Людмила Шаховская - Жребий брошен

– Фабий… ах!..

Фабий целовал ее и продолжал:

– Ты будешь моей женой… законною женой… поедем в Рим! Я брошу, Маб, все для тебя, выйду в отставку… Если бы ты знала, моя несравненная, как хорош наш Рим! Я богат, очень богат, у меня есть мраморный дворец, конюшня, полная отборных рысаков, золоченые колесницы лучше, чем у Цезаря, кладовая одежд и золотой посуды. Мой отец был много раз консулом, а консул у римлян – то же, что здесь вергобрет.

Он беспощадно врал, что ему приходило в голову; его отец никогда не был консулом, а отцовское богатство не было собственностью непокорного сына-мота. Перечислив все свои мнимые сокровища и титулы, он перешел к другому.

– В нашей Италии зима теплее галльского лета; там розы цветут круглый год. Роза – это не виданный тобой цветок, похожий на здешний шиповник, только крупнее и ароматней. Небо там постоянно лазурное, люди вежливые, боги милосердные, не требующие человеческой крови.

Там народ мирно играет на гуслях и поет о любви под сенью лавров и мирт.

Там не бывает войны, мудрые сенаторы заботятся, чтобы всегда был мир. О, Маб, умчимся в Италию! Умчимся, чтобы спокойно наслаждаться нерушимой любовью!

– Фабий, прочно ли твое чувство? Цезарь остерегал меня…

– Остерегал из ревности, потому что сам любит тебя.

Для Фабия ничего не стоило даже очернить императора, лишь бы покорить дикарку.

– Он не ревнив, – возразила она.

– Не верь ему, Маб! Он очень ревнив. Он указал мне, где ты находишься, и тоже остерегал меня, уверяя, что ты будешь женой Вирдумара. Он погубит и этого эдуя, как погубил Думнорикса. Погубит всякого, кто дерзнет поднять очи с любовью на тебя. Не имея надежды быть любимым сам, он решил, чтобы ты не досталась никому.

– Погубит и тебя.

– Мы перехитрим Цезаря… Скроем нашу любовь до времени, а потом бежим… в Риме он нас не достанет… мой отец могущественней его.

Маб отстранила от себя сотника и запела новое причитание:

– Фабий, римлянин жестокий, зачем ты губишь бедную Маб? Чистой взошла я к брачному алтарю… искренне поклялась я делить с мужем радость и горе… поклялась я любить Думнорикса здорового и больного, доброго и злого, живого и мертвого… Честно надела я обручальный браслет над огнем богини Нерты…

Отец мой гельвет Оргеторикс, принужденный самоубийством спастись от мучительной казни, заклинал меня перед кончиной честно исполнить мой долг… и я поклялась ему, поклялась не посрамить его рода и сана. Святые обряды поруганы мной… все клятвы безумно нарушила я… зажглась в моем сердце любовь роковая… мне стыдно… о, Фабий!.. люблю… я твоя…

Она сорвала со своей руки браслет Думнорикса, изломала его и бросила в ручей.

– О, милая, успокойся! – воскликнул Фабий, торжествуя свою победу. – Я надену тебе римское кольцо перед алтарем Венеры… наш сенат даст тебе римское гражданство, чтобы вступить со мной в законный брак.

Напрасно холодная осенняя ночь давала знать о своем наступлении дождем, ветром и непроницаемым мраком. Влюбленные долго сидели на холме, мечтая о будущем счастье.

Фабий поздно вернулся на свою квартиру и с приятным удивлением увидел в ней полный порядок.

– О боги! – невольно воскликнул он. – Какая благодетельная рука убрала здесь так все хорошо?

Он выпил вина и хотел лечь спать, когда неожиданно из-за рогожной двери появилась Адэлла.

– Кто же позаботится о тебе, кроме меня, мой милый?! – сказала она, прыгнув к сотнику на колени. – Без тебя легаты и их друзья распоряжались тут не лучше, чем в завоеванном городе. Я выгнала их без церемоний. Эпоредорикс и Вирдумар разбили часть твоей посуды, но я заставлю их непременно заплатить… заплатят они и за порчу твоей одежды, которую изорвали.

– Здравствуй, Адэлла! – холодно сказал сотник и с гримасой поцеловал маркитантку, давно бывшую его женой втайне от всех.

– Что же ты не зашел ко мне? – с нежным упреком продолжала она. – Где ты пропадал весь день? Хорош муж! Хорош отец! Жену не проведал после целого полугода разлуки и детей не поцеловал.

– Дети здоровы?

– Здоровы. А ты?.. Ты здоров?.. Не ранен?.. Не надо лечить тебя?

– Здоров. Оставь меня, Адэлла… я устал с дороги.

– Устал? Давно ли мой Фабий стал знать усталость?

– Целый день на ветру и стуже – это хоть кого измучит. Даже Британия теплее Галлии.

– Зачем же ты сегодня был где-то вместо того, чтобы греться у очага моего?

– Был по делам… у Цезаря… Мне дано одно тайное поручение, о котором не могу болтать… Я спать хочу… поди домой, Адэлла!

– Разве твоя хижина не дом твоей жены?

– Твой дом подле детей… Я завтра приду… оставь меня!

– Что с тобой, Фабий? Я тебя узнать не могу. Что это за новости? Я вижу какую-то заботу на твоем лице, Веселый Воробей.

– Эх, много у меня забот… я скоро уеду.

– Куда?

– Я уже говорил тебе о тайном поручении.

– Но оно не грозит тебе опасностью?

– Нет.

– А нас возьмешь с собой?

– Не знаю… не могу обещать… Цезарь хочет в нынешнем году разместить все войско на зимние квартиры не вместе, а по разным городам. Ты знаешь, что я не богат; тебе следует жить там, где выгоднее содержать таверну.

– Мои дела летом шли так хорошо, что я могу прожить всю зиму без торговли. Фабий, куда ты назначен? Что это за секрет от твоей Адэллы?

– Еще неизвестно.

– Милый мой, что-то ты сегодня такой странный, холодный. Волны британского океана не охладили твоей любви?

– О, мучение! Человек устал, иззяб, готов сидя уснуть от изнеможения, а глупая женщина требует, чтобы он болтал с нею о любви!

– Эта глупая женщина действительно так глупа, что бросила всех и вся для тебя! Эта глупая женщина верна тебе и требует только привета после долгой разлуки. Фабий, я пропала бы с тоски по тебе, если бы королева Маб не жила у меня. Она делила мое горе… она пела со мной галльские плачи… она тоже кого-то тайно любит.

– Маб! Тс… Какое мне дело до вдовы Думнорикса?! – вскричал Фабий, едва владея собой.

– Тебе нет дела даже до всех, кто мил твоей жене?

– Кто мил… моей жене! – произнес Фабий со стоном. – Ах!.. Адэлла… Я пьян, ты видишь, уйди!

– Ты не пьян… я слишком хорошо умею отличить пьяного от трезвого. Нет, ты оскорблен, Фабий, или озабочен каким-то поручением. Скажи мне все, друг мой милый, разве я не давала тебе полезных советов? Давно ли Адэлла стала казаться тебе глупой?.. Ты боишься моей болтливости… Разве ты не доверял мне тайн и разве по моей вине начала хоть однажды гулять какая-либо сплетня? Скажи мне все!

– Сказать тебе… ты скажешь подруге, а она – галлам.

– Я ничего не скажу Маб.

– Ладно. Цезарь посылает меня тайно в Рим к народу. Ему надоело быть галльским императором-триумвиром. Он хочет, чтобы я подготовил в столице умы ко дню низвержения Помпея и Красса.