Array Коллектив авторов - Русский полицейский рассказ (сборник)

Долго не спалось Агафье Ивановне, но, наконец, усталость взяла свое – заснула она. И снится ей, что приехал о. Василий, привез 1000 рублей, что занимал, и вот везет она все деньги в город. Ветер поднялся – целая буря. Въехали они в лес. Трещат и шумят кругом деревья, и все сильнее шум раздается. И вдруг… Что это? Шаги?.. Голоса в комнате?..

Страшная, седая и всклокоченная, схватывается старуха с кровати. Она хочет вскрикнуть, но сухие губы бессильно двигаются. «Вот оно, вот! – мечется старуха на кровати. – Что делать?.. Звать на помощь?.. Молиться?.. Кричать?..»

Шаги явственнее в соседней комнате… Шевельнулась дверная ручка… На дверь нажали, затрещала она, крючок соскочил – и темные, большие, чужие фигуры людей проникают в спальню.

– Что нужно вам? Чего вы?.. Уйдите вон, я кричать буду! – захлебывается и давится от страха старуха.

– Молчи, ведьма! – грозно рычит один.

Вспыхивает спичка… Загорается тоненькая свечка.

Старуха сидит, прижавшись в углу большой, широкой кровати. Она прячется за подушками и из-за них глядит округлившимися безумными глазами, следя за каждым движением страшных ночных гостей.

Бледный, мягкий свет разливается по комнате, и жуткие черные тени задвигались кругом. К ней направляются.

– Давай-ка ключи!..

Тянутся руки к ней, шарят под подушками, ее хватают… грубые… тяжелые… больно ей… вот-вот и до ключей доберутся, что в мешочке на шее висят…

Глупая, пьяная рожа Микитки высовывается из-за дверей, и старуха узнает ее:

– Микитка!.. Разбойник!.. Кара…

Сильные пальцы сдавливают ее длинную худую шею, и в ту же минуту с диким ревом вваливается Микитка, и тяжелый шкворень опускается с треском на седую голову.

Кровь заливает все кругом…

Начальник знайского сыскного отделения Иван Иванович Зарин возвращался в город из уезда, где только что, при помощи своего любимца Рекса, ему удалось раскрыть убийство лесника. Он ехал не один, с ним, кроме собаки, был еще надзиратель отделения Семен Григорьевич Лядов.

– А что, в Васильевке лошадей придется менять? – спросил Зарин у ямщика.

– А как же, обязательно, – отозвался тот.

– Ну так заезжай к приставу.

– Это до станового?

– Ну понятно, к нему.

– Ладно… Эй вы-ы-ы! – И ямщик подбодрил лошадей кнутом.

Константин Павлович Гусев, васильевский становой пристав, принадлежал к чинам полиции новой, так сказать, формации: был достаточно образован, начитан и, любя свое дело, не переставал учиться, постоянно выписывая все то, что, так или иначе, могло относиться к его специальности.

В описываемое время – было девять часов утра – Гусев сидел за чайным столом и с большим интересом знакомился с только что полученной с почты книгой, это был «Пособник при судебно-медицинском исследовании трупа Н. А. Оболонского». Он уже дошел до главы, носящей название: «Особенное исследование брюха», как стук подъехавшего экипажа привлек его внимание.

– Кто это там? – громко спросил пристав, отрываясь от книги.

– Иван Иванович приехал, – отозвалась из соседней комнаты его жена, выглядывая из окошка.

– А-а, вот это приятно! – весело воскликнул Гусев, вставая и направляясь навстречу гостю.

– Вы уже простите, коллега, я к вам со всем своим штабом, – говорил Зарин, выскакивая из тарантаса.

– Ну, вот – какие там извинения, право, я так рад вас видеть даже и с вашим штабом, – говорил Гусев, пожимая руки прибывшим.

– А Рекс-то, Рекс каким молодцом стал, – а небось погладить нельзя?

– Ну, это уже одно правило для всех, – улыбнулся Зарин.

– Милости просим, пожалуйста, – радушно приглашал хозяин, – о вещах не беспокойтесь, их внесут. Эй, Падалко!

– Здесь! – гаркнул сзади рослый стражник.

– Озаботься насчет вещей.

– Слушаюсь…

– Откуда эго вас Бог несет? – спрашивал Гусев, усадив гостей за стол, моментально уставленный холодными закусками.

– Из соседнего стана, – отвечал Зарин, с жадностью глотая чай с густыми сливками.

– А-а, это, верно, по делу об убитом леснике? Ну что ж, нашли преступника?

– И даже целых четырех.

– Вот как – поздравляю. А небось все Рекс.

– Ну понятно, – и Зарин с любовью посмотрел на сидевшего возле пса.

– Вот бы посмотреть на его работу, – с оживлением отозвался Гусев.

– Подождите – еще наглядитесь.

– Если бы вашими устами… Ну, что там еще? – обратился пристав к вошедшей прислуге.

– Телеграмма.

– А, ну давай.

И, распечатав телеграмму, Гусев прочел:

«Ночью убита землевладелица Амвонова в своем хуторе. Похищено много денег. Злоумышленники скрылись. Урядник Степанов».

– Вот это так ловко! – улыбнулся Зарин. – Только что говорили и желали видеть Рекса в работе, а дело тут как тут.

Но только что мечтавший о происшествии Гусев сидел, видимо, сильно расстроенный.

– Бедная старушка, – тихо прошептал он.

– Вы, видимо, расстроены этим известием? – спросил Зарин.

– Д-д-да, знаете, жаль старушку – она такая была гостеприимная, сколько раз я у нее ночлег находил, и вдруг… Да, жаль. Ну да с вашей помощью, Иван Иванович, я надеюсь, что «други милые» от нас не уйдут.

– Понятно, понятно. Вы мне только позвольте телеграмму полицмейстеру послать.

– Как же, пройдемте в мой кабинет – я тоже буду телеграфировать исправнику.

Крестьянин х. Подвалки, Осип Цикавый, накануне вечером встретился в городе с кумом и «добряче нагрузывся», да так, что, если бы его могли только добудиться на возу и спросить, как он туда попал, он бы этого наверно не мог рассказать. Могла бы, безусловно, поведать об этом его многострадальная, голодная и непоеная кобыла, но – она была лишена этого дара и, лишь помахивая волосатой головой, терпеливо тащила шагом по «шляху» повозку, на которой храпел во все носовые завертки ее хозяин.

А жаль, что сивая кобыла Цикавого была лишена дара слова, – не будь этого, она рассказала бы, как на заре, из растущего над шляхом леска вышли три человека, ведя на привязи небольшую собачку, как приблизились они к телеге сзади и затем, привязав к ней собачонку, остались сами на том же месте. Могла она, пожалуй, и еще добавить, если, конечно, оглядывалась назад (а она, наверно, оглядывалась – ведь женский пол так любопытен), что трое незнакомцев присели вскоре же на телеги обоза с хлебом, тянувшегося в город, и скоро скрылись вдали, растянувшись каждый на возу не хуже ее, кобылиного, хозяина. Да, все это могла бы порассказать сивая кобыла и, наверно, избавила бы как себя, так и хозяина от многих бед, но кобыла была нема как рыба.

Когда чины полиции в сопровождении Рекса прибыли на хутор убитой Амвоновой, там уже собралось немало народа, был урядник и стражник, и видны были растерянные и измученные лица работника и работницы.