Альберт Зарипов - Минки М.О.Н-ки

— Ишнязов, — ответил мне пулеметчик в чертах которого доминировали восточные мотивы.

— А по нации кто? — продолжал интересоваться я, но услыхав ответ солдата, я несколько раз поцокал языком. — И как это я не догадался, что ты русский? Темно, однако…

Через несколько минут тишины солдат сказал:

— Это я по матери… Без отца я рос.

— Ну, братец извини… если чем обидел. Бросил что ли вас?

— Да нет. Убили, когда мне было два года… Вот мать меня и старшего брата всю жизнь одна растила.

Я вздохнул потом спросил:

— А что, второй ра замуж не вышла?

— Могла, но не захотела… А отец у меня татарин был.

— Да уж вижу, что не англичанин. Мы же тебя вчера действительно чуть не подстрелили… Еще секунда и все…

Боец слегка помедлил и потом глухо пробормотал:

— Мне Савушкин уже сказал об этом. Я же не нарочно.

В ответ я только рассмеялся:

— Не нарочно! Эх ты. буклыкют… Знаешь, что это такое?

— Знаю… Я не засранец — обиженно засопел солдат.

— Ну, ладно-ладно… Нечего мне тут в обидки играть. Здесь все-таки война, а не детский сад. Пойду-ка я проверю остальных…

Везде все было нормально и только лишь Антонов с Савушкиным продолжали шепотом изредка подшучивать друг над другом.

— Апорт! Апорт, я сказал! — услыхал я голос сверху.

— Ну ты, ночная птица, перестань кукарекать, а то сейчас мину разверну к верху.

Заметив мое приближение, они замолчали и Антонов как старший, доложил мне, что ничего подозрительного обнаружено не было, вот только комары замучили.

Кровососущие насекомые и в самом деле зверствовали и поедом ели находящихся в засаде разведчиков. То и дело в ночной тишине раздавались шлепки и хлопки ладоней о разные части тела. Я отмахивался от них сорванной веткой, но это мало помогало.

Я вернулся на позицию рядом с пулеметчиком. Занял свое место

и принялся ждать… Ночника у нас не было и нам приходилось лишь всматриваться в темень и прислушиваться к окружающим нас звукам… Каждые полчаса я ходил проверять остальные позиции… Так прошло несколько часов…

Чтобы спастись от комарья я накрылся плащ-палаткой и незаметно для себя уснул. Все-таки это была вторая бессонная ночь и мой организм не выдержал такого издевательства.

Пробуждение было внезапным и поначалу непонятным. Я пришел в себя на противоположном склоне бугорка, за которым мы и заняли позиции лицом к противнику. Но сейчас я направлял свой автомат в сторону города и спросонок пытался определить откуда по нам стреляют и чьи же это пули свистят над нашими головами.

— Товарищ лейтенант, где вы? — услыхал я впереди голос пулеметчика, который скорее всего тоже задремал, а потому не заметил моего исчезновения.

— Да здесь я, — сказал я сделав шаг вперед и оказавшись на вершине холмика, за которым мы залегли ранее.

Находившиеся позади нас на своем блокпосту милиционеры выпустили наугад вдоль шоссе в ночь несколько длинных дежурных очередей. Пули прошили воздух над нами, дав мощный импульс инстинкту самосохранения. Я еще спал, но мои руки откинули плащ-палатку и схватили оружие, тело метнулось за бугор и заняло положение для стрельбы лежа по источнику опасности.

Проклиная ментов, которые сами не спят и другим не дают, я посмотрел на часы, показавшие без четверти три ночи.

Было еще темно и я обошел группу, чтобы проверить своих разведчиков. Слава Богу, милицейские пули прошли высоко и никого не задели.

— Предупреждали ведь мы этих серых братьев, что будем здесь сидеть, — негромко выругался я после доклада Шумакова о том, что несколько сбитых пулями веточек упало прямо на них.

Оставшийся час прошел тихо и спокойно и группа без пятнадцати четыре утра стала перемещаться к углу кладбища.

Я стоял под деревом и ждал, когда же ночной снайпер спустится на землю. Но как только это произошло, Савушкин стремглав помчался в ближайшие кусты, не обращая никакого внимания на мои окрики и смех Антонова.

— Всю ночь сидел на дереве и терпел, а сейчас не выдержал, — негромко заливался огнеметчик.

Я молчал и терпеливо ждал возвращения снайпера. На мой взгляд, нужно было иметь очень большую выдержку и силу воли, чтобы продолжать оставаться на своей боевой позиции. Если остальные разведчики из ядра втихаря и уходили в чащу, о чем свидетельствовал характерный запах, то Савушкин всю ночь просидел на дереве.

— Ты ему спасибо скажи, что он тебя сверху не полил, — немного раздраженно сказал я Антонову и отправил его к группе.

Вскоре к ним присоединился и Савушкин, который передал им мою команду — лечь на землю.

Сейчас я собирался подорвать мину установленную на дереве. Конечно, ее можно было снять и унести с собой. Но профессиональный интерес оказался сильнее чувства бережливости к инженерному имуществу другой роты.

Я встал за дерево и сильно дернул растяжку. Но… взрыва не было и вокруг стояла предрассветная тишина.

Матерясь от очередной пакости, я метр за метром перебрал всю металлическую проволоку пока не нащупал на другом ее конце боевую чеку взрывателя.

Тут же меня прошиб холодный пот. Оставлять мину с несработавшим детонатором и тем более на таком открытом месте было нельзя. Днем ее обнаружат и сюда понаедут западные и «наши» журналисты, которые сразу же начнут вопить о коварстве и вероломстве Российской армии, продолжающей в период перемирия вести тайные боевые действия против мирного чеченского населения. Более того, именно по этой дороге ежедневно в Грозный приезжала делегация чеченских парламентеров. И в этой МОН-ке они могли увидеть стремление России любым способом сорвать мирные переговоры…

Все это я отлично понимал… Но тут же вспоминались и строчки из инструкции по минно-подрывной подготовке, которые категорически запрещали разминировать или обезвреживать какие-либо неразорвавшиеся либо несработавшие фугасы, мины и боеприпасы. Их можно было только уничтожать при помощи накладного заряда из тротиловой шашки и огнепроводного шнура, которых у меня сейчас не было…

Отсутствовала у меня и кошка, чтобы сдернуть мину с дерева.

Но нужно было действовать и притом быстро и немедленно. По моей команде группа пробежала метров сто по грунтовой дороге и засела в кустах. Там я взял винторез с ночным прицелом и нагрудник с магазинами, оставив взамен свой автомат и снаряжение.

Через несколько минут я вместе с заместителем командира группы Шумаковым вернулись на злополучный перекресток. Я приказал разведчику залечь за бугорком на углу кладбища, а сам направился вперед…

Я медленно подошел к мине, которая все-также висела на кронштейне. Верхняя часть взрывателя отсутствовала. Вытянутый цилиндрик с металлоэлементом и двумя отверстиями для боевой и предохранительной чек отлетел в сторону после того, как растяжкой была выдернута Р-образная боевая чека. Сейчас к минному детонатору была прикручена только нижняя утолщенная трубка взрывателя, внутри которой ударник под действием боевой пружины несколько минут назад ударил по капсюлю минного детонатора МД-5. И сейчас только один Бог знает, какие именно процессы происходят внутри легкоинициируемой смеси нескольких типов ВВ.