Валентин Мошков - 2062 Исторические пророчества о будущем России

Подобным же образом в древности производилось и врачевание. У турецких дервишей ордена Руфай в

Константинополе в момент наибольшего возбуждения, вызываемого мерным раскачиванием тела, когда у молящихся появляется пена у рта и некоторые из них начинают падать от утомления, приносят в мечеть больных детей и читают над ними молитвы в надежде на особенно целительную силу их в такой, по мнению верующих, важный момент. Это служит прекрасным указанием на то, что древние приступали к врачеванию, доведя себя предварительно до состояния экстаза, при котором мозги их работали сильнее обыкновенного.

У иных народов люди, занимавшиеся врачеванием или предсказывавшем под влиянием искусственно вызванного экстаза, специализировались и стали передавать свои приемы наследственно. Это мы видим, например, у шаманов и у дельфийского оракула древних греков.

«Таинственными и нервными звуками бубна, дикими криками и порывистыми движениями танца шаман, по рассказу путешественников, приводит самого себя в экстатическое состояние. По мере того как усиливаются и учащаются движения шамана, нервное возбуждение его все более возвышается, он впадает перед испуганными зрителями в эпилептических судорогах, у него выступает пена у рта, он издает страшные звуки: он видит богов, он прорицает» (1). Того же самого состояния дельфийский оракул достигал, одуряя себя парами, выходившими из скалы, а некоторые шаманы достигают окуриванием себя различными травами.

Ясно, что первые шаманы и первые оракулы были талантливые люди, доводившие себя до экстаза усиленным приливом крови к мозгу, а их жалкие последователи подражают теперь только их внешним приемам.

Вероятно, быстрые движения были древнейшим способом вызывать прилив крови к голове, а затем было замечено, что те же результаты получаются употреблением разных наркотиков и спиртных напитков. Отсюда обычай сопровождать разные выдающиеся моменты в жизни вином, а у северо-американских индейцев обрядовым курением.

Что все сказанное не фантазия, а несомненные факты, подтверждает Ломборозо в свой книге «Гениальность и помешательство». «Еще Аристотель, — говорит он, — этот великий родоначальник и учитель всех философов, заметил, что под влиянием приливов крови к голове „многие индивидуумы делаются поэтами, пророками и прорицателями“. Люди с холодной, изобильной кровью, по выражению Аристотеля, бывают робки и ограничены, а люди с горячей кровью — подвижны, остроумны и болтливы» (2).

И действительно, по наблюдению физиологов, «мыслителям, наравне с помешанными, свойственно постоянное переполнение мозга кровью (гиперемия), сильный жар в голове и охлаждение конечностей» (3). Вот как описывают, например, состояние знаменитого Торквато Тассо в период творчества: «Пульс слабый и неровный, кожа бледная, холодная, голова горячая, воспаленная, глаза блестящие, налитые кровью, беспокойные, бегающие по сторонам. По окончании периода творчества часто сам автор не понимает того, что он за минуту тому назад излагал» (4).

Ломборозо собрал множество интересных данных, из которых видно, что многие гениальные люди в нормальном состоянии не могли творить; им необходимо было проделывать над собою различные искусственные приемы, которые век однако вели за собою усиленный прилив крови к голове. Так, Шиллер ставил ноги в лед. Пайзелло закрывался множеством одеял, Мильтон и Декарт опрокидывались головою на диван, Боссюет удалялся в холодную комнату и ставил себе на голову теплые припарки. Куйас работал лежа на ковре лицом вниз, Лейбниц мыслил только в горизонтальном положении, а Руссо обдумывал свои произведения под ярким полуденным солнцем с открытой головой. Кроме того, известно, что многие великие люди злоупотребляли спиртными напитками. Например, Сократ, Сенека, Алкивиад, Катон и Септимий Север умерли от пьянства. Запоем страдали поэты: Мюрже, Тассо и знаменитые композиторы Гендель и Глюк (5).

У иных гениев переполнение мозга кровью совершалось во сне, и потому многое они сочиняли в этом состоянии. Таким образом Вольтер сочинил одну из песен Генриады, Ньютон разрешал математические задачи, Лафонтен сочинил басню «Два голубя» и пр. (б).

Отсюда очень распространенная у многих народов вера в священное или вещее значение снов, отсюда их толкование и рассказы о том, как боги и святые являлись людям в сонном видении. У нас в России есть секта «Спасово согласие», которая все свои религиозные вопросы и сомнения решает при помощи сновидении. Один из ее адептов лет тридцать тому назад судился за то, что, по повелении Божью, полученному им во сне, подобно Аврааму, принес в жертву Богу своего единственного сына.

Наконец, было замечено, что некоторые из людей, страдающих умопомешательством, а следовательно, и приливами крови к голове, во многом приближаются к людям гениальным. «Многие из помешанных, — пишет Ломборозо, — нередко обнаруживали ум и волю, значительно превосходившие общий уровень развития этих качеств у массы остальных сограждан» (7). «Аристотель заметил, что Марк Сиракузский писал довольно хорошие стихи, пока был маньяком, но, выздоровев, совершенно утратил эту способность». Платон утверждает, что «бред совсем не есть болезнь, а напротив, величайшее из благ, даруемых нам богами; под влиянием бреда, дельфийская и додонская прорицательницы оказали тысячи заслуг гражданам Греции, тогда как в обыкновенном состоянии они приносили мало пользы или же оказывались совсем бесполезными. Много раз случалось, что когда боги посылали народам эпидемии, то кто-нибудь из смертных впадал в священный бред и, делаясь под влиянием его пророком, указывал лекарство против этих болезней».

Вследствие подобных взглядов на безумие, говорит Ломборозо, древние народы относились к помешанным с большим почтением, считая их вдохновленными свыше (8). Отсюда и у нас до сих пор народ относится с суеверным почтением к так называемым «блаженным» и даже к идиотам, называя их «божьими людьми».

Известно далее, что прилив крови к мозгу может совершаться в малом виде даже и в более обыкновенных условиях. Всякое усиленное напряжение мысли вызывает такой прилив. Известно, что многие ораторы и лекторы, начиная свои речи и лекции очень вяло и несвязно, потом воодушевляются, голова их нагревается, к мозгу приливает кровь, мысль начинает быстрее работать и речь становится более гладкой и систематичной. То же самое бывает с человечьим и в пылу спора: он краснеет, голова становится горяча, мозг работает быстрее и успешнее обыкновенного. Вместе с мыслью происходит в это время изменение и в характере человека: он становится более смелым, решительным, самоуверенным и живым, а иногда и драчливым, отчего споры нередко переходят в ругань и драку.