, и так знаешь хорошо», — отвечает учитель.

Я, довольный, киваю головой. Когда учился в пятом классе, осенью на обратном пути домой, в километре от деревни, меня начала трясти малярия. Прилег на траву. Быстро прибежал отец. Нес меня до самой деревни на руках. Нет, земляки, до сего времени по-настоящему мне не удалось исполнить заветы отца. Вы счастливее меня, машины получите раньше и уедете на фронт. А мне еще тут придется загорать. Поверьте: не пожалею ничего, а наказ исполню! — дрожащим голосом произнес Алексей. Его глаза горели, тело словно раздалось.

Мы с минуту сидели молча. Потом я решил восстановить правду.

— Стало быть, Алексей, тебе звездочку дали за «здорово живешь»?

— То есть? — машинально взглянул он на свою грудь.

— То есть: завета отцова не выполнил, а орден имеешь?

— Теперь дошло, — улыбнулся он. — Дело было в феврале прошлого года на Воронежском фронте. Ворвались мы в населенный пункт Каменка и на окраине настигли длинную отходящую колонну гитлеровцев, — начал Гвоздев. — Колонну разделали, как говорится, под орех. Горели грузовики, валялись орудия и фашистские вояки. Затем через два дня ворвались в Нижний Нагольчик. И там шло все, как по нотам. Но неожиданно засверкали вспышки из дзота. Первым снарядом мы его не разрушили. Пока долбили, сами получили повреждение. Что же делать? Стрелять из пушки нельзя: башня заклинена, а сволочи удирают. Упустить жалко. Мы их — гусеницами да из пулемета. Потом механик с фланга наехал на дзот. Вручая мне звездочку, комбриг полковник Красноголовый сказал: «Вам, товарищ Гвоздев, за нанесенный урон фашистам».

Рассказ Алексея Гвоздева мы слушали с большим вниманием. Попросили продолжить, но он посоветовал идти на отдых: ведь завтра — на работу.

Мы пошли в казарму.

Танковые экипажи попали на участок мастера С. П. Жучкова, человека среднего роста, плотного телосложения, с обгорелым лицом. Нас прикрепили к слесарям по сборке машин П. И. Кузнецову и Н. Д. Зенчеву. Не преувеличивая, можно сказать, что они были большими специалистами по танкам.

За день дважды к нам подходил начальник производственного отдела Страмнов. Василий Дмитриевич каждый раз, вытащив свою потрепанную книгу-график, делал пометку о готовности того или другого агрегата. Если заметит задержку, потребует немедленного улучшения дела. Мы скоро поняли, что отличным знанием всех отечественных марок танков, справедливой требовательностью и организаторской способностью он завоевал глубокое уважение всего коллектива завода.

— Наши трудятся старательно. Однако в конечном счете воевать-то придется вам. Убедитесь сами в прочности каждой детали, ритмичной работе всех механизмов, — советовал он нам.