Всеволод Сысоев - Удивительные звери [Повесть, рассказы, очерки]

По утрам Аленка приносила ему еду, а вернувшись из школы, выводила на прогулку. То ли необычность обстановки, то ли регулярное питание подействовали на Яшку, но он утратил свою сонливость и стал более активным. Однажды даже пытался убежать от своей хозяйки, после чего Аленка стала выводить Яшку на прогулку на сворке, предварительно надев на него ошейник.

Появление на улице девочки, ведущей на сворке лохматого зверька, всегда вызывало любопытство у окружающих. Ее засыпали вопросами: ручной ли он, что кушает, где его нашли, как зовут. Последний вопрос навел Аленку на мысль назвать своего питомца Яшкой. Казалось, что этот робкий флегматичный зверек привязался к ласковой девочке и был доволен своей новой жизнью, но на самом деле это было не так. Просто Яшка перестал бояться Аленки и охотно принимал из ее рук конфетки. Ему очень нравились сладости, особенно ириски, а на прогулки он ходил охотно потому, что его не покидала надежда обрести утраченную свободу. Выходя на улицу, он постоянно пугался автомобилей и в страхе прижимался к ногам Аленки. При встрече с большими собаками Яшка ложился на асфальт и закрывал глаза.

Кончилась зима. Яркое мартовское солнце растопило снег. По улицам зажурчали ручьи. Беспокойство охватило Яшку. Он метался в своем ящике, переворачивая поилку, грыз доски и беспрестанно искал выхода из тесного убежища. На прогулках он теперь не хотел покорно шествовать за Аленкой, а рвался куда-то в сторону, до удушья натягивая поводок. Аленка едва справлялась с ним, не понимая, что происходит с ее питомцем. Во время одной из прогулок ей повстречался охотовед. Расспросив девочку о Яшке, он задумался.

— А не выпустить ли его на волю? Зиму он пережил хорошо. Теперь весна, ему нужно заводить семью. Летом еноты активны. Ты уедешь в лагерь, а Яшку куда?

— Возьму с собой.

Долго еще Аленка не могла смириться с мыслью, что Яшку нужно выпустить на свободу. Она строила разные планы, но все они рушились, когда дело доходило до ее отъезда из города. На одном из семейных советов было решено: в ближайшее воскресенье они вместе с папой и Яшкой уедут на машине в Хехцирский заповедник и там выпустят енота.

— Ведь в заповеднике ему будет хорошо: там охраняют и даже подкармливают зверей, — заявила Аленка. Так и поступили.

Со слезами на глазах смотрела девочка на удаляющегося к опушке леса Яшку, а он, принюхиваясь к талой земле, трусил своими короткими шажками навстречу свободной жизни и даже не обернулся в сторону своей доброй хозяйки. Долго стояла Аленка на залитой солнцем поляне. Ее не радовали ни первые цветы рододендрона, ни звонкие пересвисты синиц. Всем детским сердцем привязалась она к этому незлобивому зверьку. Она его ласкала и баловала вкусной едой, ухаживала за ним, словно за младшим братишкой, а он убежал прочь и даже не обернулся. Может, Яшку напугала езда на машине? Он успокоится и вернется.

— Он должен вернуться, теперь ему никто не даст вкусных ирисок, — твердила Аленка, Но Яшка не вернулся. Как только он вошел в лес и на него повеяло запахами просыпающейся земли, он забыл об Аленке и думал теперь только о том, как бы поскорее уйти от людей, скрыться в укромном месте и разыскать своих собратьев.

— Ну что, Аленка, поехали домой, Яшка к нам не вернется! — сказал папа и открыл дверцу машины.

Настали сумерки, а Яшка все брел и брел по заповедному лесу. Горный, далеко просматривавшийся лес ему не нравился, он стремился на равнину. И когда достиг заболоченной поймы тихой речушки Чирки, густо заросшей высоким вейником, остановился. Окружающие места напоминали ему родной амурский остров. Яшка стал принюхиваться к весеннему воздуху. Пахло прелой листвой и лягушками, и он почувствовал голод. Утолив его, енот забрался в густую прошлогоднюю траву и крепко уснул. Взошедшее солнце и теплый весенний ветерок ласкали и убаюкивали Яшку целый день, а когда наступили сумерки, он отправился на поиски пищи, свободный и счастливый.

Переселенческое село Капитоновка раскинулось среди пологих увалов Сихотэ-Алиня. Трудно доставался капитоновцам первый хлеб: одолевали тяжелая корчевка, гнус да затяжные летние дожди, но люди полюбили отвоеванную у леса землю, научились снимать с нее обильные урожаи сои, стали жить зажиточно. Особенно привольно чувствовали себя охотники. Тракторист Рощев во время уборки урожая и вспашки зяби возил за сиденьем централку, и редко проходил день, чтобы он не подстрелил тетерева или фазана, а то и косулю.

Стоял октябрь. По ночам морозцы сковывали землю. Затянувшаяся, как всегда, уборка сои близилась к концу. Пахотный клин, на котором работал Рощев, примыкал к Мокрой пади. Здесь жил табунчик фазанов. Тракторист знал об этом и все собирался поохотиться за «дикими курями». В первую же порошу он достал ружье, пристегнул патронташ и зашагал по птичьим следам.

Фазаны кончили кормиться и ушли в густой кустарник, росший у обочины поля. Первым заметил подходившего охотника старый петух — Белый Ошейник. Пригибаясь к земле, он взбежал на бугорок и, зайдя в густую траву, стал наблюдать за человеком. Видя, что охотник свернул в кусты и идет по его следу, фазан не стал дожидаться, когда охотник подойдет к нему на ружейный выстрел, подпрыгнул и, громко кудахча и хлопая крыльями, полетел к дубовой релке, тянувшейся вдоль Мокрой пади. Рощев вскинул было ружье, но тут же его опустил. По следам он видел, что поблизости затаилось еще несколько фазанов, а стрелять вылетевшего не в меру далеко петуха не следовало. Выбрав пару следков, которые вились между кустов, держа ружье со взведенными курками наготове, Рощев стал осторожно красться к табунчику. Мелодичный посвист крыльев поднявшейся с земли фазанушки остановил охотника. Вскинув к щеке ружье, он почти не целясь послал вдогонку длиннохвостой птице заряд дроби. Перевернувшись на лету, она упала в полынь. Грохот выстрела вспугнул молодого петуха, и он с кудахтаньем вылетел из-за кленового куста. Еще выстрел — и фазан сунулся в траву.

Рощев опрометью бросился к месту падения птиц, боясь их потерять, а тем временем четыре фазана, успевшие убежать подальше, поднялись на крыло и улетели на релку. Подняв добычу, довольный охотник не стал их преследовать.

Уцелевшие фазаны собрались на релке в табунчик. Это были старая фазанушка и ее взрослые дети: две курочки и один петушок. Они мало отличались по величине от матери, но намного уступали ей в осторожности и предусмотрительности. Вскоре к ним присоединился Белый Ошейник, и они все вместе отправились на кормежку на соевое поле.