Валентин Мошков - 2062 Исторические пророчества о будущем России

Что в отзывах современников о характере Адриана сыграл роль упадок, мы видим между прочим из того, что несимпатичные черты его характера обнаружились два раза в жизни: «в начале и в конце его правления Адриан делал такие жестокости, которые напоминают времена Тиберия и Домициана». Мы уже знаем, что последние десять лет этого императора прошли во время упадка Медного века, что же касается начала его правления, то в ней также пришелся малый упадок, который всегда бывает во второй половине Серебряного века. Этот упадок начался еще при Траяне. Вот что можно найти о нем в истории.

«Завоевание Траяна были непрочны. Пафеяне скоро прогнали поставленного им царя и выбрали себе другого. Завоеванные области и города восстали, даже не дождавшись ухода императора с востока, истребили оставленные у них римские отряды и свергли с себя римскую власть. Траян разграбил и сжег восставшие города, но туземцы остались ему враждебны. Город Гатра не мог быть взять ни императором, ни его полководцами. Еще при жизни Траяна восстали Иудеи. Римско-греческое владычество не могло укорениться на востоке. Народы тех стран упорно восставали против него. Пафеянский поход не был свободен от неудач, и вообще благоразумней было бы не думать о расширении римского государства за естественные границы, установленные Августом». Кроме того, еще в царствование Траяна восставали мавры, сарматы и бретонцы. Император Адриан, избегая новых войн, старался о прекращении беспорядков путем многочисленных уступок. Он хладнокровно перенес возвращение пафеянам Ассирии и Месопотамии. Влияние римлян в Армении в это время пало. Вместо того чтобы бороться с восставшими каледонцами, Адриан построил против них вал. Он хотел отречься даже от Дакии, только что завоеванной Траяном, и сделал бы это, если бы там уже не было многочисленных римских колоши». Все это, разумеется, указывает на политическую слабость римлян, происшедшую от малого упадка. Роковой сорок третий год этого периода приходится на четвертый год царствования Адриана.

Источники: Вебер Г. Всеобщая история / Пер. Андреева. М.: Изд. К. Т. Солдатенкова, 1892. Иегер О. История древняя / Пер. под ред. П. Н. Полевого. СПб.: Изд. Маркса, 1894. Лоренц Фр. Руководство ко всеобщей истории. СПб., 1844. Historya Rzymska przez v. Duruy, na j zyk polski prze ozy Micha Szymanowski. Warszawa, 1866. Момсен О. Римская история / Пер. Н. Д. Ахшарумова. М., 1877. Велышсшй Ф. Ф. Быть греков и римлян / Пер. с чеш. под ред. И. Я. Ростовцева. Прага, 1878. Штолль Г. В. История Греции и Рима в биографиях. Т. II. Герои Рима. СПб., 1877. Гелльвальд. История культуры / Пер. под ред. д-ра философии М. Филиппова. СПб., 1898. Дрэперъ. История умственного развития Европы / Пер. с англ. Лучицкой М. В. 3-е изд. Киев, 1900. Шерр. Всеобщая история литературы / Пер. с нем. А. Н. Рыпина. 2-е изд. СПб., 1867.

Об этом периоде нашей истории мы знаем только то, что северная часть Россия платила дань варягам, а южная — хазарам, т. е. отечество наше было раздроблено и находилось в состоянии политического бессилия. Но что русские земли в то время составляли только осколки когда-то более крупного и цельного государства, видно по тому, что у них сохранилось воспоминание об их древней общности. Об этом ясно свидетельствует та фраза, с которой русские обратились к варягам в 862 г.: «Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет…» Если бы части, на которые была тогда раздроблена Россия, издревле пользовались самостоятельностью, у них не было бы представления об обширности их общего отечества.

Сомнение некоторых наших историков в самом фактов призвания в России варягов в качестве правителей, с нашей точки зрения, не должно иметь места, потому что можно бы было привести сотни исторических примеров, когда различные государства находились в таком же самом положении, как наше, и поступали точно так же. Во время сильного упадка в стране до того расшатываются всякие общественные связи, до того обостряются враждебные отношения между ее жителями, что в конце такого периода народ положительно не может найти в своей среде ни одного человека, который бы имел достаточно авторитета, и тогда призвание иностранцев в качестве правителей становится крайней необходимостью. Даже трудно указать такую страну, которая в течение своей исторической жизни ни разу не бывала в подобном положении, ни разу не обратилась к помощи иностранцев.

Одним из историков, подвергавших сомнению факт призвания нами варягов, был Карамзин. «Славяне, — удивляется он, — добровольно уничтожают древнее народное правление и требуют государей от варягов, которые были их неприятелями». Даже из одной этой фразы видна ложная точка зрения, на которой стоял наш почтенный историк. В самом деле, призвавши варягов, наши предки вовсе не уничтожали своего древнего народного правления по той простой причине, что его не было, а была только мучительная анархия, свойственная периоду упадка. А во-вторых, как показывают многочисленный исторические свидетельства, в разгар сильного упадка, во время господства в стране анархии, вражда между членами государства доходит до такого напряжения, что для народа во много раз страшнее и омерзительнее становятся его собственные сограждане, его внутренние враги, чем самые свирепые из врагов внешних.

К нашему взгляду на свидетельство летописца о нравах того времени у древлян, северян, радимичей и пр. необходимо также сделать маленькую поправку. Мы читаем, что эти народы «имели обычаи дикие, в распрях и ссорах убивали друг друга, не знали правильных браков, но уводили или похищали девиц и жили в многоженстве», и делаем заключение, что наши предки были самыми жалкими дикарями, что другой жизни, кроме этой, до начала нашей истории они не знали. Но такое заключение несправедливо. При тех нравах, какие рисует летописец, народ долго жить не может. При отсутствии в обществе хороших отношении члены его в самом скором времени истребят друг друга или разбегутся, а отсутствие у них браков и всеобщей беспорядочный разврат приведут к вымиранию. Чтобы жить между собою мирно, без драк и убийств, чтобы предпочитать правильный брак беспорядочному разврату, вовсе не нужно быть человеком цивилизованным. Не только у самых диких народов в периоды их подъема, но даже у большинства животных мы находим все это. Вот почему не подлежит ни малейшему сомнению, что свидетельство нашего летописца о нравах древлян, северян и радимичей нужно относить вовсе не ко всей доисторической жизни нашего народа, а только к известному небольшому периоду, предшествовавшему началу нашей истории на каких-нибудь пятьдесят лет. Летописец застает русские племена во время их тяжкого упадка, при котором они утратили предыдущую, хотя, быть может, и не очень высокую культуру, общественный порядок, хорошие общественные отношения и правильные браки.