Нодар Думбадзе - Я вижу солнце

- А солнце видели?

- Солнце видел. И меня вылечили...

- Ну и я вижу солнце...

Долго еще учитель всматривался в красивые улыбавшиеся голубые глаза Хатии. Трудно, очень трудно было поверить, что эти глаза не видят света, товарищей, не видят его - учителя военного дела, низенького, невзрачного человека, по щекам которого сейчас стекали слезы и который не старался скрыть, что он плачет.

Раздался звонок. Учитель вышел из класса, не проронив ни слова. Мы молчали и не двигались с места. Заговорили лишь тогда, когда в класс вошла учительница грузинского языка и стала читать список.

- Что с вами? - спросила тетя Кето, удивленная непривычной тишиной.

- У нас был новый учитель военного дела, - ответила Хатия.

- Понравился?

- Кабы все вы были такими! - ответил я.

В тот день урок грузинского языка проходил необычно:

говорили ученики, а преподаватель молчал и слушал их.

БРИГАДИР ДАТИКО

В полночь на балконе что-то загромыхало. Я проснулся.

Тетя, присев в кровати, с испугом смотрела на дверь, скрипевшую под сильным напором. Потом осторожно постучали в окно.

- Сосойя, иди ко мне! - позвала шепотом тетя.

Я подошел к тете, обнял ее. Она была холодна и дрожала всем телом.

Стук в окно повторился.

- Кто там? - с трудом выговорила тетя.

- Кето, открой дверь!

- Кто это?

- Это я, Датико!

Тетя закрыла лицо руками.

- Открой, Кето!

Тетя не отвечала.

- Кето!

Дверь заходила ходуном. Тетя не шевелилась.

- Кето, открой, это я, Датико!

- Какой Датико?

- Да я, Датико! Не узнала?

- Датико в армии!

- Открой, иначе взломаю дверь!

- Сосойя, зажги лампу! - попросила меня тетя.

Я зажег лампу. Тетя встала, накинула халат, подошла к камину и замерла в углу.

- Открой, Сосойя!

Я вынул из ручки дверей засов, попятился назад и стал рядом с тетей. Дверь медленно, со скрипом открылась.

Перед нами стоял бригадир Датико: в распахнутой на груди гимнастерке, гладковыбритый, с взъерошенными волосами, с пистолетом за поясом и коротким карабином в руке.

- Здравствуйте! - улыбнулся он. - Испугались?

Мы промолчали. Датико двинулся к нам.

- Стой на месте! - сказала тетя.

Датико остановился.

- Кето, что с тобой? Я сто лет тебя не видел... - Датико сделал еще шаг.

- Стой, говорю!

- Да чего вы боитесь? Я обещал верпуться, вот и вернулся!

Датико двинулся к нам.

- Говорю тебе - стой на месте, - повторила тетя, - иначе позову соседей!

- Зови кого угодно! Никого я не боюсь! Я вернулся изза тебя и не стыжусь этого! Слышишь ты?!

- Не из-за меня, а из-за страха ты вернулся!

- Ты, ты меня вернула!

- Тебя вернул страх!

- Я никого и ничего не боюсь!

- Зачем же тогда тебе оружие? Почему ты скрываешься?

- Скоро перестану скрываться!

- Чего ты ждешь?

- Кето, ты ведь умная женщина... Видишь, что творится?

- Чего ты ждешь?

- Пойми ты, плевать я хотел на всех! Ради чего мне умирать? Меня никто не трогает! Мое дело - пахать и сеять! Зачем, во имя чего я должен погибать? Я хочу умереть своей смертью, рядом с тобой! И никто у меня не отнимет тебя! Ты понимаешь это?

Тетя слушала Датико, не сводя с него глаз.

Датико сел, поставил карабин между ног, достал табак, закурил и продолжал:

- Я не трус, это известно всем. Но умирать ни за что ни про что не хочется... Хорошо, вернусь я туда... Убьют меня... Поможет делу моя смерть?.. Кто вспомнит про меня:

кем я был, чем я был...

- А кто ты есть сейчас?

Датико не ожидал такого вопроса.

- Я?.. Сейчас я политический противник власти...

- Бродяга и дезертир, вот кто ты такой! - сказал я и прижался к тете.

Датико побледнел. Он встал, снова сел.

- За такие слова другой поплатился бы жизнью...

А ты забыл, как они поступили с твоими родителями?

Забыл?

- Не твое это дело!

- Сопляк! Что ты понимаешь!.. Неспроста ведь твой отец стал троцкистом!

- Сам ты троцкист и сукин сын! Все, кто помнит моего отца, говорят, что он был замечательным человеком!

Датико пренебрежительно махнул рукой - дескать, стоит ли спорить с молокососом, - и обратился к тете:

- Кето! Я мечтал о встрече с тобой, как умирающий от жажды - о глотке воды! Улыбнись хоть раз! Я знаю, ты любишь меня, но боишься... Боишься, что они уже узнали все и теперь выслеживают меня... - На лице тети не дрогнул ни один мускул. - Вы должны помочь мне... Нет у меня никого, кроме вас... Пока буду скрываться в лесу, а потом мы еще посмотрим, кто кого.

Я стоял у камина и с омерзением слушал разглагольствования превратившегося в животное человека, который когда-то назывался бригадиром Датико... Вдруг оставшаяся открытой дверь скрипнула. Датико вскочил, схватил карабин и расширенными от ужаса глазами уставился в черное пространство. Убедившись, что за дверью никого нет, он успокоился.

- Накормите меня, - сказал вдруг он, - голоден я!

- Мы тоже голодны! - ответил я.

- Что, кусок мчади для меня пожалели?

- Еще бы! У нас собака с голоду дохнет...

- Благодари тетю, подонок, а то расшиб бы я твою глупую башку!

- Нашелся герой! Небось у самого поджилки трясутся от страха...

- Змееныш ты этакий! Вырастешь - погляжу, как ты себя будешь чувствовать в армии!

- По крайней мере, не стану шататься по ночам и просить кусок мчади!

- Сосойя, не выводи меня из терпения!

- А ты уходи! Зачем к нам пожаловал?

- Я не к тебе пришел!

- А к кому же? Тетя тебя не любит!

- Любит! Это ты меня не любишь и никогда не любил!

- Знал, что ты за птица!

У Датико побагровело лицо и запрыгала бровь. Он положил карабин на стол, встал и решительно направился к нам. Мы прижались к стене.

- Не подходи, закричу! - предупредила его тетя.

- Не закричишь! - Датико подошел к нам вплотную. - Не закричишь! повторил он и вдруг схватил тетю за плечо. - Почему ты не кричишь? Боишься? Кричи!

Созови все село! Погубила меня, а теперь я тебе не нужен, да? Теперь ты меня гонишь, да? Говори!.. Говори, иначе я убью себя и кровь моя ляжет на тебя!.. Говори!..

Датико изо всех сил тряс тетю. А она молчала и не сводила глаз с этого обезумевшего, забывшего про опасность, оравшего, как раненый зверь, человека. Вдруг Датико схватил тетю за голову и стал осыпать поцелуями ее щеки, лоб, глаза. Я набросился на Датико сзади и впился зубами ему в плечо. Датико, взвыв от боли, оттолкнул тетю, повернулся и закатил мне такую оплеуху, что я отлетел в угол комнаты, ударился головой об стену и упал, на миг потеряв сознание.

Очнувшись, я увидел испуганное лицо склонившейся ко мне тети, которая холодными как лед пальцами растирала мне виски. Датико стоял поодаль и исподлобья глядел на нас.

- Что ты сделал? - тихо сказала тетя.

- Ничего, не умрет! - ухмыльнулся Датико.

- Что ты сделал с моим мальчиком? - повторила тетя и выпрямилась. Она подошла к камину, протянула руку к прислоненному к стене топору. Датико нахмурился.