Сергей Владимиров - Дорога на Старобалык. Были и небыли о людях и маленьких чудесах

Припарковавшись у «Третьего раунда», я заглушил двигатель, прихватил сумку с амуницией и вошел внутрь.

Несмотря на то что до начала дуэли оставалось около часа, в зале уже было многолюдно. Суетились какие-то м о лодцы с фотоаппаратами и видеокамерами, у служебного входа за происходящим лениво следили несколько полицейских, да и трибуны у ринга не пустовали. На скамейках расселись человек тридцать-сорок. Некоторые снимали на смартфоны, некоторые оживленно переговаривались.

К своему удивлению, на трибуне я углядел и Славика Коротаева, который вскочил и радостно замахал мне, жестами показывая, что вот именно рядом с ним самое лучшее местечко он для меня забил.

Между тем пришел Чудик. Сбивчиво поздоровался. Выглядел он плохо. Темные круги под глазами – явно почти всю ночь не спал. Взгляд бегает. В общем – мандражирует.

– Здоров, – говорю, протягивая ему сумку. – Вот тут все твои причиндалы вчерашние. Иди, готовься. И помни про план. Все получится.

Чудик послушно схватил сумку, побежал в раздевалку. Помогать я ему не собирался. Еще чего не хватало. И так все смотрят.

Не успела за Слепцовым закрыться дверь, как из соседней раздевалки появился его визави в полной боевой готовности. На Хохрякова моментально нацелились объективы всех без исключения камер и фотоаппаратов. Сразу видно, кто именно заказывает тут музыку.

Хряк был важен и, судя по безмятежной морде, крайне уверен в себе. Я отвернулся и направился на трибуну к Славику, который радостно меня приветствовал.

– Тренер, это просто бой года какой-то! – возбужденно заявил он. – Интернет с ума сходит. Прямо сейчас не меньше десятка стрим-трансляций ведется!

– Каких трансляций? – не понял я.

– Ну, прямых, в интернете. Видео соцсети смотрят. Шум стоит! Вон телевизионщиков сколько. Даже московские приехали.

Я пожал плечами. С самого начала было ясно, что уж что-что, а шумиху достойную Хохряков точно обеспечит.

Под нестройный гул трибун операторы и фотографы начали занимать позиции у ринга. До начала дуэли оставалось несколько минут. Хохряков ловко поднырнул под канаты и занял место в красном углу. Его приветствовали громкими аплодисментами и одобрительными криками. Кто-то одиноко свистнул и тут же, словно испугавшись, стих.

Из раздевалки появился Чудик. При взгляде на него я понял, что дело совсем хреново. Его била мелкая дрожь. Вопреки моим худшим ожиданиям, он не упал в обморок у канатов, а стал неловко под них протискиваться, под смех и улюлюканье трибун, сочувствующих в большинстве своем его противнику.

– Трусы не потеряй, Годзилла! – жизнерадостно крикнул кто-то.

Зал довольно захохотал на разные голоса.

Много повидал я боёв. Интересных и не очень. Но такой атмосферы перед поединком видеть мне не доводилось. На трибунах не обсуждали горячо достоинства и недостатки противников. Не били ладонью по ладони с оттяжкой, заключая пари. Публика с нехорошим интересом как бы подалась вперед, будто стремясь взять ринг в кольцо. Так школьники сбегаются понаблюдать за дракой двух однокашников на заднем дворе школы, когда главный классный драчун и заводила тащит подраться заучку-заморыша, чтобы повеселить себя и товарищей. Заучка драться не хочет, но у него нет выбора, поскольку тогда затравят его за трусость и недостойное пацана поведение уже всем классом. И вот сыпятся на его умную голову тумаки. Он вяленько отбивается, а зрителям – потеха. Со всех сторон летят советы и подбадривания. Результат никому не важен, главное – процесс.

И растягивается драка на весь учебный день. Каждую перемену веселая ватага торопит поединщиков, хватает под руки и вновь и вновь тащит на задний двор школы «махаться», пока наконец после последнего звонка довольный победитель не уходит прочь, окруженный восторженными болельщиками, в то время как заучка поднимается с пыльной земли, отряхивается и, поскуливая от обиды и несправедливости, бредет домой зализывать раны.

Да. Это была именно такая публика и именно такой бой.

Впрочем, есть еще и репортеры, блогеры, азартно снимающие происходящее. И в головах у них уже наливаются ядовитым соком грядущего хайпа заголовки: «Блогер согласился драться и пожалел», «Правдолюбец в нокауте», «Чиновник отстоял свою честь на ринге».

Кстати, чиновникам вообще можно драться на публике? Хотя формально Хряк – не госслужащий даже. Так, вороватая гнида на казенном довольствии.

Тем временем «дуэлянты» уже были на местах, каждый в своем углу. На ринг взобрался импозантный господин, и ему дали микрофон. Понятно – ринг-анонсер. Сейчас афишу бою сделает.

Господин, действительно, сделал. Он со вкусом расписал события, предшествовавшие поединку. При этом, хотя напрямую он этого и не говорил, как-то само собой из его речей следовало, что дело Хохрякова правое, а вот подопечного моего – совершенно наоборот. Бывают такие люди, говорит человеческим голосом, а выходит какое-то собачье тявканье из подворотни. Пусть даже и солидное.

Пока господин болтал, я еще раз оглядел поединщиков. Хряк невозмутим и с нехорошим таким интересом оглядывает противника. Как повар, который не решил, что из фарша сделает, тефтели или котлеты.

Чудик же весь, конечно, на нервах, бледен и наверняка ни слова не запомнил из моих вчерашних напутствий. Однако глаза осмысленно бегают. То на визави глянет, то на ринг, то на публику. Стратег. План обороны дома, блин, у него.

Ринг-анонсер наконец заткнулся, объявив напоследок, что бой будет длиться три раунда, если, конечно, не закончится прямым или техническим нокаутом.

Дуэлянты заняли позиции в центре ринга. Прозвучал гонг. Рефери скомандовал: «Бокс».

То, что произошло дальше, будет сниться мне в моих тренерских кошмарах. Чудик тигром камышовым подпрыгнул к Хряку и совершенно по-дворовому шмякнул ему правой, с верхнего замаха, куда-то между лбом и макушкой. Вроде как гвоздь забил. Тут же, в ужасе от того, что сделал, стремительно попятился к канатам и прикрыл голову руками в своей фирменной стойке павиана, которую мы вчера так безуспешно пытались извести.

Господи, что сейчас будет!

До Хохрякова в первую секунду даже не дошло, что его ударили. Хотя какой там удар?! Все шоу четко складывалось в его голове накануне, и вдруг что-то пошло не так. Это как если бы ты собрался пострелять по мишени у себя на даче, а мишень вдруг взяла бы и запустила в тебя кирпичом.

Оторопевшие трибуны замолчали на миг, а потом разразились хохотом вперемешку с восторженными криками. Громче всех орал рядом со мной Славик.

И тут до Хряка доперло. Под продолжающийся смех он ринулся на своего соперника. Это было зрелище не для слабонервных. Три или четыре абсолютно убойных серии Хохряков провел на запале. И в корпус и в голову – почти все прошло. Как чудик остался на ногах, я просто не понял. Прижатый к канатам, он елозил по ним мокрой спиной, неумело прикрываясь и всё пропуская и пропуская.