Владимир Кунин - Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа

Мокрые, обессилевшие Арон и Василий в пропотевших спасательных жилетах неподвижно лежали на палубе. Рядом валялся «Справочник яхтсмена» Боба Бонда.

— Чего-то нам последнее время не везет… — слабым голосом тихо проговорил Арон.

— Не гневи Господа, — сказал ему Василий. — Более везучих людей, чем мы — может быть, и на свете сейчас нет. Знаешь, что по этому поводу Боба пишет? Я еще раньше прочитал — не хотел тебя запугивать…

Василий усмехнулся, взял «Справочник…», раскрыл его и сказал:

— Слушай, шлемазл! «Когда КОМАНДА работает на лебедках…» Слышишь? «КОМАНДА»!.. А не два жида в три ряда, как мы с тобой! «…то все ОСТАЛЬНЫЕ ЧЛЕНЫ ЭКИПАЖА должны…» Ну, и так далее. То есть, предполагается минимум семь-восемь человек! А мы с тобой, Арончик, умудрились все это ВДВОЕМ сделать! Считай, десять миллионов долларов со дна подняли! И ты еще будешь говорить, что нам не везет?..

К концу дня шли под парусами в открытом Эгейском море. Арон стоял за штурвалом, неспокойно переминался с ноги на ногу. Наконец, не выдержал, постучал по крыше рубки:

— Ну, сколько можно?!

Из гальюна раздался сдавленный голос Василия:

— Ну, счас, счас…

— Пятый раз там по часу просиживаешь!

— Четвертый.

— Ну, четвертый! А мне, что? За корму задницу свесить?..

Из гальюна донесся томительный стон, звук спускаемой воды, щелчок задвижки, и в кокпит, застегивая штаны, вылез истомленный поносом, страдающий Василий.

Перехватил у Арона штурвал и сказал:

— Иди уже, иди… Только не больше десяти минут, а то я за себя не ручаюсь…

Рассупониваясь на ходу, Арон юркнул в гальюн, захлопнул за собой дверь и уже оттуда крикнул:

— Говорили тебе — не наваливайся на молоко с инжиром!

Потом Василий лежал на крыше рубки лицом к Арону, стоявшему за штурвалом, поглядывал в расстеленную между ними карту и удивлялся:

— Ничего не понимаю!.. Мы проходили Лесбос?

— Никакого Лесбоса не было… — говорил Арон.

— По левому борту должен был быть такой громадный островина! — настаивал Василий. — Ты не мог его не заметить!..

— А я тебе говорю, что ни по левому, ни по правому борту никакого острова не было, — возражал Арон.

— А курс?

Арон быстро глянул на компас, неуверенно произнес:

— Сейчас — сто восемьдесят…

— Арон! Посмотри мне в глаза! Когда ты последний раз глядел на компас?

Арон промолчал. Глядя на него в упор, Василий снова спросил:

— Я тебя спрашиваю — когда ты последний раз глядел на компас?

— Ну, чего ты привязался?! — огрызнулся Арон. — Часа три, четыре тому назад…

— А потом?

— А потом мы с тобой вперегонки на горшок бегали!..

— Та-ак… — растерянно протянул Василий. — И где мы теперь?

— Ты меня спрашиваешь? — посмотрел на него Арон. — У тебя перед носом карта…

Василий приподнялся и сел на крыше рубки, скрестив ноги.

— Пока мы не знаем, где мы находимся, эта карта — как рыбе зонтик. Можешь свернуть ее в трубочку и засунуть себе… Отгадай куда?

Арон виновато молчал. Василий посмотрел через его плечо на корму, где трепетал флаг «Опричника» — зеленый шелковый платок маленькой стамбульской проститутки, увидел в километре идущее судно и сказал:

— Начинаем восстанавливать потерянную ориентировку методом опроса местного населения или случайных прохожих, Арончик. Оглянись, детка. Во-о-он там идет какой-то пароходик… Так ты спустись в каютку, возьми в лапки свой английский словарик и попробуй составить три вопросика — где мы, как нам выйти на нужный курс и нет ли у них чего-нибудь пожрать. А я пока постою на руле.

Василий спрыгнул в кокпит и решительно отобрал штурвал у Арона.

Когда судно почти догнало «Опричник» и расстояние между ними сократилось, Арон уже стоял на носу яхты со словарем в руках и шептал про себя заготовленные фразы, изредка пугливо заглядывая в словарь.

Судно замедлило ход и дало пять коротких гудков.

— Да, видим, видим… — пробормотал Василий. — Приготовься, Арон! Начинай со своего традиционного «Ай гоу ту Хайфа!» и чеши дальше!..

Слышно было, как тише стали работать судовые машины, судно поравнялось с «Опричником» и на совсем малом ходу пошло рядом параллельным курсом.

Было очень хорошо видно, как высыпала на палубу вся команда, сгрудилась у борта и, размахивая руками, уставилась на «Опричник».

— Начинай, Арон! — зашипел Василий, словно театральный суфлер. — «Ай гоу ту Хайфа…»

— Ай гоу ту Хайфа!!! — закричал Арон что было силы.

А с борта судна закричали ему в ответ на чистом русском языке.

— Знаем, знаем!.. Читали про вас!

Арон растерялся и по запарке крикнул еще раз:

— Ай гоу ту Хайфа!

Это сообщение вызвало на судне взрыв гомерического хохота и кто-то с мостика прокричал в мегафон:

— Эй, парень! Ты так уж по-английски не надрывайся! Мы и по-русски понимаем!

— Наши!!! — закричал Арон и отшвырнул словарь. — Наши!.. Гляди, Васька! «Академик Сахаров»! «Ленинград»!.. Только не по нашему написано! Ну, надо же!!!

— Ребята!.. — счастливо завопил Василий, и глаза его увлажнились. — Ребята…

Он восторженно схватился за голову, а потом молитвенно воздел руки к небу, бросив штурвал на произвол судьбы.

Яхта тут же отреагировала резким креном вправо — в сторону «Академика Сахарова», на что с мостика сразу же тревожно сказали в мегафон на все Эгейское море:

— Держи штурвал, мудила! А то шваркнешься к нам в борт — костей не соберешь! И никогда свою Хайфу не увидишь!..

Спустя какое-то время на «Опричнике» были убраны паруса, с носа и кормы яхты к «Академику Сахарову» тянулись два швартовых конца, а с судна был спущен шторм-трап.

Притянутый к «Академику Сахарову» «Опричник» продолжал двигаться по морю вместе с судном, нескончаемой вереницей в яхту спускались канистры с соляркой и моторным маслом, ящики с фруктами, коробки с провизией, какие-то инструменты…

Часть команды, свободная от несения вахты, торчала у борта, висела на шторм-трапе, помогая передавать в яхту все эти неожиданные и столь необходимые дары водоплавающего братства.

Василий и Арон принимали коробки, ящики и канистры, кричали наверх:

— Спасибо, ребята!.. Ну, куда столько?! Тут же до Австралии хватит!..

А наверху ржали:

— Вы хоть до Хайфы доберитесь, салаги!

— Про вас в газетах такое написано!..

— Нам на политинформации первый помощник читал… Сдохнуть можно!

— Мужики! Вы и вправду плавать не умеете?!

Неподалеку от шторм-трапа у борта стояли капитан «Академика Сахарова» — парень лет тридцати пяти в кремовой форменной фуражке и в белоснежных шортах и первый помощник — человек лет сорока в темно-синей куртке и длинных брюках. На лице у первого помощника было весьма кислое выражение.