Михаил Чулков - Пересмешник. Пригожая повариха

— Слушай! У Ноя было три сына, Сим, Хам и Афет [79] Ной (библ.) — библейский патриарх, родоначальник человечества после всемирного потопа. Сим, Хам и Афет (Иафет) — его сыновья, ставшие соответственно родоначальниками семитских, хамитских и арийских народов. , кто им отец?

— Пожалуйте на три дни сроку, — отвечал ставленник, — для того что эта задача весьма трудная.

Архиерей позволил ему три дни о том подумать.

Дьячок, пришедши домой, выгнал жену свою и детей всех вон из избы и, запершись кругом, начал ходить взад и вперед и твердить:

— У Ноя было три сына, Сим, Хам и Афет, кто им отец? у Ноя было три сына, Сим, Хам и Афет, кто им отец?

Препроводил в сем упражнении день, и на другой твердит все то же. Жена, пришедши к дверям, послушала и узнала еще в первый раз, что муж ее глуп, через край; итак, начала стучаться. Дьячок, занятый важными мнениями, рассердился на свою жену больше, нежели Юпитер на Гигантов [80] Гиганты (греч. миф.) — «люди преогромной величины, дети Сатурна; они хотели воевать на богов и, чтобы взлезть на небо, ставили гору на гору, Оссу на Олимп, и Пелион на Оссу, но Юпитер поверг их под наставленные ими горы…». ; тот побил их всех громом, а этот хотел пришибить жену свою обухом.

— Куда ты идешь, — говорил он, — безмозглая тварь, и мешаешь мне думать о таком важном деле?

— Не то ли велико, — спрашивала жена, — что ты твердишь целые уже два дни?

— Да, двуножная скотина, — отвечал муж, — на что ты мешаешься в такую премудрость, к которой природа произвела меня и мне подобных мужей?

— Да, я вижу, — отвечала жена, — что ты со всею своею премудростию не можешь растолковать безделицы.

— Что ж ты называешь безделицею? Говори! — закричал дьячок, рассердившись.

— Ты твердишь, что у Ноя было три сына: Сим, Хам и Афет, и не знаешь, кто им отец?

— Да, — отвечал дьячок.

— Глупый! глупый! — говорила жена, — да у нашего кузнеца Василья три сына — Николай, Иван, Алексей; ну, так Василий кузнец им и отец.

Разумный муж усмехнулся и благодарил ее от всего дьячковского сердца, что она растолковала ему столь трудную задачу. Итак, поутру, не успело еще рассветать, то он и отправился к архиерею в превеликой радости.

Архиерей как скоро его увидел, то и спросил:

— Ну, решил ли ты свою задачу?

— С превеликим успехом, ваше преосвященство, — отвечал он архиерею. — Вы изволили спрашивать: у Ноя было три сына, Сим, Хам и Афет, кто им отец?

— Да, — отвечал ему архиерей.

Дьячок ему говорил:

— Ну, так я вам сказываю, нашего села Василий кузнец.

Преострая эта голова сделала то, что архиерей захохотал изо всей силы, и все, кто тут ни был, не могли удержаться от смеха. Пересмеявшись, спросили у него, в каком он летописце сыскал такую правильную родословную.

— Жена моя мне сказывала, — отвечал он, — а она действительно знает этого кузнеца и всех его домашних.

Потом спрашивал архиерей у стоящего тут священника, как должно поступить в таком случае, ежели упадет в дары муха [81] … ежели упадет в дары муха — т. е. в освященное вино, используемое для причастия. ?

Священник говорил:

— Сложив два перста, изъяти ее, вложить во уста, обсосать и выплюнуть в укромное место; а ежели совесть не зазрит, то и проглотить.

— Ну, а у тебя ежели случится, что упадет бык в святую воду, — спрашивал архиерей у ставленника, — как ты с ним поступишь?

— Сложив два перста, — отвечал дьячок, — изъяти его, вложить во уста, обсосать и выплюнуть в укромное место; а ежели совесть не зазрит, то и проглотить.

Архиерей сказал ему на это, что он опасен будет для общества, ежели станет глотать по целому быку в один раз.

— Нет, друг мой, — примолвил он, — ты имеешь весьма высокое понятие; итак, советую тебе лучше быть астрономом, нежели попом. Паши ты лучше землю днем, а ночью примечай движение планет; авось-либо какой-нибудь басенный бог вместит тебя в небо [82] … басенный бог вместит тебя в небо — т. е. наподобие некоторых персонажей античной мифологии обратит в созвездие. и сделает новое созвездие под именем дурака.

Итак, не велел ему быть и дьячком, не только попом.

старину гораздо было больше скупых, нежели мотов; а ныне их умалилось, потому что других умножилось. Недалеко от Москвы в богатом селе жил один помещик, который слишком не тороват был выдавать свои деньги и больше был охотник собирать, нежели расход делать. Он имел сына не весьма старого летами, которому в отцовском имении превеликая была нужда; однако находилось оно в таком месте, из которого невозможность не позволяла вынять ни одной копейки, а именно: спрятано оно было в каменной и крепкой кладовой палате. Хотя правда, что палата эта стояла наружи, но деньги были внутри, которые производили великую охоту в сыне к расхищению; а он уже и имел к тому хороший способ, ибо был он влюблен в такую особу, которая бы не замешкалась полюбить его и сама, ежели бы достал он отцовские пожитки.

Человек заботливый никогда не имеет покоя и всегда думает о произведении намерения своего в действо. Молодой господин твердо предприял убавить у родителя своего пожитку. Итак, сказал он это своему слуге и дал ему полную власть над своим отцом, а отвечать за него вознамерился сам.

Слуга этот был весьма способен исполнять такие приказания, и хотя назывался человек господский, однако в самой вещи был преестественный плут. Он очень скоро рассудил, что надобно ему делать: предприял убить старого боярина, чтоб тем скорее получил сын его наследство. Однако спина растолковала ему, что она на это не согласна; итак, предприятие это брошено, однако немного замешкавшись выдумано другое: разумная его голова определила так, чтоб сделать под денежную крепость подкоп и таким образом приступить к осаде. Инструменты и начало действа последовали немедленно; он начал рыть землю в близко стоящей бане и тем доходить до своего предприятия.

В третий день, когда он трудился по обыкновению, таская ночью землю в реку, и когда отнес он ношу и пришел в свою яму, которая была в перед- баннике, услышал в бане маленький шум, так как бы шептал Купидон с Венерою. Руки его опустились, и голова наполнилась страхом; он не подумал, что зашли в баню любовники, а представлялось ему, что присутствуют тут домовые, которые ворам хотя и великие приятели, однако прежде нежели они с ними познакомятся, то трусят их так, как и честные люди.