Игорь Шелковский - Переписка художников с журналом «А-Я». 1976-1981. Том 1

Дорогие Марина и Павел.

Получил от вас очень хорошие письма, тёплые, живые. Хорошо, что в Москве интересные выставки. Были ли вы и Нина с Димой [Жилинские] на выставке Семёнова-Амурского? Как это всё проходило? Мы с ним знакомы двадцать с лишним лет. Мы близки в одном и абсолютные антиподы в другом. В одном он был для меня всегда вдохновляющим примером, в другом – очень ярким антипримером, примером того, как не надо делать. Но это тема для целого письма.

В Париже с наступлением осеннего сезона выставочная деятельность тоже оживилась. Я хожу на вернисажи почти каждый день, иногда два раза в день. Видел 85-летнего японского художника в Гран пале, эфиопских примитивистов, русский романтизм (смотрел с детства знакомые вещи из Третьяковки: Венецианов, Кипренский, Брюллов, Иванов). Был на ретроспективной выставке Сезара в музее L’Art Modern de la villе de Paris. Получил от него в подарок каталог с его подписью.

Как ни странно, но сейчас моя точка зрения, в общем, такова, что уезжать без особой нужды не надо. Те, кто борется или хотя бы противопоставляет себя там, живут более полной жизнью, чем те, кто уехал и занят устройством лишь своих личных дел тут. Но здесь нужно дифференцировать. Тем, кто связан со словом, с литературой, переезд вообще противопоказан. Поэту, литератору нужна языковая среда, они здесь мучаются. Хотя здесь открыт простор для действий – публикации, организация журналов и тому подобное. Те, кто не может себя реализовать там из‐за хронического отсутствия условий, материалов и прочего, как музыканты, например, отчасти художники, скульпторы, те должны ехать. Всё равно всё настоящее вернётся.

Быть эмигрантом не такое уж лёгкое занятие. А уж раз это письмо скособочилось на одну сторону, то скажу ещё, что горе той нации, этнический состав которой всё более упрощается, однообразится. Из России сейчас едут евреи, немцы, греки, армяне, когда-нибудь это скажется. Когда страна благополучна, здорова, она привлекает все активные жизненные элементы других наций.

Французы молодцы. Они открыли шлюзы, и сюда влились потоки эмигрантов из Азии, Африки, Латинской Америки, Восточной Европы. Если б в Москве было столько французов, сколько в Париже русских. А сколько их и их детей из прежних, уже офранцузившихся эмиграций. Русские фамилии мелькают в газетах, афишах, титрах кино.

Игорь, дорогой, здравствуй!

Ты так быстро отчалил, не успели с тобой попрощаться.

Часто о тебе вспоминаем. Иногда видимся с Серёжей [Есаяном]. Зашёл тут к Алику [Сидорову] и взял адрес. Сашка [Косолапов] написал из Нью-Йорка, что ты с ним связался. Он советует переезжать туда. Тебе оттуда видней, я тебе ничего сам посоветовать не могу. Переслал тебе фотографии – с нашей выставки и твои. Тебе их передали, как узнал недавно. Из твоих открыток узнал, что тебе не хуже, чем здесь. Напиши мне поподробнее, если возможно.

У меня всё по-прежнему, и этому положению нет конца. Если захочешь узнать об этом – Сашка знает там больше – он связался с Эрнстом [Неизвестным], что-то они там делают. Мы сидим здесь как под крышкой – ничего не ведая.

Видел каталог парижской русской выставки. Здесь происходят кое-какие художественные шевеления. Участвовать или не участвовать в которых для меня является актуальной проблемой.

Много делаю. Сделал несколько работ из пластмассы. Была выставка Семёнова-Амурского в ЦДРИ. Очень хорошие работы. Он, конечно, достоин не такой участи, не такого маленького зала. И политически это выглядело смешно. Несмотря на это, очень за него рад. <���…> Лёня

Дорогие мои Алик, Лидочка! Здравствуйте!

Алик, это письмо будет чисто техническим. Передай Герловиным, что я получил две их бандероли: с бумагой и другую, с пастелью и шоколадом. Передай им спасибо. Получил также два их письма. Получили ли они мою открытку?

Инструменты мне присылать не надо. Я уже почти обзавёлся необходимым минимумом. Удалось разыскать всё по минимальным ценам.

Насчёт красок пока ничего не могу сказать, по возможности тоже обойдусь, а может, будут нужны.

Мне дали на пользование большую старую радиолу «Телефункен», она как раз вошла в нишу под окном. Я теперь могу проигрывать пластинки и слушать радио, в том числе и привычно-знакомый «Голос Америки» 11 11 «Голос Америки» (Voice of America, VOA) – американская информационная радиостанция, ведущая передачи на английском и сорока пяти других языках. В советские годы «Голос Америки», наряду с радиостанцией «Свобода», был одним из основных источников информации о событиях в СССР и мире. , например. Это редкость, потому что обычные транзисторные приёмники его не берут. А я теперь живу прямо как в Москве.

Что мне хотелось бы просить тебя прислать – это пластинки. Сначала пришли мне мои любимые 4 пластинки с Рахманиновым. <���…>

Как ты вообще распорядился с пластинками? С теми, что в мастерской? У меня там есть несколько интимно любимых, например Вилли Фереро, а также джазовые, особенно 20–30 гг. Попридержи их пока, а все поп-группы можешь отдать Марине Романовской. Пусть на память что-нибудь останется.

Письмо твоё на 8 стр. я не получил до сих пор. Есть ли у тебя второй экземпляр? Это же очень обидно писать впустую. Почту и цензуру надо приучить, что все письма должны быть доставлены по адресу и никакие изъятия не допустимы. Если письмо не дошло, то будет послано второе, третье того же содержания. Я думаю, что если так поставить дело, то переписка будет налажена. Это важно, потому что всё-таки телефонные разговоры стоят дорого. <���…>

Ну вот, пока всё. Обнимаю вас и целую. Игорь

Милый Игорь!

Только что приехала Доменик [жена Олега Яковлева] и привезла от тебя письмецо. В этот вечер мы справляли твой день рождения в твоей мастерской и фантазировали, что в этот день делаешь ты. Мы часто видим Алика [Сидорова], который нас просвещает с неиссякаемой энергией (я имею в виду литературу). В день твоего рождения уезжал из Москвы Лёва Бруни в Швецию (к жене). А сегодня мы (Алик, Ваня [Чуйков] и др.) идём к Олегу Яковлеву.

Спасибо тебе, Игорь, за заботу, за каталог. Мы ещё его не получили, но, видимо, на днях он будет. Обязательно покажем его Боре Орлову. В последний четверг мы звонили тебе, но, к сожалению, безрезультатно. Будем ждать, когда вернётся хозяйка телефона. Спасибо за прекрасное описание выставки в Ванином письме.

А теперь постараюсь тебе вкратце описать ситуацию в художественной жизни в Москве. В декабре этого года должна была открыться выставка, организованная Горкомом графиков, куда практически принимают у всех по 1 работе. Сейчас там около 200 художников. Во главе приёмной комиссии Плавинский, Немухин, Дробицкий, Нагапетян и подобные. Отбор работ идёт строго в их вкусе. До выставки мы заходили с Валерой в Горком [графиков] и беседовали с Ащеуловым, который нам дал понять, что мы не имеем отношения к тому, что называется Искусством. Больше мы решили туда не ходить. Троих ребят «Гнездо» не приняли (они подавали заявления как полагается). Поскольку эта довольно лживая выставка была призвана, хотя бы частично, удовлетворить запросы художников, то мы решили использовать её хотя бы как факт, в противовес выставке (концептуальной), которую намеревались организовать где-нибудь на квартире. Лёня [Соков] и Ваня не захотели принимать участие. Мы и ребята из «Гнезда» 12 12 Группа «Гнездо» (Геннадий Донской, Михаил Рошаль, Виктор Скерсис; 1974–1979) своё название получила по своему первому публичному выступлению на выставке московских художников в Доме культуры на ВДНХ, на которой участники провели акцию «Высиживание яйца». (Рошаль, Скерсис, Донской) подали тогда заявление в комиссию Горкома к Ащеулову с требованием выделения нам отдельного помещения, нам, т. е. концептуалистам, и возможности самостоятельного отбора работ. В Горкоме заволновались, что им совсем ни к чему сейчас параллельные выставки, компрометирующие эту (и без того совсем слабую). Вот уже 3-ю неделю Ащеулов тянет с ответом, но мы и не ждём ничего положительного.