Нодар Думбадзе - Не бойся, мама !

Я вздрогнул, почувствовав на себе внимательный взгляд водителя, и выпрямился.

- Закурить не найдется? - спросил водитель.

Я молча протянул ему пачку сигарет и спички.

С профессиональной ловкостью, не сбавляя скорости, оп закурил, затянулся и удовлетворенно произнес;

- "Честерфилд"! Где достаете?

- Ворую!

- Ва! Где это?

- У родного дяди!

- А-а-а! Так-то лучше, а то на Майдане [Майдан - старое название базара в Тбилиси] очень дорого...

- Да, дорого...

- Вот я вспомнил... - обратился водитель к Дадуне, - когда он подарил цветы мальчику, - не оборачиваясь, он показал пальцем на меня, - я вспомнил про цветы... Лет восемь назад мне было десять лет...

- Правда? - отозвалась Дадуна ради приличия.

- Да, десять лет мне было... Сам-то я курд. Когда мать болела или была занята, я таскал мусор... Жила в доме одна семья... Им, значит, помогал...

У меня вдруг сперло дыхание и бешено заколотилось сердце. Я взглянул в зеркальце. Водитель нервно жевал сигарету.

- Там жил мальчик, мой ровесник. Очень красивая была у него мать. Тетя Манана...

Я достал сигарету, прикурил и понял, что держу ее во рту не с того конца.

- Потом умерла моя мать Сара...

- Да? - равнодушно проговорила Дадуна.

- Да, умерла, бедная. В то утро "тетя Манана подарила мне одежду своего сына, потом очень много плакала, потом ее сын принес много-много цветов, вот как сегодня...

- Наверно, мать ему сказала, - догадалась Дадуна.

- Наверно... Хороший был мальчик, такой чистенький, всегда белый воротничок носил... Потом у него погибли родители. В один день... Потом я потерял его. Сказали, дед взял к себе в деревню... Не знаю... Я подумал, если он человек, обязательно придет на могилу матери.

Моя мать тоже там похоронена, в Ваке. Мы христиане, вот крест. - Он расстегнул сорочку и вытянул за цепочку большой золотой крест.

- Боже, какая красота! - воскликнула Дадуна.

- Да. Недавно я был на кладбище. Маро сказала, Маро - женщина, которая там. присматривает, сказала, приходил какой-то парень... Я думаю, это был он. Я звал его Джако, а он меня - Пучеглазом.

- Как? Как вы его звали? - встрепенулась Дадуна.

Водитель не ответил. Я поймал в зеркальце его черные красивые глаза. В груди у меня что-то заклокотало, закипело.

- Здравствуй, Або! - сказал я.

Вот и нашелся твой Або, Автандил Джакели! Ты его л разыскал или он тебя? Неважно! Вы нашли друг друга, и это главное. Все твое тбилисское детство, все твои воспоминания были связаны с ним. Они постепенно покрывались пеленой забытья, и, чтобы не допустить этого, вы должны были найти друг друга.

Вот и нашелся Або!

Так почему вы молчите? Скорей, скорей раскройте сердце и душу, расспросите друг друга о днях, минувших бесследно. Бесследно? Нет! Ведь Або помнит твою добрую, красивую мать, помнит тепло ее ласковых рук. А ты, разве ты забыл смуглую курдянку Сару? Быть может, Або не хочет вспоминать, как его мать убирала чужие грязные подъезды и как он сам, босой и оборванный, таскал чужой мусор? Так почему он так мечтал о встрече с тобой?

- Здравствуй, Джако! - сказал Або.

Мы стояли друг против друга у подножия Джвари и неловко улыбались. Потом он протянул руку, протянул руку и я, и так, с протянутыми руками, мы стали сходиться. Потом мы обнялись, стиснули друг друга, и я услышал шепот моего Або:

- Где ты был, Джако? Где ты был, Джако? Где ты был, Джако?..

Прошел час. Все твои восемнадцать лет, Автандил Джакели, и столько же лет твоего Або уместились в эти шестьдесят минут. Або расспрашивал тебя о своей матери, и ты понял, почему он искал встречи с тобой. Ты расспрашивал Або о своей матери, и он понял, почему ты искал встречи с ним.

Долго еще вы говорили, говорили, пе собираясь расходиться... Но... Або ждала работала тебя - всплакнувшая Дадуна. Потом ты засунул руку в карман, и радостно вспыхнули глаза Або, когда вместо денег ты достал изкармана платок.

- Так я теперь поеду, а через два часа вернусь за вами. Хорошо? сказал Або.

- Нет, Або, мы спустимся в Мцхета [Мцхета - город на р. Мтквари (Куре) при впадении в р. Арагви. Древняя столица (до VI века и. э.) Грузии. Уже в III веке до и. э. Мцхета была крупным центром ремесла и торговли.], а оттуда поедем поездом или автобусом, - сказал ты.

- Я приеду в Мцхета, - сказал Або. - Вы когда там будете?.

- Не нужно, Або, мы сами доберемся! - сказал ты.

Потом вы обменялись адресами и обещали друг другу встретиться в ближайшие дни.

- Хорошая девочка! - понизил голос Або.

- Дадупа, знакомься: это Або, мой друг детства.

- Знаю... Все знаю... Клянусь мамой, столько я не плакала никогда...

- Ну, до свидания, Джако!

- До свидания, Або!

- До свидания, сестра!

- До свидания!

Або рывком сорвал машину с места. Проехав десяток метров, он резко затормозил, вышел из машины, поднял вверх руки и что-то крикнул.

Вы также подняли вверх руки и крикнули:

- До свидания, Або, до свидания!..

Я и Дадуна стоим на огороженном металлической решеткой крохотном балкончике, что ласточкиным гнездом притулился к обрывистой стене Джвари, и любуемся открывающейся отсюда картиной. Под нами Мцхета со своими красивыми, под красной черепичной кровлей, домишками, монастырями, колокольнями, церквами, могильниками, развалинами... Идут люди, много, много людей. Они сперва отсюда, с высоты, рассматривают Мцхета и Светицховели, незаметно прячут в карманах и еумках выковыренные из стены кусочки камня и раствора, потом снускаются вниз, в Мцхета, смотрят оттуда на это чудо, на Джвари, и вздыхают, и восторгаются, и поражаются, поражаются красоте храма, мастерству возведших его людей, небу, озарившему труд и подвиг их великий...

А Джвари стоит и безмолвствует...

- Авто!

- Да?

- Что ты подумал, когда получил мое письмо?

- Обрадовался.

- И все?

- Очень обрадовался!

- Чему же ты обрадовался?

- Видишь ли, я сам собирался написать тебе, и вдруг твое письмо!

- А что ты хотел мне написать?

Я промолчал.

- Ну-ка, говори честно!

- - Хотел... В общем, приблизительно так: "Дорогая Даду, если ты не сердишься на меня, встретимся... Твой Джако..."

- Мой Джако... - Дадуна ласково провела пальцами по моим векам, - Все еще больно?

- Нет, уже прошло... Здорово я пересолил, да? Что сказали девочки?

- Ничего ты не пересолил. Анзор - скотина!

- Нет, я сам виноват, издевался над ним. А все же, что девочки сказали?

- Девочкам ты понравился. - А ребята?

- Ребята сказали, что ты сволочь!

- А ты что сказала? - спросил я, обнимая за плечп Дадуну.

- Да... Девочки сказали, что ты красивый парень.

Красивый и умный.

- Красивый?!

- Ну, симпатичный... Это слова Изиды. Тебе понравилась Изида?

- Это которая?

- Та самая, с родинкой. Она сказала, что ты симпатичный и умный. Понял? " - сказала Дадуна и постаралась сбросить с плеч мои руки.