Валентин Мошков - 2062 Исторические пророчества о будущем России

Только в маделенскую эпоху, которая, по Мортилье, была самая холодная во всем ледниковом периоде, мы уже находим у человека полный комплект всех орудий для приготовления одежды. Следовательно, ничто не мешает нам думать, что до маделенской эпохи человек ходил голым, а следовательно, в это время под влиянием холода, раздражавшего кожу, и необходимости покровительственной окраски он мог покрыться волосяным покровом. Что этот покров был действительно белоснежным, доказывается тем, что пушок у человеческого зародыша, о котором было говорено выше, — «бесцветный». Случилось это, вероятно, в мустьерской или солютрейской эпохе, так как в маделенскую эпоху ложерисская раса уже являлась «косматой».

Само собой разумеется, что, набросавши эту картину развития европейского питекантропа, я вовсе не имел в виду исчерпать весь археологический материал, относящиеся к тому времени, мне важно было только наметить ее в возможно общих чертах.

Примечания. (1) — АЯ, II. 447; Щ. 115. (2) — ГЗ стат. Мечникова. (3) — ai. 335. (4) — Аа. 269. (5) — Аа. 107. (6) — Аа. 271. (7) — БА. 29–32. (8) — Аа. 289–298. (9) — АЯ, II. 529. (Ю) — Аа. 279. (11) — БА. 29–32; Аа. 199. (12) — Аа, 267. (13) — Аа. 282. (14) — Аа. 269. (15) — Аа. 270. (16) — Аа. 271. (17) — Ч, I. 142. (18) — Аа. 268. (19) — Аа. 269. (20) — Аа. 269; Ю, II. 42. (21) — БО, II. 83 и 213. (22) — и, I. 395. (23) — Ф. 455, 510, 515, 516, 536 и 537. (24) — БО, II. 196. (25) — АЯ, I. 620.

В окончательном результате палеолитический век сформировал из питекантропа человека. По своей культуре он походил до некоторой степени на современных дикарей, в некоторых отношениях превосходил их, а в других — стоял ниже. Домов у него не было, их заменяли пещеры. Полагают, что к концу палеолитического века европеец уже не ходил голым, а прикрывался звериными шкурами, который умел сшивать при помощи костяных игл. Приручение домашних животных и земледелие были еще ему неизвестны: он был охотником. Оружием его были: копье с кремневым наконечником, лук со стрелами, деревянная палица и грубый каменный молот. Предметом охоты было до семидесяти видов млекопитающих и до пятидесяти видов птиц. Кроме того, европеец ухитрялся ловить рыбу при помощи удочки и гарпуна: в его пещерах находили до пятидесяти видов рыб, из которых десять было морских. Отсюда видно, что у него было уже тогда что-то вроде челнока, на котором он пускался в море. Мясо он, вероятно, ел сырым, но мог и жарить, потому что огонь уже был ему известен. Был ли европеец в то время людоедом, мы не знаем. Есть только намеки на это обстоятельство в виде расколотых человеческих костей, находимых в пещерах. Предполагают, что кости эти раскалывались для поедания костяного мозга, до которого первобытный европеец был вообще большой охотник.

Неизвестно до сих пор, знаком ли был человек палеолитического века с гончарным производством, но в искусстве, а именно в резьбе, он достиг высокой степени совершенства. В числе памятников палеолитического искусства встречаются кости, орнаментированные нарезками. Но особенно хороши попытки подражания природе, главным образом в изображениях животных. Мы находим здесь фигуры людей, оленей, лошадей, мамонта и даже фантастические, вроде сфинкса.

Был ли у этого человека какой-либо религиозный культ и обряды при погребении покойников, до сих пор неизвестно, потому что никаких следов этого не найдено (1).

Габриель де Мортилье ставит резкую грань между эпохами палеолитической и неолитической. По его мнению, последняя не была продолжением первой, а чем-то совершенно самостоятельным, появившимся внезапно и принесенным в Европу извне каким-то новым народом. К такой мысли приводит почтенного автора резкая разница в обеих культурах. Человек палеолитического века был только охотником, тогда как неолитический, занимаясь земледелием, имел прирученных животных, умел выделывать каменные полированные орудия и пр. Кроме того, де Мортилье высказал мнение, что новый народ, пришедший в Европу, не нашел уже там ее древнейшего населения, за исключением разве незначительных остатков. То население, которое жило здесь в дилювиальную эпоху, исчезло еще до появления неолитического человека, как и куда неизвестно. Одним словом, де Мортилье предполагает, что между палеолитической и неолитической эпохами, по крайней мере, в западной Европе, есть какой-то промежуток, в течение которого Европа, за немногими исключениями, оставалась необитаемой. По его мнению, между древней палеолитической культурой и культурой неолитической нет никакой связи, никакого постепенного перехода, а замечается перерыв, hiatus (пустота).

Вслед за Мортилье существование такого перерыва было принято и многими другими исследователями. Главным доказательством его служит ряд местностей, в которых действительно между культурным слоем палеолитического века и слоем неолитической эпохи, находится слой пустой породы, лишенный всяких следов человека и часто очень мощный. В наносах р. Соны г. Арселин нашел пустой слой мощностью в три метра и из составленной им для этой местности нормы осаждения осадков вычислил, что эпоха hiatus’a продолжалась от трех до четырех тысячелетий. На основании подобных находок де Мортилье полагает, что четвертичный человек, за исключением немногих местностей, исчез из Европы и только по прошествии значительного периода был заменен совершенно новым населением (2).

Однако г. Нидерле не согласен с заключением Мортилье относительно появления в Европе в эту эпоху нового народа. Он думает, что «крупные постплиоценовые животные были отчасти истреблены охотой, отчасти же, соответственно изменению климата, отступили к северу и востоку. Человеку таким образом грозил недостаток пищи, от которого он мог обеспечить себя, только ловя животных, размножая их в целые стада и собирая запас пищи на всякое время. Подобным же путем человек мог быть приведен и к хлебопашеству». По мнению Нидерле, древнее четвертичное население Европы не исчезло и неолитическая культура явилась не внезапно, а постепенно развилась из палеолитической. «Никакого великого переселения новых народов, — заключает автор, — для этой эпохи мы решительно не допускаем» (3). И действительно, это доказывается, между прочим, существованием лигурийских пещер (в Италии), которые долго были обитаемы человеком, может быть, даже до исторических времен. В них нет никакого перерыва, а над самым низким культурным слоем, который относится по крайней мере к концу дилювиальной эпохи, идут слои гораздо более поздние, главным образом неолитической эпохи (4).

Что для объяснения неолитической культуры нет никакой надобности предполагать великое переселение народов, с г. Нидерле нельзя не согласиться, но все же существование hiatus’a факт, требующий объяснения.