Сергей Довлатов - Ремесло

Мокер запнулся и деликатно прибавил:

- "И в твоих друзьях,.. "

- Так где же деньги? - спросил Эрик Баскин.

- Теоретически - у нас в кармане. Он даст. Я чувствую, он даст!

- Кто - он?

- Ларри Швейцер!

- Кто такой Ларри Швейцер?

- Это большой человек! Фигура! Настоящий капиталист!..

Я все объясню. Не расходитесь. Пошлите Дроздова за водкой. Я беру машину. Но у меня всего шесть долларов и токен. Скиньтесь понемногу и ждите меня внизу...

Через полчаса я уже разливал водку. Диана приготовила фирменный салат. В салате были грибы, огурцы, черносливы, редиска, но преобладали макароны.

Мокер говорил торопливо, сбивчиво и невнятно.

Вот что я усвоил из его рассказа, Есть такой Ларри Швейцер. Мокер познакомился с ним в еврейском центре. Швейцер - адвокат и бизнесмен. Скупает разоренные кварталы в Бруклине.

Делает косметический ремонт. И затем поселяет там русских эмигрантов. То есть возрождает город.

При этом мечтает сыграть какую-то общественную роль. А потом чуть ли не баллотироваться в Конгресс.

Для этого ему нужна общественная репутация.

Чтобы заслужить ее. Швейцер учредил "Комитет".

Задача "Комитета" - оказание помощи российским беженцам. Параллельно Швейцер организовал курсы английского языка и музей неофициальной советской живописи. Мокер, кажется, сумел убедить Ларри Швейцера в необходимости еще одной русской газеты.

Причем Швейцеру вовсе не обязательно тратить собственные деньги. Он может содействовать нам в получении долгосрочного займа. Речь идет о пятнадцати - двадцати тысячах.

Итак, газета нужна этому типу как выразительный штрих общественной репутации.

Швейцер и его родители - американцы. Но дед, естественно, из Кишинева. Так что эмигрантские проблемы Швейцеру более или менее доступны...

Мокер перевел дыхание. Мы боялись верить. Эрик Баскин сказал:

- По-моему, рано бить в литавры. Дождемся окончательного решения вопроса.

- Но выпьем-то мы уже сейчас? - забеспокоился Дроздов.

- Возражений. - говорю, - не имеется...

НАКАНУНЕ

Как это ни удивительно, деньги мы все же получили - шестнадцать тысяч. Я спросил у Мокера:

- А почему не двадцать? Или не пятнадцать?

Мокер ответил, что круглая сумма - это всегда подозрительно. А в шестнадцати тысячах ощущается строгий расчет.

СОЛО НА УНДЕРВУДЕ

Мой приятель Валерий Грубин деньги на водку занимал своеобразно. Он говорил; "Я уже должен вам тридцать рублей. Одолжите еще пятерку для ровного счета... "

Таинственный Ларри Швейцер захотел с нами познакомиться. Мы приехали в его служебный офис.

Это были две небольшие комнаты, заваленные всяким хламом.

Баскин разочарованно поморщился. Но Мокер объяснил ему:

- Миллионеры здесь не любят выделяться. В "Мерседесах"

разъезжают только гангстеры и сутенеры. А настоящие богачи стараются выглядеть поскромнее.

Я говорю:

- Наверное, меня все принимают за богача. Поскольку мои единственные брюки лопнули на заднице...

Но тут появился Ларри Швейцер, Мокер стал представлять нас. Баскина и Дроздова он назвал знаменитыми журналистами, а меня - знаменитым писателем. Каждый раз Ларри дружелюбно восклицал: "О!,. "

Это был подвижный рыжеватый человек лет сорока. На его кремовых брюках выделялась ровная складка. Коричневые туфли блестели. Зеленая бобочка облегала не слишком тощую поясницу. В Ленинграде так одеваются продавцы комиссионных магазинов.

Ларри куда-то позвонил. Через минуту нам принесли бутерброды и кофе.

Виля Мокер торжествующе взглянул на Баскина.

Мол, что я говорил?! Солидная фирма...

Дроздов предложил:

- Может, сбегать за водкой?

- Этого еще не хватало! - прикрикнул Мокер.

Ларри достал блокнот, калькулятор и авторучку, Потом сказал:

- Я очень рад, что познакомился с вами. Америке нужны талантливые люди. Я говорил с друзьями... Я думаю, вы можете получить ссуду на издание еврейской газеты. Но это должна быть именно еврейская газета. Еврейская газета на русском языке для беженцев из Союза. Цель такой газеты приблизить читателей к еврейскому Богу и сионистским традициям.

Я попытался возразить:

- Нельзя ли использовать более общую формулировку?

Например, "газета третьей эмиграции"? Без ударения на еврействе. А еще лучше - вообще не указывать, кто мы такие. Издавать еженедельник для всех, кто читает по-русски. Уделяя, разумеется, при этом место и еврейскому вопросу. Так мы соберем наибольшее число подписчиков.

- Но ведь бегут из России, главным образом, евреи? - удивился Ларри.

- Не только. Уехало довольно много русских, грузин, прибалтийцев. Не говоря о смешанных браках.

Кроме того, советские евреи не очень религиозны.

Большая часть еврейской интеллигенции воспитана на русской литературе, Пока я говорил все это, Мокер страшно нервничал.

Он делал мне знаки. Затем с нежнейшей улыбкой выговорил по-русски:

- Заткнись, мудак, ты все испортишь, чучело гороховое, антисемит проклятый!..

Но меня поддержал Баскин:

- Я согласен. Еврейскую газету покупать не будут.

В этом есть что-то местечковое. И вообще, я не люблю, когда мне ставят условия.

- Интересно, - возмутился Мокер, - с каких это пор? А в московских газетах тебе не ставили условий?

- Потому-то я и уехал, - возразил Баскин.

Дроздов безмолвствовал. Он пил кофе и ел бутерброды.

Мокер сказал:

- Одну минутку, Ларри.

И затем, обращаясь к нам, с едва заметным бешенством:

- Вы просто идиоты! Человек готов нам помочь.

Он хочет, чтобы газета была еврейской. Вам жалко?

Укажем сбоку микроскопическими буквами: "Еврейская газета на русском языке", и все. Будем раз в год давать материалы по еврейской истории. Отмечать большие праздники... Что же тут плохого? В конце концов, большинство из нас действительно евреи... А главное, иначе денег не получим...

- Лично мне все равно, - отозвался Дроздов.

Баскин махнул рукой.

Мокер сказал:

- Извини, Ларри! Мои друзья уже рвутся в бой.

Обсуждают конкретные творческие проблемы. Нам кажется, еврейская газета должна быть яркой, талантливой, увлекательной...

- Повело, - говорю, - кота на блядки!

- Что? - заинтересовался Ларри.

- Непереводимая игра слов, - быстро пояснил Мокер...

- Значит, - сказал Ларри Швейцер, - в общих чертах мы договорились...

В ДЖУНГЛЯХ КАПИТАЛА

На следующее утро мы получили деньги. Для начала - шесть с половиной тысяч. Тогда нам казалось, что это гигантская сумма. А впрочем, так оно и было.

Мы открыли счет в банке. Зарегистрировали нашу корпорацию. Отправились в Манхеттен снимать помещение.

В тот же день мы заняли две комнаты на углу Бродвея и Четырнадцатой. Строго напротив публичного дома "Веселые устрицы".

Неподалеку в сквере шла бойкая торговля марихуаной.