Нодар Думбадзе - Не бойся, мама !

Ты не избегнул приговора смерти,

Последний дар тебе преподнесли

В печали безутешной твои дети.

Черт возьми, неужели и врачи умирают неожиданно?

Я медленно шагаю по лабиринту могил, надгробий, памятников, бюстов... Море мрамора! Дворцы из мрамора!

Обширные особняки, крытые цинком! Кое-где видны забытые, поросшие травой могилы.

Откуда-то доносятся женский плач и причитания.

Я иду на голос. На свежем холме сидит женщина в черном.

- Авто, сын мой, жизнь моя! Авто, надежда моя единственная, солнышко мое! О горе мне, горе несчастной!

Я вздрогнул, услышав свое имя. Авто! Кто он, бедный парень? Я присел неподалеку. А женщина продолжала громко плакать:

- Зачем ты погубил свою несчастную мать. Авто, мой ненаглядный! Сын мой, дорогой мой мальчик!..

Дрожь пробрала меня, я весь похолодел. Потом по телу разлилась теплая, словно рука матери, волна. Какое счастье быть мертвым и слышать, с какой любовью и безысходным горем оплакивают тебя, знать, что для когото ты единственная надежда, единственная радость жизни. Я представил себя лежащим под свеженасыпанным могильным холмом и что это меня оплакивает моя дорогая, милая мать. И я заплакал от счастья.

- Авто, родной мой, любимый мой мальчик! Горе тво"

ей несчастной матери!..

Плакала женщина в черном, плакал и я...

- Сынок, ты товарищ моего Авто?

- Да, тетя.

- Вместе учились в университете?

- Да, тетя.

- Погубил он меня, погубил...

- Да, тетя.

- Не забывайте меня, заглядывайте...

- Обязательно, тетя.

- А как тебя звать?

- Авто, тетя.

- Горе мне! Почему же я тебя не помню? Ты тоже учишься на физическом?

- Да, тетя.

- Ты был тогда там? Во время драки...

- Где это, тетя?

- Там, на Тбилисском море, будь оно проклято!

- Нет, тетя.

- Ну спасибо, сыпок. До свидания.

- Это вам спасибо, тетя!

- За что, сынок?

- Так. Спасибо. До свидания, тетя. Будьте цдоровы!

- Будь счастлив, сынок. Будь счастлив!

Солнце опускалось за горой. На кладбище воцарились удивительная тишина и спокойствие. Сосны, чинары, плач кучие ивы, тихо шелестя листьями, шепотом переговаривались, словно доверяя друг другу тайну.

Я пошел домой...

- Добрый вечер, Даду!

- Здравствуйте, Джако!

- Так поздно с лекций?

- Сегодня был. практикум, а потом пошли в кино.

- Что смотрели?

- Не помню, какая-то чепуха - "Мертвые говорят громче живых", или наоборот. Каково?

- Очень хорошо!

- Что хорошо?

- Заголовок хороший.

- Да, заголовок-то и подвел меня.

Дадуна замолчала и стала крутить головку высохшего крана. Молчал и я.

- А со мной вы пошли бы в кино? - вдруг выпалил я и почувствовал, как краска залила мне лицо.

Дадуна удивленно взглянула на меня:

- С вами?

- Да.

- Почему бы нет?

- Когда? - обрадовался я.

- Когда пригласите. - Завтра!

- Нет, завтра у меня гости. Приходите и вы, буду очень рада. Придете?

Я посмотрел на свои брюки, потом на Дадуну и пожал плечами. Поняв меня, Дадуна расхохоталась.

- Глупости! Приходите обязательно.

- Спасибо, приду.

- Ровно в десять. Не подведете?

...На мою просьбу - отгладить брюки и сорочку - тетя Шура ответила категорическим отказом. Тогда за дело взялся я сам. Когда в комнате третий раз запахло паленым, тетя Шура не вытерпела.

- Со спекулянтами и прочими жуликами тебе нечего дружить! Видела я парней получше тебя, обалдевших от этой бесовки девки! Стоят до утра во дворе с гитарами и орут какие-то глупые песни. Тьфу, противно даже смотреть! Чтоб глаза мои не видели тебя в этой компании!

Дядя Ванечка невозмутимо читал газету. - Да скажи хоть слово! набросилась на него тетя Шура. - Расскажи-ка ему, какая тут из-за нее заварилась поножовщина! Расскажи!

Дядя Ванечка осторожно отстранил жену и продолжал читать.

- Что ты нашел такое в газете, подлый ты человек! - "завопила тетя Шура. - Парень на краю гибели, а тебе наплевать?

- Отстань, ради бога, не до вас мне!

- Скажи ему что-нибудь!

- Да что мне говорить? - Дядя Ванечка отложил газету и взглянул на меня.

- Скажи, была поножовщина?

- Ну была! Что же из этого?

- Как что? - подскочила тетя Шура. - О чем это, потвоему, говорит?

- О том, Шурочка моя, что Дадуна красивая девушка и она многим нравится.

- И больше ни о чем? - подбоченилась тетя Шура.

- О чем же еще? Из-за красивых девушек всегда происходят драки. А ты как думала?

- А из-за вас, тетя Шура, не устраивались драки? - вмешался я.

- Драки?! - расхохотался дядя Ванечка. - Да ее насильно мне подсунули! Родня ее, Артилаква, пообещали мне два мешка денег! Спустя месяц после женитьбы я сам предлагал им три мешка, лишь бы взяли ее обратно, да куда там!

Тетя Шура побледнела.

- Что ты сказал? Что ты сказал, мерзавец? Это менято тебе подсунули насильно? Ах ты подлец! Да я... Да меня... Да я из-за тебя всю свою родню потеряла! Ведь никто, кроме меня, и смотреть на тебя не хотел! Чтоб ты провалился, болван!

- Так! Поделом мне! - вздохнул дядя Ванечка. - И кто меня сюда тянул? Сидел бы себе в Милане, шил бы припеваючи с моей любимой! Вот была женщина, не то что это чудовище!

Дядя Ванечка дважды был в плену: сперва он попал в лапы немцев, потом немцы заставили его воевать в Италии против американцев, и тут его схватили американцы.

Потом он жил в Милане и имел, как он сам рассказывает, какую-то богатую любовницу Лючию.

- С кем? С кем бы сидел? Кому ты нужен, несчастный? Или я не знаю, что ты за золото? А та старуха держала и кормила тебя как бугая своего, понял?

Дядя Ванечка еще раз вздохнул и поплелся в спальню.

- Значит, все же решил идти? - обернулась тетя Шура ко мне.

- Тетя Шура, дорогая, неудобно подводить! Отпустите сегодня в первый и последний раз! - взмолился я.

- Ладно. Убирайся сейчас же. и чтобы в девять часов был дома!

- Да я приглашен в десять, как же я вернусь в девять?

- В одиннадцать! Слышишь?

- Обязательно, тетя Шура.

В десять часов вечера я вступил в апартаменты мадам Инессы. Хозяйка не проявила по поводу моего прихода ни особой радости, ни особого интереса. С обычной для каждой хозяйки улыбкой,она проводила меня в гостиную.

Комната была полна мебели, аромата духов и табачного дыма, причем последний был явно импортного происхождения. В расставленных по углам креслах в непринужденных позах сидели девушки в мини-юбках и парни в дакроновых костюмах. Я остановился в дверях. Дадуна предостерегающе приложила к губам палец и кивком указала на свободное кресло. Худой, седовласый парень, закрыв глаза и подняв руку к потолку, читал стихи:

Мело весь месяц в феврале,

И то и дело...

Я на цыпочках подошел к креслу и сел.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

Парень закончил чтение, направился к уставленному фруктами и напитками столу, налил коньяку, выпил и лишь после этого улыбнулся обществу, которое бурно выражало свой восторг.