Герман Мелвилл - Марди и путешествие туда

Всё это время наша лодка продолжала плыть рядом, и я решил было спуститься на корму, когда Ярл, более чем когда-либо осторожный, объявил, что это более безопасно; ведь, если бы люди оставались на борту, они бы, наиболее вероятно, спустились в каюты с тёмными иллюминаторами, откуда и мог бы быть нанесён удар по «Серне».

Это произошло, когда мой товарищ заметил, что бригантина не имела шлюпки, – обстоятельство, самое необычное в любой ситуации с судном в море. Но, отметив это, я был чрезвычайно удовлетворён. Это, видимо, указывало, насколько я полагал от случая к случаю, что бригантину, должно быть, оставила её команда. И это в доброй мере рассеяло мои страхи об умышленном конфликте и возможности инфекции. Воодушевлённый этими размышлениями, я решил спуститься и исследовать каюту, несмотря на протесты Ярла. Безусловно, говорил он искренне, этот шаг, возможно, было бы лучше отсрочить до появления дневного света, но и ждать его было бы также утомительно. Поэтому, напомнив мне о нашей трутнице и свечах, он сходил за ними к нашей шлюпке. Затем две свечи были зажжены, одну из которых Небожитель привязал наверху своего гарпуна под наконечником так, чтобы после нашего спуска острая сталь не смогла уйти далеко, если свет от свечи внезапно погаснет.

Отворяя оставленную каюту, мы ступили вниз, в самое маленькое и самое тёмное логово в мире. Подобный алтарю транец, блокирующий закрытые глухие иллюминаторы в корпусе вместе с небольшим тусклым кусочком неба – источником верхнего света, и мрачный вид каждой вещи вокруг придавали месту дух некоей подземной ораторской кельи, вроде молитвенной комнаты Питера Отшельника. Но катушки со снастями, свёртки холста, фрагменты одежды и беспорядочные кучи мусора создавали диссонанс с этим впечатлением. Две двери, по одной с каждой стороны, вели в крошечное небольшое государство – комнаты, которые местами также были замусорены. Среди других вещей имелась большая коробка, обитая железом и крепко сколоченная, содержащая бочонок, частично заполненный порохом, половиной старого мачете, мешочком пуль и деталью секстанта – медной табличкой от крышки с именем производителя. Лондон. Сломанное лезвие мачете было очень ржавым и запятнанным, и железная рукоять тоже. Оно выглядело настолько печально, что я отвёл глаза.

Когда мы отодвинули маленькую дверь-трап, открывающую пространство ниже, называемое «пробег», свет упал на различные мачете и мушкеты, лежащие вместе по шесть-семь штук, как будто брошенные второпях.

Осмотревшись кругом и удовлетворившись сознанием, что через переборку каюты не было никакого прохода к передней части корабля, мы схватили мушкеты и мачете, пороховой бочонок и мешочек пуль и, сложив их на палубе, подготовились к посещению другого конца судна. Перед этим, однако, я зарядил мушкет и опоясался мачете. Но мой Викинг предпочёл свой гарпун.

На баке оказался подобный же беспорядок. Но оказалось и небольшое аккуратное логовище, убранное в одном углу и снабжённое травяными циновкой и подушкой, какие используются среди островитян этих морей. Это небольшое логовище смотрело на нас, словно присевший там леопард. И как оказалось, мы были недалеки от истины. Формой препятствия выступал морской сундук с крепким замком и, кроме того, чудовищно тяжёлый. Не слушая мольбы Ярла, я решил взломать крышку и обнаружил в сундуке разноцветную коллекцию дамских шляп и диковинные безделушки всех видов вместе с различными грубыми предметами ситцевого белья, которое, хотя и непонятно почему, было укорочено, в том числе нижняя и верхняя юбки, но означало их принадлежность к некоему женскому существу, наиболее вероятно, человеческой породы.

В этом сейфе также находился холщовый мешок, в котором звенели, как старые ржавые колокольчики, потемневшие медные болты и оцинкованные гвозди, влажные, зеленоватые монеты короля Карла (все – подлинные), сверх того – различные железные винты, разбитые долота и кофель-нагели. Проверенные на удар об крышку сундука доллары зазвенели ясным звоном, как колокола женского монастыря. Они были отложены Ярлом в сторону, как окончившие своё хождение, специально для особого случая, под воздействием его суеверных предчувствий. Верный своему королевскому сану, он любил истинную монету, хотя за границей, в море, нет земли, нет владений, где бы доллары и где всё это серебро стоили бы как древесный уголь или алмазы. Почти одна и та же вещь, говорят химики; но скажите это морским пехотинцам, говорят невежественные евреи и ювелиры. Пойдите, купите дом или судно, если сможете, с вашим древесным углём! Да, все леса в Канаде, сгоревшие дотла, не будут стоить одного знаменитого бразильского алмаза, хотя он по размеру не больше чем яйцо почтового голубя. Ах! Но эти химики – лгуны, и сэр Хамфри Дэви – обманщик. Многие бедняки, которых дьявол завёл в угольный бизнес, возможно, нашли свою удачу при помощи мотыги.

Снова пошарив в сундуке, мы обнаружили странные небольшие верёвки, очень истрёпанные и ветхие. В каждом углу имелся мощный зажим, вес которого, не сомневаюсь, утяжелял коробку. Зажимы почти конкурировали с замком, почти столь же большим, как они сами, так что я задался вопросом, какая же из этих деталей больше служила безопасности сундука. Проявив любопытство, мы подробно осмотрели вход, но не увидели никаких золотых луидоров, никаких румяных дублонов; ничего более, кроме трёх стопок оловянной посуды, тех, что используются в каюте судна, нескольких латунных винтов и медных табличек, которые, должно быть, принадлежали квадранту; вместе с описанной партией стекляруса были ещё и медные кольца, в то время как на внутренней части крышки была приклеена небольшая цветная репродукция, представляющая проституток, бесстыдных девиц, развлекающих расточительного молодого повесу.

Тут стоит ещё упомянуть, что во время изучения бака мы были несколько раз удивлены странными звуками наверху. И тотчас же, врезавшись в небольшой узел, вниз свалился большой главный блок, прямо через люк, едва не задев Корону моего Викинга, настолько близко и с такой точностью, которая не снилась и ювелирам. Это очень поразило нас, особенно Ярла. Но, приученный к странным скрипам мачт и снастей на старых судах в море и много раз избегавший беспризорных блоков, случайно падающих сверху, я мало думал о случившемся, хотя моему товарищу казалось, что шум несколько отличался от любого из подобных шумов, что он слышал прежде.

После небольшого дополнительного изучения мусора на баке, очень подивившись увиденному, мы поднялись на палубу, где оказались в такой же тишине, когда двигались к гакаборту, Небожитель подсознательно обращался ко мне шёпотом.