Валерий Денисов - В час по Гринвичу

- Жора, помнишь, - спросил он полушепотом, словно боясь спугнуть торжественную тишину, - там, на узкоколейке, ты задал вопрос: зачем, зачем нужно, было идти вперед? Я отвечаю тебе сейчас. Ради вот этого? Ради океана на краю света, ради города, который, я уверен в этом, ждет нас.

Плющ ничего не сказал, он лишь подошел к Александру и крепко-крепко сжал его руку.

- По-е-ха-ли!.. - разнесся вдруг над сопками голос Ильи.

Стремительно завертелись колеса. Лихо неслись велосипедисты под гору, весело перегоняя друг друга. И все бы хорошо, да подвел "Резинотрест", впервые за весь пробег. Жорж, идущий, что называется "на колесе" за Королевым, вдруг заметил, как у Сашиной машины лопнула покрышка. Мгновение и ее разорвет. Но Плющ в каком-то акробатическом прыжке соскочил с велосипеда и буквально схватил товарища за ногу. Тот, естественно, бухнулся в снег. Проклятия готовы были сорваться с языка Королева, но, заметив, как Жорж зажал рукой покрышку упавшей машины, прикусил язык.

А в общем-то даже это небольшое происшествие не испортило настроения. Они въезжали во Владивосток!

К ВСТРЕЧЕ ГОТОВЯТСЯ ЗАГОДЯ

Телеграмму ему передали с нарочным поздно вечером, поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, Сергей Нилыч прямо с утра направился к секретарю консульства.

Петр Лукич доедал за письменным столом завтрак и не сразу заметил вошедшего Никитина. По правде сказать, поначалу он даже не увидел, а ощутил присутствие специалиста по торговле. Тонкий аромат духов, заполнивший комнатку, заставил поморщиться ее хозяина. Он поднял недовольное лицо от излюбленного чая с размокшим сухарем.

- А, это вы, Никитин? Неужели успели забежать к брадобрею? В такую-то рань...

- На углу парикмахерская Чан-бо-да открывается ровно в час по Гринвичу. Очень рекомендую-с...

- Нет уж увольте. Есть дела поважнее.

Лукич смахнул ладонью крошки со стола, поудобнее устроился в кресле и положил тяжелые руки на стекло, давая этим понять, что неофициальная часть разговора окончена, пора приступать к делу.

- Вы, Никитин, - секретарь упорно не хотел называть специалиста ни товарищем, ни по имени-отчеству, - собственно, зачем ко мне?

- Видите ли, Петр Лукич, из Владивостока получена депеша. В ней говорится, что днями к нам прибывают дорогие гости...

- Это те мальчишки, о которых трубят газеты? - перебил секретарь.

- Вы правы, едут наши уважаемые спортсмены, - ровным голосом, словно не замечая издевки в словах Лукича, продолжал Никитин.

- И когда же они будут в Шанхае? - опять прервал Потапов.

- Вот здесь в телеграмме сказано, - все так же невозмутимо проговорил Сергей Нилыч. - Но дело не столько в самом факте прибытия, сколько в маленьких формальностях, исполнение которых консул возложил на вас...

При слове "консул" лицо Потапова вытянулось.

- Что требуется? - спросил он.

- Совсем немногое. Товарищами буду заниматься я. Вам следует лишь подготовить жилье и проинструктировать технический персонал о встрече. В какой бы час дня или ночи велосипедисты ни появились в Шанхае, они должны найти в консульстве теплый приют.

"Вот еще не хватало всяких чудаков встречать!" - недовольно подумал секретарь, но вслух ничего не сказал, а лишь сделал какую-то заметочку карандашом в блокноте.

* * *

Для этого человека двери Американского консульства были всегда открыты. Вот и сейчас швейцар вежливым жестом пригласил его в тускло освещенный холл.

- Пройдите, консул ждет вас.

Неслышно ступая по пружинящим коврам, гость последовал за неизвестно откуда вдруг появившимся лакеем, здоровенным молодым человеком. В присутствии такого или чувствуешь себя в полной безопасности, или... бр-р... - гость не хотел и думать об этом втором.

- Прошу! - прогромыхал над самым ухом лакей, распахнул дверь и с необычайной для своего веса ловкостью отступил в сторону.

В кабинете царил полумрак. Комната освещалась лишь пляшущим светом камина. Причудливые тени, рожденные его огнем, бегали по высоким стенам, как фигуры немого кинематографа.

Гость не сразу различил хозяина, утонувшего в глубоком, массивном кресле, но отчетливо услышал его сиплый голос: - Что нового?

- Те трое уже взяли билеты на пароход. Они живы, здоровы. И машины, как это ни странно, отлично выдержали первое испытание.

- Почему же странно?

- Ну, знаете ли, война, разруха, отсутствие интеллектуальных людей, технической интеллигенции... если хотите...

- Вы плохо связаны с Россией, - сказал, чуть повысив голос, хозяин. В его тоне сквозило недовольство.

- Возможно, - согласился гость, - учтем. По нашим сведениям, спортсмены должны обратиться к вам с просьбой выдать визы для въезда в Соединенные Штаты. И... - говоривший в этом месте сделал паузу, как бы готовя собеседника к продолжению разговора. Тот поторопил:

- Короче.

- Наш центр, исходя из своих планов и общих интересов, считает невозможным удовлетворение этой просьбы. Надеюсь, консульство США понимает нас?

Хозяин молчал...

* * *

Суденышко было утлое, старое, грязное. По нынешним временам его бы в каботажное плавание не пустили, не то что в "загранку". Но тогда у причалов Владивостока еще не швартовались океанские красавцы лайнеры. Гавань только-только оживала после войны, и каждая уцелевшая посудина бралась на учет, работала на революцию, на молодую республику. Им, правда, предлагали подождать дня четыре, до прихода более комфортабельного - относительно, конечно, - парохода. Однако четыре дня жизни - это уйма излишне потраченных денег. Да и времени жаль...

В общем, погрузились велосипедисты на корабль. По указанию добродушного боцмана прикрутили машины на палубе к каким-то кронштейнам, чтобы не слизнуло случайной волной. Огляделись: теснотища кругом невероятная: ящики, тюки, людей тьма-тьмущая, все больше китайцы и корейцы. Словом, не продохнуть на местах третьего класса.

Но ведь есть, как ни странно, на этой калоше и второй класс! Илья кивнул головой в сторону дверцы, украшенной массивной римской двойкой.

- Может, попробуем?

- Чем черт не шутит!- поддержал Жорж.

Вошли. Спустились по узенькому трапу в довольно просторное помещение. Оказалось, попали в кают-компанию. Пустую, как порожняя бочка. Вот благодать! Только что-то уж больно грозно смотрит на них китаец-буфетчик. Не понравились, одежонка не та? И точно. Как гаркнет из-за стойки:

- Твоя что надо? Твоя билета показывай!

- Зачем кричать? - успокаивал Саша. - Вот тебе билеты.

Китаец снова ругается:

- Другая билета надо! Давай уходи!

- Вот ведь чудак попался, - удивился Жорж. - В пустой комнате сидит и места жалеет.

Буфетчик уже вышел из-за стойки и толкает ребят:

- Уходи, уходи!

- Да никуда мы не пойдем! - рассердился Королев. - Нам и здесь неплохо.