Игнатий Потапенко - Повести и рассказы из духовного быта

– Иди, батюшка придет!

И когда паренек вышел, тихо спросила:

– Кирилл, что с тобой?

Она встала и подошла к нему. Лицо его было бледно; большие глаза горели, как у больного. Она взяла его за руку, он остановился.

– Что с тобой, Кирилл? – дрожащим голосом повторила Мура.

– Ах, Мура! – простонал он и припал головой к ее груди. Мура чувствовала, что он плачет, старалась успокоить его, но ничего не понимала.

– Кирилл, отчего это? Почему ты плачешь?

– Как? Разве ты не видишь? Начинается голод, вот первая смерть от голода, голодная смерть, Мура, среди людей, среди оживленных городов, где бойко идет торговля и люди веселятся и предаются излишествам! Ведь это ужасно, Мура! Смотреть на это нельзя сложа руки! Нельзя есть этот сытный обед, когда женщина умирает от похлебки из отрубей… Нельзя, нельзя!.. Надо действовать!..

Он говорил это задыхающимся голосом и при этом глядел в окно, откуда видна деревня. Его воображению представлялось, что смерть уже ходит по всем хатам и что он уже опоздал со своею помощью. Ведь опоздал же он помочь этой женщине, которая умерла от похлебки.

– Но что же мы можем поделать, Кирилл? Ведь мы сами бедны! – сказала Мура.

Но Кирилл не ответил на это. Он порывисто надел на себя рясу, схватил шляпу и выбежал из комнаты. Он почти бежал по дороге к помещице. Ветер вздувал полы его рясы, и он, размахивая руками и делая большие шаги, походил на огромную птицу, несущуюся низко над самой землей.

– Куда это наш батюшка так бежит? – с недоумением спрашивали друг у друга встречные мужики. – Может, что случилось такое? И бледный какой, точно смерть, и глаза как горят!..

Кирилл не заметил, как прошел три версты. Он сильно дернул калитку сада, прошел садовой аллеей и не обратил внимания на свирепый лай цепной собаки, которая, несмотря на то что часто его видела, не могла никак примириться с его рясой. Он поднялся на крыльцо и вошел в переднюю. Тут ему встретилась горничная.

– Где Надежда Алексеевна? – спросил он и, не дожидаясь ответа, прошел в столовую.

Надежда Алексеевна только что села за обеденный стол. Рядом с нею, на высоком стуле, сидел мальчик с подвязанной под самую шею салфеткой. Взглянув на Кирилла, она оставила ложку и поднялась. Вид его был до такой степени необычайный, что она и не подумала пригласить его обедать, а прямо обратилась к нему с тревожным вопросом:

– Что случилось? Говорите скорей! Что-нибудь с Марьей Гавриловной, с Гаврюшей?

– Нет, нет! Голод! Люди мрут от голода! – возвышенным голосом отвечал он и, подняв руку, медленным жестом указал по направлению к деревне: – Там! – прибавил он.

Его тон, голос и движения были величественны. Как бы почувствовав призвание, он в эту минуту не мог говорить просто, а мог только призывать, будить, проповедовать. Те слова, которые он скажет сейчас, полчаса назад показались бы ему напыщенными, а этот величественный жест – театральным.

– Где – там? – спросила Надежда Алексеевна.

Ей было известно, что на селе не ждали урожая, в ее собственной экономии было тоже оскудение, хотя далеко не в той степени, потому что было много земли и кое-где все-таки уродило. Но она не подозревала, что дошло до голода.

– На деревне! – ответил Кирилл прежним голосом. – За мной только что приходили – хоронить; умерла Терпелиха от мякинной похлебки! Значит, уже есть совсем нечего. А мы с вами вот вкусно и сытно обедаем и всячески наслаждаемся жизнью. Послушайте, Надежда Алексеевна, я отдам все что имею, но это ничтожные крохи. Помощь нужна существенная! Вы можете помочь и должны, должны, и поможете. Ведь у вас хорошее сердце!..

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Никоненко С. Забытый? К 150-летию Игнатия Николаевича Потапенко // Литературная учеба. М., 2007. № 5. С. 152.

Там же. С. 151. (На самом деле не «половинная» премия в 500 руб., а «поощрительная» в 300 руб. – Ред. )

Протопопов М. Бодрый талант. Повести и рассказы И. Н. Потапенка. Одиннадцать томов // Протопопов М. Критические статьи. М., 1902. С. 300.

Там же. С. 309, 310–311.

См.: Первые литературные шаги. Автобиографии современных русских писателей / Собрал Ф. Ф. Фидлер. М., 1911. С. 67–68.

Введенский Арсений Иванович (1844–1909) – литературный критик, библиограф, историк литературы. Сын дьякона.

Юфть ( мест .: юхта) – сорт мягкой кожи.

Все примечания составлены редактором наст. изд.

Таратайка – двухколесная повозка.

Шкворень – стержень от задней части повозки, вставляемый в ось передка и позволяющий передку, вращаясь на этом стержне, производить повороты.

Баштан – то же, что бахча.

Шматок – кусок, ломоть, лоскут, сгусток.

Седёлка – часть конской упряжи, кожаная подушка под чересседельным ремнем.

Кушир, кушур – водяная крапива.

Гудина, огудина – ботва некоторых огородных растений.

Чужеядное растение – паразитарное.

Чо́боти ( укр. ) – сапоги с высоким голенищем.

Тытарь ( искаж. ктитор) – церковный староста.

Фордыбачить – возражать, дерзко противоречить.

«Дилижан» ( искаж. дилижанс) – особого рода повозка, перенятая зажиточными поселянами у немцев-колонистов.

Плавни – поймы низовий рек.

Огiрок ( укр. ) – огурец.

Каву́н ( укр. ) – арбуз.

Карбо́ванец ( укр. ) – рубль.

Нанк – хлопчатобумажная ткань из толстой пряжи.

Ток – расчищенное место для молотьбы.

Бриль ( укр. ) – шляпа.

Чекмень – верхняя мужская кавказская одежда вроде казакина.

Кабица – углубленная в землю глиняная печка.

Сумно́ ( укр. ) – грустно, уныло.

Худо́ба ( укр. ) – скот, скотина.

Очiпок ( укр. ) – чепец, головной убор замужних женщин.

Спiдни́ця ( укр. ) – юбка.

Рогач – кочерга, ухват для горшков.