Сергей Владимиров - Дорога на Старобалык. Были и небыли о людях и маленьких чудесах

Потом Хряк наплевал на всякие боксерские штучки и принялся просто лупить соперника. Один, еще один! Интересно, сколько еще душа и тело Чудика выдержат в таком режиме? Надо же, а этот удар блокировал даже.

По-хорошему, рефери стоило бы уже остановить эту безудержную веселуху, поскольку было понятно, что собственно бой закончился и идет избиение. Однако он, судя по всему, сам несколько ошалел от происходящего и не издавал ни звука. Чудика надо было спасать. Я встал, и тут трибуны дружно ахнули. Хохряков свалился посреди ринга пластом, а чудик все так же елозил спиной по канатам, которые никак не давали ему упасть.

На секунду я подумал, что произошло чудо и Хряка от гнева хватил удар. Однако, как пояснил потом Славик, Чудик просто как-то отклонил многострадальную голову от особо смачного удара. Хохряков поскользнулся и упал. Хотя для невнимательного зрителя это выглядело вполне себе нокдауном.

– Снимай, снимай скорее! Какой кадр! – донеслось откуда-то с другой стороны ринга. И этого возгласа нервы Хохрякова уже не выдержали. Он вскочил, срывая перчатки, что сделать само по себе непросто, и с криком: «Хана тебе, сука!» – бросился на Слепцова.

Через полчаса я сидел рядом с Чудиком в раздевалке, ухватившись за болевшее плечо. Его прокусил Хохряков, когда мы со Славиком, рефери и импозантным господином «анонсером» отрывали его от окровавленного соперника. Теперь Хохряков отменял запланированную пресс-конференцию, а мы тупо ждали скорую, которая все не ехала.

Скорую, естественно, вызвали не мне, а Слепцову. У него был сломан нос, почти не открывались из-за гематом оба глаза, а в левой, менее пострадавшей руке он держал три своих выбитых зуба. Я надеялся, что с ребрами все обойдется, поскольку, когда мы подоспели, Хряк только-только начал пинать своего лежачего соперника. А еще мы с Чудиком снова были на «вы».

– Послушайте, Матвей, откуда все-таки это возмутительное пренебрежение к советам опытного, не побоюсь этого слова, гениального тренера? Что за своевольство? Что за чапаевские наскоки на бронепоезд? Видите, чем все закончилось. Я предупреждал же. Чего вы добились своим дерзким упрямством?

Слепцов кроваво улыбнулся. Выглядело это жутковато.

– Как раз все закончилось так, как я и мечтать не мог. Вы же сами видели, сколько прессы, блогеры. Я совершенно ясно понимал, что выиграть никак не смогу. Но мне надо было разозлить этого мерзавца, чтобы он показал свое истинное лицо. Он и показал. Теперь люди посмотрят видео это неприглядное. Как вы думаете, кто за этого негодяя теперь голосовать будет? Кроме того, наверняка вмешается прокуратура, полиция. Заявление я писать, конечно, не буду. Все-таки дуэль. Но тут факты налицо – избит человек. Расследование даже вести не надо, улики собирать. Нет. Все прошло прекрасно. Просто прекрасно. Ведь он, понимаете, я совершенно все раскопал, в прошлом году он украл из бюджета…

Чудик еще что-то говорил, а я делал вид, что слушаю. Молча. Хотя на самом деле мне хотелось орать на этого дурачка блаженного. Какое видео? Какие блогеры? Через три дня, а то и раньше, те, кто посмотрел, забудут увиденное, потому что новое и интересненькое сеть подкинет. А если и не забудут, то ведь на выборы большинство интернет-пользователей просто не ходят. Ходят на них бабушки и подневольные бюджетники. И когда пойдут хохряковские гонцы по ЖЭКам, клубам ветеранов, ТОСам с обещаниями всевозможной помощи и поддержки, то проголосуют за уважаемого в городе человека, никуда не денутся. А про полицию с прокуратурой даже вспоминать не хочется, настолько смешно.

Но я не буду смеяться. Буду сидеть, слушать и молчать. А когда все-таки приедет скорая и увезет чудика в больницу, я вернусь в пахнущий краской спортзал, еще раз спасибо Пал Палычу, и предложу пацанятам своим скинуться на новые зубы для Чудика. Не скинутся – и ладно. Мы со Славиком скинемся обязательно, потому что мы-то уж точно с понятиями…

И был погреб. И погреб был глубок.

– Иваныч, ну их эти огурцы! Давай я тебе своих притащу, – Витьку очень не хотелось спускаться по лестнице, которую он своими руками, по просьбе тестя, прошлой осенью смастрячил из «дерьма и палок».

– Ты чего?! – возмутился тесть. – Олька же с чесноком солит, а я его на дух не переношу. То ли дело со смородиновым листом и хреном! Витюнь, достань пару баночек. Делов-то – туда и обратно.

Витёк вздохнул и обреченно опустил ногу в тяжелом валенке на лестничную перекладину.

Осторожно, в раскоряку, спускаясь он думал о том, что Иваныч – порядочная сволочь. Все нормальные люди хранят зимой соления в холодной кладовой в сенках. Однако чертов тесть кладовую утеплил и держит там кур. А в малый погребок в кухне помещается лишь немного картошки и десяток банок с засолом. Засол этот Иваныч за зиму подъел и вот теперь Витьку приходится лезть в холодную склизь погреба, потому что он жилистый и щуплый, а тесть – наоборот.

А зачем все это Витьку собственно? Иваныч ему даже и не родственник, даром что тестем зовется. Живут Витёк с бабой не расписанными, потому что так удобнее. А кому не нравится – вон со двора. Мало ли баб бесхозных в селе.

«Вот сейчас вылезу обратно и пошлю Иваныча с его огурцами! – заводил себя Витёк. – Сколько можно на мне ездить?! То ему крышу перекрой, то забор почини, то траву выкоси. Присосался, паразит, как клещ…».

Не додумал. Очередная перекладина под ногой предательски хрустнула и Витёк полетел вниз. По пути получил тумаков от лестницы и приземлился точно на полки с солениями. Отчаянно зазвенело битое стекло, густо запахло рассолом.

«Со смородиновым листом», – злобно подумал Витёк и отключился.

Тесть с Татарином выудили страдальца из погреба буксировочными ремнями и занесли в дом. Прибежала баба, похватала себя за пухлые щеки, затем взялась мужика своего раздевать и отмывать от крови. Иваныч притворно, как казалось, держался за сердце, а Татарин, по-соседски, вызвался сбегать за фельдшером.

Фельдшер был – одно название.

Сашку Клячина Витёк помнил мелким сопляком. Потом тот подрос, закончил медучилище и после армии осел в родной деревне, заняв единственную штатную должность в фельдшерско-акушерском пункте. Зарплата была маленькая, но юный фельдшер не унывал и вовсю приторговывал казенным спиртом.

Теперь Сашка переминался с ноги на ногу перед пациентом и смотрел на него с плохо скрываемым ужасом.

– Дело ясное, – наконец заявил он. – Ушибы. Возможно сотрясение мозга. Может и еще чего внутри, того…

– Эээ, – возмутился Татарин. – Ты что гадать сюда пришел, или диагноз ставить? Лечи давай!

Однако неприкрытый наезд Сашку не смутил.

– Тут, товарищи, мы упираемся в дефицит снабжения отдаленных населенных пунктов медикаментами и иной матчастью, – заявил он. – Вот Виктору Сергеевичу, ввиду резаной раны на левом предплечье, необходимо ввести противостолбнячную сыворотку. Однако сыворотка эта у меня отсутствует уже полгода, несмотря на все отправленные заявки. А что, если Виктора Сергеевича столбняк дугой загнет? Может такое быть?! Вполне!