Александр Володин - Мать Иисуса

- Не суетись, - сказала Мария.

- В чем дело? Что опять не так?

- Ты забыла, наш гость - римлянин. Почему же не посуетиться перед ним? - сказала сестра.

- Я, кажется, просил.

- Ничего, это естественно. Но если бы вы меня узнали поближе, ваша неприязнь, надеюсь, уменьшилась бы, - сказал римлянин.

- Не люблю об этом рассуждать, но мне непонятно вот это оголтелое неприятие всего чужеземного.

- Особенно римского, - съязвила сестра.

- Рим - это Рим.

- А весь остальной мир создан для его удовольствия.

- Я просил...

- А половина римских императоров были негодяи! И у каждого руки по локоть в крови!

- Если тебе жизнь не дорога - продолжай.

- Быть осужденной за учение Иисуса - для меня только радость. "Вас будут ненавидеть! За одно только имя мое!" Вот что Он сказал!

- А я тебе другие слова Его напомню: "Всякая власть - от кого она? От бога!"

- Не говорил он этого! Ты сейчас придумал! Теперь начнут придумывать, потому что Он уже никому не может ответить!

- Ваша сестра, Мария, мне кажется ближе к истине, - сказал римлянин.

- Всякая власть в какой-то мере зло.

- Приятно слышать.

- Владычество Рима - тяжелое бремя, я понимаю вас. Римлянам смешно рассчитывать на любовь порабощенной страны. Однако, всякая ненависть, в том числе и к властям, - тоже зло. И в свою очередь порождает ненависть. Разве не так?

- Интересная мысль! - сказал старший брат.

- Вы знаете, сейчас это кажется невероятным, но может случиться, что последователи вашего брата когда-нибудь обретут власть и так же будут преследовать и казнить тех, кто мыслит иначе.

Как вы можете это говорить! - возмутилась Мария.

- Тихо, Мария. - проговорил старший брат.

- Простите, это так, разврат ума. Счастлив, что познакомился с вами, сказал римлянин. И обращаясь к сестре, продолжал: - Сохраню самое искреннее уважение. Но с другими не советую говорить так откровенно.

- Вы правы, сейчас надо молчать. Хотя Иисус ничего плохого не хотел. Он хорошего хотел, одного хорошего, - сказала Мария.

- Но ведь никто не спорит! Все, собственно, ясно, - миролюбиво сказал старший брат.

- Вы, наверное, много путешествовали, нагляделись всего. Тщеславие, гордыня, злословие. Вино пьют уже не для веселья, а из-за распущенности. А веселья все равно становится все меньше. Многие живут только завистью друг к другу. Ради своего превосходства некоторые жертвуют всем, даже жизнью. Хорошо ли это? Каждый хочет отделиться от других, впадает в уныние. А Он что говорил? У Него все слова были простые. Только простые слова, я их часто слышала. Сострадание. Милосердие. Братство. Любовь. Не просто любовь жены и мужа, а вообще любовь к ближнему, это значит к любому человеку. Вот и все почти слова. Ну еще - терпение, это понятно. И главное, это не ради кого-то, но ради собственного же блага, для своей же радости и покоя. А у кого в душе есть радость, тот и с другими может поделиться. Я понятно говорю?

- Понятно, понятно, - сказал старший брат.

- Если бы я мог верить, как вы! - воскликнул римлянин.

- Это просто, - сказала Мария. - Это как раз очень просто.

- Что вы! Я боюсь забот, страданий, люблю наслаждения.

- Вы были в Риме! - вдруг воскликнул мальчик.

- Дошло, - сказал старший брат.

- Я был в Риме, я живу в Риме и там, видимо, умру.

- Я никогда не был в Риме.

- Это большое упущение. Я мог бы кое-что тебе рассказать. Впрочем, и ты можешь кое-что мне рассказать.

- А я ничего не знаю, - ухмыльнулся мальчик.

- Ты жил в Галилее.

- Я и сейчас тут живу.

- Тогда давай так. Я тебе буду рассказывать про Рим, а ты мне расскажешь про своего брата.

- Вот и прекрасно. Садитесь вот здесь, вам никто не будет мешать, сказал старший брат.

Римлянин и мальчик сели в сторонке, тихо беседуют.

- Мария, давай подарим ему полочку. Зачем она здесь, просто для украшения. А он коллекционер, для него это ценность.

- Хочешь подарить полочку? - спросила сестра.

- А тебе какое дело?

- Мария, он продаст ее.

- Почему она все время подозревает меня в мошенничестве?

- Если даже ты совершаешь честный поступок, я невольно начинаю гадать, зачем тебе это понадобилось.

- Полочку - нехорошо, - сказала Мария. - Как будто специально дождались и вот распоряжаемся его вещами.

- Тогда подарим эту палку. Палку, надеюсь, жалеть не будем?

Мария отобрала у него палку.

- Это его дорожный посох, он с ним ходил, нельзя.

- Нельзя. Ну вот валяется ремешок от его сандалий! Ремешок можно?

Мария забрала ремешок.

- Его ремешок, нельзя.

- Значит, все, что его, - нельзя, - теряя терпение, сказал старший брат.

- Нельзя.

- Но ведь теперь интересно именно то, что принадлежало ему! Не мне, не тебе, а ему! Как же быть?

В дом вошла молодая женщина, усталая, с дальней, видимо, дороги. Обратилась к Марии.

- Ничего не слышала? А?

- Сама всех спрашиваю, никто ничего не говорит. Женщина обратилась к сестре.

- А ваши ничего не слышали?

- Какие наши?

- Ладно тебе, конспираторы. Теперь уж никому не до вас. Как вы там, ничего не слышали?

- А что мы должны слышать?

- Все боятся слово сказать, - сказала женщина. Затем обратилась к старшему брату: А ты? Вертишься там с высокопоставленными. Уж, наверно, краем уха что-нибудь слышал!

- Да что она пристает ко мне? Ты что пришла? Никто ничего не слышал, пошла отсюда!

- А я слышала! - воскликнула женщина.

- Что!... Что слышала? - задохнувшись, спросила Мария.

- Он жив!

- Кто жив?

- Твой сын! Он воскрес!

- В каком смысле? - не понял старший брат.

- Они Его убили, а Он жив! Они Его распяли, а Он воскрес! Вот в каком смысле!

- Как воскрес? Что-то неясно, - сказала сестра.

- Вот люди! Когда Он сам это предсказывал, верили, что так и будет. А когда это на самом деле случилось - не верят!

Римлянин оторвался от беседы с мальчиком.

- Нет, все-таки. Что случилось?

- Да случилось! Жив Он! Воскрес! Как сам и предсказывал! Что теперь Ему сделают? Как теперь Его накажут?

- Тихо, тихо, - сказал старший брат.

- Ты говоришь, Он предсказывал. Я что-то не помню. Может, прослушала, сказала Мария.

- Он предсказывал, что пройдет через смерть и вернется для новой жизни! Тогда верили, а теперь вот говорят, а поверить боимся!...

- А мне не говорил, - вздохнула Мария. - Другим сказал, а матери ни слова...

- Кто видел? - спросил старший брат.

- Магдалина видела. Своими глазами, - ответила женщина.

Старший брат сказал римлянину:

- Магдалина - одержимая женщина. При ее отношении к Иисусу - весьма понятная галлюцинация.

- Значит, она больше всех Его любила, если первая увидела! Сначала ей тоже не верили. Но другие женщины, которые тоже ходили к гробнице, рассказывали, что видели там ангела в белом одеянии. А некоторые говорят, что им явилось два ангела! Они и отвалили камень от гроба, чтобы Иисус мог встать и уйти.