Александр Яковлев - Осенняя женщина (Рассказы и повесть)

Святой отец, перебирая бусинки четок, что-то зашептал.

- Вы часто встречались с дядюшкой? - спросил Людовик, разрушая благочестивое настроение минуты.

- Корю себя за то, что реже, чем следовало, судя по последствиям, скорбно констатировал священник.

- На мой взгляд, - негромко проговорил Людовик, - дядюшка не заслуживал таких последствий.

- Не нам судить, сын мой, - наставительно проговорил отец Франсуа. Как сказано в "Послании Павла к Римлянам": "Всякая душа да будет покорна высшим властям". А ваш дядюшка, упокой Господи его душу, - перекрестился он, - был гордецом, дерзнувшим судить о мироустройстве по-своему. За что и был предан очистительному огню! Как любой нераскаявшийся сектант и еретик! - Решительно объявил он, обжигая Людовика взглядом фанатика. - И возблагодарим Господа, надоумившего его задолго до бесславной кончины перевести купчую на дом на ваше имя, иначе...

- Интересно, кто же написал на него донос, - сказал Людовик, похлопывая по кожаному переплету книги.

- Не донос, а денунциацию, - поднял палец отец Франсуа. - Так будет правильнее. И о том, что я собираюсь послать сию денунциацию, ваш дядюшка был своевременно уведомлен. И не раз. Не внял!

Людовик отвернулся к окну, дабы скрыть от взора священника цвет ненависти, свинцовой тяжестью плеснувшей изнутри в лицо. За окном до горизонта тянулось поле, безмятежно колышущее готовыми осыпаться тяжелыми колосьями. Средь волнующейся яркой желтизны двигались две фигурки. Одна из них - совсем маленькая.

Людовик повернулся к священнику и заговорил с внезапной яростью:

- Но апостол Павел определенно говорил: "Надо допускать секты". А в Евангелии указано: "Пусть сорная трава растет до жатвы"!

- Осторожнее, юноша, - заиграл желваками на впалых щеках отец Франсуа. - Не стоит ступать на скользкую стезю, по которой уже не удалось пройти вашему предшественнику. И никому не удастся, - грозно предостерег он, вперяя в собеседника длинный указующий перст.

Глядя на него, Людовик вдруг вспомнил о старом неаполитанском предрассудке, о котором некогда рассказывала Марта: "Если у человека глубоко сидящие глаза, это говорит о том, что его голова переполнена самыми удивительными фантазиями". Беспричинно стало весело и захотелось узнать о фантазиях этой головы. А фигура с выставленным пальцем показалась чрезвычайно комичной.

- Простите меня, святой отец, - проговорил Людовик добродушно. - Я не имел права разговаривать в таком тоне с гостем.

- В лице которого ваш дом посетила сама Церковь, - подхватил священник.

Но и он смягчился, видя перед собой раскаявшегося молодого человека.

- Вы молоды, - спокойно и веско заговорил он. - А молодость имеет право на ошибки. Лишь бы они не переросли в неисправимые заблуждения. Но в том и состоит задача пастыря - вовремя вернуть в стадо заблудшую отцу. И потому, прежде всего я посоветовал бы вам избавиться от книг вашего дядюшки. Среди них - мало достойных внимания истинного христианина.

- Я как раз и занимался разбором библиотеки, - сказал Людовик, в глазах которого запрыгали озорные огоньки. - И должен признаться, содержание большинства из них представляют для меня полную абракадабру. Отчего же должен я их бояться?

- Ну, большой опасности они не несут. К тому же самые богомерзкие из них были преданы огню. И все же...

- Взять хотя бы эту, - Людовик вновь раскрыл инкунабулу на известной странице. - Сказано: "Испытай силу слов". Но какая сила может скрываться в этакой бессмыслице?

- Вы почти буквально повторяете одно из наиболее разумных высказываний вашего дядюшки. А видит Бог, я никогда не отказывал ему в уме! И ваш заблудший родственник всегда подчеркивал, что если не знаешь точно, к чему стремишься, то не помогут ни книги, ни советы мудрецов. Именно заблуждение и невежество, а также нежелание прислушаться к слову Божьему и толкают несчастных на поступки неразумные.

- Благодарю вас, святой отец. Я подумаю над вашими словами, совершенно искренне сказал Людовик. - И самым тщательным образом разберусь с библиотекой. И уж постараюсь отличить "истины веры" от "ученых мнений".

16

- Надоела эта бодяга! - возмутился Федор. - Скукота, зубы ломит.

- Понимаю, соскучился по приключениям, - сказал я. - Щас сделаем!

- Нет, - покачал он головой. - Недостоверные мои приключения. Да и я какой-то...

- Ходульный, - сочувственно подсказал Торопцев.

- Во-во, - нехотя согласился Федор.

- Ну, тогда давай продолжим историю Людовика и Мадлен, - как можно мягче сказал я.

Но и это предложение не вызвало у Федора прилива энтузиазма.

- Не хочу, - капризно сказал он. - Не хочу трагического финала. И так уже все понятно.

- Ну, знаешь, - уже не выдержал я. - Хочу, не хочу... Как загоню сейчас... Куда Макар телят не гонял...

- Какой Макар? - заинтересовался Федор.

- Брось, - выступил Саша в роли миротворца. - Давай лучше еще возьмем, посидим, поболтаем...

Но в зале вдруг погас свет. Тут же включился. Буфетчицы давали знак лавка закрывается.

- И тут невезуха, - угрюмо посетовал Федор.

- Что ж, по домам. Работать, - деловито сказал Саша.

- А тебя куда? - тоном таксиста поинтересовался я у Федора.

- К черту. К Старому, - спокойно сказал Федор. - С ним интереснее. Расскажу ему, что ты тут наплел о демонах, - с нехорошей усмешкой добавил он. - То-то повеселится...

ЭПИЛОГ

Саша Торопцев действительно снабдил меня соответствующей литературой. Но и по прочтении ее не смог я решить проблем языка и достоверности происходящего. Сплошной произвол получался!

Ну, ее, эту средневековую Европу... Пусть Саша описывает.

А Федора, ворчащего по поводу моей непоследовательности, я в какое-нибудь другое место отправлю. И пусть он там окажется так же внезапно, как авра леватиция!