Нодар Думбадзе - Не бойся, мама !

...Я хорошо помню мать. Была она высока, стройна, бела. Глаза у нее были огромные, голубые, а волосы - иссиня-черные. Каждое утро она пришивала мне белоснежный воротничок, потом брала за руку, вела в школу и сдавала учителънице Нуну. После уроков встречала у подъезда и вела за руку домой. Мягкие, нежные, теплые руки были у моей матери Мананы. Я замечал: на улице на маму часто оглядывались мужчины, иногда и женщины. Помню, однажды, когда мы возвращались из школы, какойто дядя оглянулся на маму да так и продолжал идти с повернутой назад головой.

- Ух, какая прелесть! - громко произнес дядя и тут же налетел на дерево.

- Ух, какая прелесть! - крикнул я и рассмеялся.

Мать сильно дернула меня за руку и ускорила шаг.

Наш подъезд убирала красивая курдянка Сара. Она же выносила мусор. Когда не было воды, Сара приносила ее со двора. У Сары был сын, мой ровесник Або. Он называл меня Джако, а я его - Пучеглазом, потому что он ел много луку и глаза у него часто краснели и слезились.

Иногда за мусором приходил Або.

- Тетя Манана, мусор нету? - спрашивал он.

- Есть, Або, есть! - отвечала мать.

- Давай сюда!

Або уносил ведро с мусором, потом возвращался, ставил пустое ведро на кухне и заходил в мою комнату. Он любил рассматривать иллюстрированные книжки.

- Джако, когда этот пожарник сломал, ты его не бросал, ты его мне давал, хорошо? - говорил Або.

- Отдай, сынок! - говорила мать. И я тотчас же протягивал Або игрушку.

- Пет, тетя Манана, теперь нет. Когда сломал, тогда, - краснел Або.

- Бери, Пучеглаз, бери, у меня есть другие.

- Нет, так не надо, я почтовый голубь тебе принесу, тогда давал, хорошо?

- Ладно, Пучеглаз.

Однажды утром, когда мы с мамой уже собрались было в школу, в дверь постучали. Мать открыла. В дверях стоял Або.

- Здравствуй, Або! - Мать быстро вынесла ведро с мусором.

Або как-то странно ломялся, но ведро все же унес. Он скоро вернулся и молча стал.

- Заходи, Або, - сказала мать.

Або не сдвинулся с места.

- Что, Або, тебе что-нибудь нужно?

Або отрицательно покачал головой.

- Может, деньги?

Або молчал.

- Да что с тобой, мальчик? Говори, мы опаздываем в школу.

Або проглотил слюну и облизнул пересохшие губы.

- Тетя Манана, мама Сара умер! - сказал он и сел на ступеньку лестницы.

Мама, ничего не поняв, взглянула на меня, потом на Або. Когда же до нее дошел смысл услышанных слов, она побледнела, вскрикнула и быстро подсела к Або.

- Або, что ты сказал, мальчик? Повтори!

- Тетя Манана... Мама Сара... - Або зарыдал.

Мама обняла его, прижала к себе и заплакала. Она плакала молча, без слов, я видел, как дрожали ее плечи.

Потом она подняла упиравшегося Або, ввела в комнату, усадила в кресло, сама опустилась перед ним на колени и дрожащим голосом спросила:

- Как же это... милый мой мальчик... Почему?

- Не знаю, тетя Манана... Ночью мама заснул, утром папа кричал: умер, умер!..

- Разве она болела?

- Нет. Вечером стирка делал, потом сказал, сердце болит, потом ночью заснул, утром папа кричал: умер!

- Боже мой! Как же вы теперь, несчастные... Четверо детей... О господи!..

Або снова заплакал. Мама принесла мокрое полотенце и стала вытирать его лицо, руки, ноги. Потом достала из шкафа мои брюки, носки, туфли, сорочку и сложила их перед Або:

- Надень все это, Або...

В день похорон Сары мать принесла много красивых цветов. Потом она взяла меня за руку, и мы пошли к Або.

Гроб стоял на тахте посредине комнаты. Сара лежала спокойная, какая-то помолодевшая и очень красивая - такой красивой она даже в жизни не была. У гроба стояли Або, его братья, сестра и отец.

- Подойди к ним! - шепнула мама, передавая мне цветы. Сама осталась стоять в дверях.

Я подошел к Або и молча протянул цветы. Он взял их и положил у изголовья матери. Потом подвел меня к отцу и сказал:

- Папа, это Джако.

Отец Або улыбнулся мне, погладил шершавой ладонью по щеке и поцеловал в голову. Не зная, что делать дальше, я вопросительно взглянул на мать. Закрыв лицо платком, она громко плакала.

Мама легла поздно ночью. Отец уже спал. Вернувшись из больницы и не найдя на столе обеда, он заворчал:

- Х-х-хорошее дело! Весь день т-трудишься к-как вол, к-крутишься к-как белка в к-колесе, а тебя и и-накормить некому!

- Я была на похоронах! - тихо проговорила мать.

- Ну-ну и что?

- Ничего. Не мешало бы быть и тебе.

- Я ни с кем там не знаком... Знал одну лишь Сару, и т-т-та умерла. К к-кому бы я и-пошел?

- К Саре.

- К Саре пусть и-пойдет мой враг!

- Смерть не нуждается в знакомстве. Пришел бы, постоял минуту и ушел...

- Р-ради бога, не делай- из ничего т-трагедии. Когда я умру, и-пусть и они не приходят. Б-будем квиты, - деланно улыбнулся отец.

- Не вижу ничего смешного.

- А что мне, г-голодному, делать? П-плакать?

- На голодный желудок легче плачется.

Отец не ответил, прошел в спальню, разделся, лег и заснул...

- Спи, сынок, - сказала мать, укладывая меня в постель, - утром тебе рано вставать.

Я укрылся одеялом. Мать долго еще ходила по комнате. Я не слышал, когда она легла спать.

Я и Або по откосу университетской горы сбежали к речке Верэ. Або бос, на мне же новые туфли, новые штаны, новая белая рубашка, новый пионерский галстук.

- Не надо башмак снимать, - говорит мне Або, - ты садись на мой спина, я тебе через речка взял! Вот так! - И он подставляет спину.

Мы уже в воде.

- А ну давай быстрей! Быстрей! - пришпорил я Або.

Он обиделся и тут же скинул меня прямо в воду. Я моментально промок до самого пояса.

- Пучеглаз, ты что, с ума сошел?!

Я налетел на Або, он толкнул меня, и мы оба упали.

Вода понесла нас вниз.

- Ты знаешь плавать? - спросил Або.

- Нет. А ты?

- Нет.

- Мы утонем? - испугался я.

- Утонем.

Верэ тащит пас все быстрее, и вот уже Мткварп. Течение понесло нас вниз. Куда нас несет?

- Тебе холодно? - спрашивает Або.

- Нет. Вода совсем теплая. Я уже не боюсь!

- Ой, мама больной лежит, если я утонусь, кто же завтра мусор взял? вспомнил вдруг Або и заплакал.

- Ой, если я утону и завтра не пойду в школу, мама с ума сойдет! вспомнил я и заплакал.

Мы плачем, а Мтквари несет нас все дальше и дальше.

Вот кончился город, впереди широкое поле. Мы слышим женские голоса. По обоим берегам Мтквари бегут, распустив волосы, две красивые женщины.

- Або! Авто! - это кричат наши мамы.

- Авто, сынок! - кричит моя мама.

- Сынок, Або! - кричит тетя Сара.

А мы все мчимся дальше и дальше. Вода в Мтквари теплая и ласковая, как рука матери. Проплывают мимо поля, леса, снова поля и снова леса. И вдруг перед нами море. Вот сейчас Мтквари сольется с морем. Что тогда будет с нами?

- Або! Авто! Або! Авто! - слышим мы вопли наших матерей.

Мы уже у самого моря. И тогда женщины бросаются в Мтквари и подолами платьев перекрывают воду. Мтквари стала. Потом вода в ней начала подниматься. Вот она достает им до колен, до груди, до глаз, до волос... Потом Мтквари сливается с морем, и уже нет Мтквари и нет моря, а все вокруг превращается в сплошную воду. Вода покрывает всю землю. Исчезли горы, леса, поля. Исчезли наши матери.