Валентин Мошков - 2062 Исторические пророчества о будущем России

Если для ознакомления с состоянием простонародья того времени мы поинтересуемся историей внешних войн Рима за этот период, то оказывается, что после первых пятнадцати лет последовало лет пятнадцать или шестнадцать подъема среди простонародья, а может быть, и среди части интеллигенции, после которого упадок продолжался, все усиливаясь к концу периода. Сказать в настоящее время, был ли этот подъем нормальным или ненормальным, я еще пока не решаюсь, потому что мало имел исторического материала для этого периода. Как бы то ни было, но, если рассматривать внешние войны Рима, как известно, характеризующая лучше всего состояние простонародья, то в начале периода, от 28 до 43 г., был только один комический поход Калигулы на Германию и Британию, когда он подкрашивал волосы рабам, чтобы выдать их в Риме за побежденных германцев, а в Британии велел своим войскам собирать раковины, как доказательство его победы над океаном.

Далее приходится подъем, который характеризуется не только победами над внешними врагами, но и некоторым улучшением во внутренних порядках. В 43 г. Плавтий начал покорение Британии, а Осторий Скапула с успехом его продолжал. В то же время римские легионы «утвердили свой прежний перевесь на востоке». И парфяне, и армяне должны были допустить в своих раздорах посредничество римлян. В 44 г., по смерти Иудейского царя Агриппы, римляне присоединили Палестину к Сирийской провинции, а Павлин и Гетта в том же году завоевали в Африке страну Мавров. Кроме того, в это же время были сделаны громадные сооружения, свидетельствовавшие, что «и в дни глубокого унижения еще не угасли предприимчивость и энергии римлян». Главным из этих сооружены было устройство и укрепление гавани Остии. Дно гавани было углублено, так что большие морские корабли могли входить в Тибр. Были построены верфи и магазины, морская торговля оживилась, был обеспечен правильный подвоз хлеба в Рим, была устранена опасность голода в столице. Заслуживают удивления и сооруженные тогда водопроводы, в особенности тот, который был назван Клавдиевым. Он местами под землей, местами по чрезвычайно высоким аркадам, вел с очень дальнего расстояния чистую родниковую воду в Рим и был устроен так, что она поднималась даже в высокие части города. По словам Плиния, эти водопроводы были такими сооружениями, колоссальнее которых не существовало нигде на земле. Громадной работой было и проведение канала для спуска воды из Фуцинского озера в реку Лирис.

В своих отношениях к сенату Клавдий подражал Августу. Он старался поднять в высших сословиях чувство самоуважения разными почетными отличиями и запрещением участвовать в унизительных играх. Он ограждал провинции от притеснения правителей. Таким образом, временным подъемом нужно считать все царствование Клавдия от 43 до 54 г., а затем первые пять лет царствования Нерона историки также называют хорошим временем. Римский народ пользовался хорошей администрацией, и были сделаны многие хорошие распоряжения; взяточничество судей уменьшилось.

Во время несвоевременного подъема, т. е. в царствование Веспасиана и Тита, хотя военные действия Рима были очень успешны, но их нельзя считать внешними войнами. Они заключались в усмирении восстаний в Галлии и Иудеи. Только одно маленькое внешнее предприятие относится к тому времени, это присоединение к Риму Агриколою южной Шотландии. Наконец, в период несвоевременного упадка, последовавшего в царствование Домициана, военные дела Рима пошли так плохо, что в 89–90 г. мир с Дакиею пришлось покупать за деньги.

Что эта эпоха в римской истории была настоящим подъемом, известно каждому школьнику. По словам историков, она составляет лучшую часть «века Антонинов», «счастливейшую эпоху человечества». «Лучшие человеческие добродетели являются на троне: сердечная доброта с Нервою, величие души — с Траяном, любовь к наукам и искусствам — с Адрианом. То, что называют цивилизацией, достигло в те дни высшей степени совершенства. Главами государства являлись превосходнейшие императоры, при них находились первые в мире юристы, опытнейшие генералы и искуснейшие политики. В их распоряжении были армии, которых по дисциплине, мужеству и военному духу не превосходило никакое другое войско».

Эпоха эта начинается с императора Нервы в 96 г. Нерва «стал держать себя противоположно тому, как действовал Домициан. Власть свою он употреблял единственно для пользы государства и для соединения до тех пор двух совершенно противоположных понятий: свободы и власти. На фронтоне своего дома он написал: «общественный дворец». Изгнанники были возвращены в отечество, заключенные в темницу по политическим делам освобождены, прекратились религиозные преследования и процессы об оскорблении величества. Рабы и отпущенники, свидетельствовавшие против своих господ, были наказаны смертью, доносчики изгнаны из Рима, политические процессы прекращены. Любя простоту и бережливость, Нерва прекратил излишние расходы. Он продал дорогую посуду и коллекции драгоценностей, собранные Домицианом, ограничил расходы на народные празднества, гладиаторские бои и другие игры и облегчил подати провинций. С вельможами и образованными людьми Нерва держался просто, не высокомерно и не питал к ним недоверия».

Как видит читатель из приведенных слов, историки весь подъем этого периода приписывают только личным достоинствам императоров. Мы, конечно, не разделяем этого мнения, но так как для нас важна суть дела, а не способ выражения, то будем и впредь характеризовать подъем государства теми словами, какими его характеризуют историки.

«Император Траян выбором помощников и друзей, а также своими распоряжениями, заботой о правосудии и честности, преследованием пороков, бережливостью и строгим надзором за правителями провинций доказал, что с добрыми желаниями Нервы в нем соединяется проницательный ум и сильная воля. В войнах он одержал победы и совершил завоевания, достойные республиканских времен». Своим внутренним управлением, уважением к закону, любовью к образованию, кротостью, гражданскими доблестями и простотою домашней жизни, чуждой пышного этикета и всякой роскоши, он заслужил звание «Превосходнейшего государя», а его военные дела, общеполезные сооружения и административные таланты приобрели ему славу величайшего из императоров. Недостатки этого императора были маловажны сравнительно с его хорошими качествами. Сенат и народ чистосердечно и единодушно дали ему прозвище «Лучшего» (Optimus) и титул «Отца отечества».

Так же, как и Нерва, он открыл двери своего дворца для всех граждан. Его жилище имело скромную и суровую внешность времен Веспасиана… «Я буду, — говаривал он, — со всеми таким, каким бы я желал, чтобы был император со мной, если бы я был простым гражданином». Траян посещал частным образом дома своих прежних приятелей и принимал участие в их семейных торжествах. Когда однажды хотели возбудить его подозрительность против одного из сенаторов, он отправился к нему на ужин без всякого конвоя, а на другой день сказал обвинителями: «Если бы этот человек хотел убить меня, то мог бы это сделать вчера». Доносчиков Траян выгонял не только из дворца, но даже из Рима и Италии. Вручая префекту преторианцев меч, как знак его достоинства, он сказал: «Пользуйся этим оружием за меня, если я буду поступать хорошо, и против меня, если дурно». В пределах правосудия Траян более руководился справедливостью, чем суровостью, и предпочитал лучше отпустить виновного, чем осудить невинного.