Автор неизвестен - Улика пылких женщин и горячих мужчин

Робко отвечай на его поцелуи, но иногда внезапно целуй его сама, как-бы в порыве неудержимой нежности. Не отнимай от себя дерзкой руки, но тихо умоляй его, с видом совершенной невинности, пощадить тебя. Говори прерывающимся голосом, кажись совершенно утомленною, увядшею; тверди, что ты ничего не знала до тех пор, что ты боишься его, но что из любви готова всем для него жертвовать. И когда настанет минута этой жертвы, остерегайся выказывать удовольствие: показывать мужчине в это время, что ты разделяешь восторг его, значит отнять у самой себя право на его уважение в последствии. Делай так, чтобы он думал, что ты действительно жертвовала собою для его удовольствия, и он долго, долго будет помнить о блаженном часе. Все это относится до мужей порядочных. Но если судьба соединила тебя, к сожалению, с человеком совершенно чувственным, не знакомым с деликатностью манер и языка, поражавшим тебя безстыдными выходками в то время, когда ты была еще невестою, то не покидай женской грациозности, привлекательной для каждаго мужчины, как-бы он груб ни был, но вместе с тем старайся казаться страстною женщиною, для которой, соединение с твоим мужем дает надежду на безпрерывное наслаждение. Для такого человека малейшее сопротивление кажется обидою, удовлетворением же и предупреждением его желаний, даже настоятельным требованием исполнения супружескаго долга, когда в нем видно уже пресыщение, ты приобретешь прочную привязанность, потому, что чувственный муж твой будет видеть в этом сильнейшее доказательство любви, и опасаясь еще более раздражить в тебе страсть, станет потом беречь тебя. — Наконец, если, к несчастию, тебе, бедняжка, суждено быть женою человека, которому можно присвоить название: мужчина-рыба, то удвой, утрой в эту ночь кокетство свое, старайся возбудить в нем желание, раздражить его, прячься от него, убеги, и если он будет умолять тебя на коленях, то только утром согласись сделаться его женою вполне. Говори, что ты совершенно безстрастна, принимай просьбы его как-бы с отвращением, и поверь, что этою тактикою ты сделаешь из своего мужа-рыбы, по крайней мере, полумужа.»

Но я отвлеклась от предмета настоящаго разсказа. Впрочем, разсказывать более не приходится или приходится мало.

Ночная лампа в спальне угасла; ни малейшаго света; слышны только звуки поцелуев… и вдруг раздался легкий крик: то был голос новобрачной.

Ученый или ремесленник, чиновник или купец, во время медоваго месяца, обыкновенно, позабывают, чем они были прежде, и живут особенною жизнию, которая составляет для них, как для людей практических и положительных, только разнообразие в последовательности испытываемых удовольствий; но бедная, неопытная женщина твердо убеждается, что весь век ея будет одинаковым продолжением этого счастливейшаго периода ея существования.

Редкая из женщин, даже из тех, который, в ночь после брака, вели себя, по инстинкту, с необыкновенно очаровательным кокетством и с утонченнейшею хитростию, может поддерживать, в течение медоваго месяца, роль свою до конца. Страсть безпрерывно удовлетворяемая, приводит новобрачную в ненормальное состояние: кровь сильнее и сильнее кипит в жилах. Молодая женщина из прежней скромной девушки становится пылкою любительницею неведомаго дотоле наслаждения. Ей не стыдно его более, и она явно это показывает. Она предупреждает его желания, навязывается исполнить их без малейшаго оттенка скромности. К чему ей корсеты, юбки? Она ходит в пеньюаре, который, при каждом движении, обрисовывает круглыя ея формы и который очень нравится сначала молодому мужу, потому, что под пеньюаром нет этих проклятых помех — корсетов и юбок… но то-ли будет по истечении медоваго месяца?

Опишем два дни этого месяца, первый и последний: они вполне дают об нем понятие.

День первый . Новобрачная после незнакомых ей сладостных ощущений заснула очень поздно крепким сном, и во сне ей грезится то, что было наяву; но вот она чувствует какую-то тяжесть на груди, чувствует, что дыхание ея сперлось, — и мгновенно просыпается… то новыя ласки, новыя выражения нежности ея молодаго супруга, на которыя она отвечает с совершенною готовностью.

Уже время за полдень, а счастливица все еще в постеле, и так сроднилась с ней, что хоть никогда-бы не вставать… Но кто это стукнул в дверь? верно послышалось?… нет, опять стук; удары делаются чаще и сильнее… Несносные! мешать в этот день!.. слышится голос старой родственницы; она говорит, что пора вставать, что завтрак давно на столе… завтрак! она могла-бы обойтись и без него… но нет: она чувствует аппетит, какого у нея никогда не бывало, да и он не прочь от завтрака: ведь силы подкрепляет пища… Позавтракают, и опять время их до обеда… о какое блаженство!.. она обвивает шею мужа белыми ручками, и полузакрывши томные глазки, шепчет: «милый!..» Время летит… Стук в дверь возобновляется, старая родственница говорит сердитым голосом, что она стучится понапрасну полтора часа… правда! как быстро пролетело время! этого прежде не случалось.

Наскоро одевшись, выходят они в столовую, оба томные.

Опершись на плечо мужа, подходит она к находящимся в столовой родителям (если они есть у нея) или к родным. Они поздравляют ее, она краснеет… Ей нисколько не стыдно теперь его, но их стыдно. Странное дело! как многое изменяется в жизни женщины с первой ночи брака!

Новобрачный с жаром благодарит родителей или родных за сокровище, каким они наделили его; он готов-бы тут-же описать все сокрытыя прелести своей молодой жены, но взгляд тестя или родственника заставляет его молчать… и в самом деле этот энтузиазм не совсем приличен… немного вдали стоит его свояченица, девочка лет 15, она может слышать… положим, не поймет: ребенок! — но все таки неловко…

Так думает новобрачный, но я не разделяю мыслей его в этом отношении: если этот ребенок-девочка ничего не понимает, то от чего глядит она изподтишка на новобрачную чету с такою лукавою улыбкою; зачем она улуча удобную минуту, спрашивает потихоньку сестру с таким плутовским видом: «Здоровы-ли вы сестрица?.. Вы как будто хромаете» — и тем заставляет бедняжку зардеться, как маков цвет. Иныя девочки умны не по летам!

Сперва молодым как-то неловко нежничать пред родными, но одобрительные взоры последних ободряют любящуюся чету, и вот пошли чмоканья, сначала редкия, а потом учащенныя, вслед за тем — поцелуи с объятиями и наконец молодая нечаянно очутилась у молодого на коленях.

Старый родственник, при виде этого зрелища, взглядывает на свою пожилую жену, и глаза его делаются до того масляными, что жена вынуждена погрозить ему пальцем.

Читать дальше