Владимир Набоков - Полное собрание стихотворений

Верба

Колоколов напев узорный,

волненье мартовского дня,

в спирту зеленом чертик черный,

и пестрота, и толкотня,

и ветер с влажными устами,

и почек вербных жемчуга,

и облака над куполами,

как лучезарные снега,

и красная звезда на палке,

и писк бумажных языков,

и гул, и лужи, как фиалки,

в просветах острых меж лотков,

и шепот дерзких дуновений:

лети, признаний не таи!

О юность, полная видений!

О песни первые мои!

26 июня 1919, Париж

Русалка

Пахнуло с восходом огромной луны

сладчайшею свежестью в плечи весны.

Колеблясь, колдуя в лазури ночной,

прозрачное чудо висит над рекой.

Все тихо и хрупко. Лишь дышит камыш;

над влагой мелькает летучая мышь.

Волшебно-возможного полночь полна.

Река предо мною зеркально-черна.

Гляжу я - и тина горит серебром,

и капают звезды в тумане сыром.

Гляжу - и, сияя в извилистой мгле,

русалка плывет на сосновом стволе.

Ладони простерла и ловит луну:

качнется, качнется и канет ко дну.

Я вздрогнул, я крикнул: взгляни, подплыви!

Вздохнули, как струны, речные струи.

Остался лишь тонкий сверкающий круг,

да в воздухе тает таинственный звук...

13 июля 1919

x x x

Разбились облака. Алмазы дождевые,

сверкая, капают то тише, то быстрей

с благоухающих, взволнованных ветвей.

Так Богу на ладонь дни катятся людские,

так - отрывается дыханьем бытия

и звучно падает в пределы неземные

песнь каждая моя...

24 августа 1919

x x x

Мне так просто и радостно снилось:

ты стояла одна на крыльце

и рукой от зари заслонилась,

а заря у тебя на лице.

Упадали легко и росисто

луч на платье и тень на порог,

а в саду каждый листик лучистый

улыбался, как маленький бог.

Ты глядела, мое сновиденье,

в глубину голубую аллей,

и сквозное листвы отраженье

трепетало на шее твоей.

Я не знаю, что все это значит,

почему я проснулся в слезах...

Кто-то в сердце смеется и плачет,

и стоишь ты на солнце в дверях.

13 августа 1919

Памяти друга

В той чаще, где тысяча ягод

краснели, как точки огня,

мы двое играли; он на год,

лишь на год был старше меня.

Игру нам виденья внушали

из пестрых, воинственных книг,

и сказочно сосны шуршали,

и мир был душист и велик.

Мы выросли... Годы настали

борьбы, и позора, и мук.

Однажды мне тихо сказали:

"Убит он, веселый твой друг..."

Хоть проще все было, суровей,

играл он все в ту же игру.

Мне помнится: каплями крови

краснела брусника в бору.

x x x

Простая песня, грусть простая,

меж дальних веток блеск реки,

жужжат так густо, пролетая,

большие майские жуки.

Закатов поздних несказанно

люблю алеющую лень...

Благоуханна и туманна,

как вечер выцветший, сирень.

Ночь осторожна, месяц скромен,

проснулся филин, луг росист.

Берез прелестных четко-темен

на светлом небе каждый лист.

Как жемчуг в раковине алой,

мелькает месяц вдалеке,

и веет радостью бывалой

девичья песня на реке.

17 августа 1919

Вьюга

Тень за тенью бежит - не догонит,

вдоль по стенке... Лежи, не ворчи.

Стонет ветер? И пусть себе стонет..

Иль тебе не тепло на печи?

Ночь лихая... Тоска избяная...

Что ж не спится? Иль ветра боюсь?

Это - Русь, а не вьюга степная!

Это корчится черная Русь!

Ах, как воет, как бьется - кликуша!

Копи можешь - пойди и спаси!

А тебе-то что? Полно, не слушай...

Обойдемся и так, без Руси!

Стонет ветер все тише и тише...

Да как взвизгнет! Ах, жутко в степи...

Завтра будут сугробы до крыши...

То-то вьюга! Да ну ее! Спи.

30 августа 1919

x x x

Катится небо, дыша и блистая...

Вот он - дар Божий, бери не бери!

Вот она - воля, босая, простая,

холод и золото звонкой зари!

Тень моя резкая - тень исполина.

Сочные стебли хрустят под ступней.

В воздухе звон. Розовеет равнина.

Каждый цветок - словно месяц дневной.

Вот она - воля, босая, простая!

Пух облаков на рассветной кайме...

И, как во тьме лебединая стая,

ясные думы восходят в уме.

Боже! Воистину мир Твой чудесен!

Молча, собрав полевую росу,

сердце мое, сердце, полное песен,

не расплескав, до Тебя донесу...

13 сентября 1919

Осень

И снова, как в милые годы

тоски, чистоты и чудес,

глядится в безвольные воды

румяный редеющий лес.

Простая, как Божье прощенье,

прозрачная ширится даль.

Ах, осень, мое упоенье,

моя золотая печаль!

Свежо, и блестят паутины...

Шурша, вдоль реки прохожу,

сквозь ветви и гроздья рябины

на тихое небо гляжу.

И свод голубеет широкий,

и стаи кочующих птиц

что робкие детские строки

в пустыне старинных страниц.

25 сентября 1919

M. W.

Часы на башне распевали

над зыбью ртутною реки,

и в безднах улиц возникали,

как капли крови, огоньки.

Я ждал. Мерцали безучастно

скучающие небеса.

Надежды пели ясно-ясно,

как золотые голоса.

Я ждал, по улицам блуждая,

и на колесах корабли,

зрачками красными вращая,

в тумане с грохотом ползли.

И ты пришла, необычайна,

меня приметила впотьмах,

и встала бархатная тайна

в твоих языческих глазах.

И наши взгляды, наши тени

как бы сцепились на лету,

и как ты вздрогнула в смятенье,

мою предчувствуя мечту!

И в миг стремительно-горящий,

и отгоняя, и маня,

с какой-то жалобой звенящей

оторвалась ты от меня.

Исчезла, струнно улетела...

На плен ласкающей любви

ты променять не захотела

пустыни вольные свои.

И снова жду я, беспокойный,

каких чудес, какой тиши?

И мечется твой ветер знойный

в гудящих впадинах души.

Лондон, Marble Arch

x x x

Звон, и радугой росистой

малый купол окаймлен...

Капай, частый, капай, чистый,

серебристый перезвон...

Никого не забывая,

жемчуг выплесни живой...

Плачет свечка восковая,

голубь дымно-голубой...

И ясны глаза иконок,

и я счастлив, потому

что церковенка-ребенок

распевает на холму...

Да над нею, беспорочной,

уплывает на восток

тучка вогнутая, точно

мокрый белый лепесток...

x x x

Будь со мной прозрачнее и проще:

у меня осталась ты одна.

Дом сожжен и вырублены рощи,

где моя туманилась весна,

где березы грезили и дятел

по стволу постукивал... В бою

безысходном друга я утратил,

а потом и родину мою.

И во сне я с призраками реял,

наяву с блудницами блуждал;

и в горах я вымыслы развеял,

и в морях я песни растерял.

А теперь о прошлом суждено мне

тосковать у твоего огня.

Будь нежней, будь искреннее. Помни,

ты одна осталась у меня.

12 ноября 1919

Зима

Только елочки упрямы

зеленеют - то во мгле,

то на солнце. Пахнут рамы

свежим клеем, на стекле

перламутровый и хрупкий