Нодар Думбадзе - Не бойся, мама !

- Мама-а-а! - кричу я.

- Мама-а-а! - кричит Або.

- Мама-а-а-а!

- Здесь я, сыночек! Успокойся! Что с тобой, мой дорогой?

Я открыл глаза. Надо мной стояла моя красавица мать в белой ночной сорочке, с распущенными иссиня-чернымп волосами.

- Милый мой глупыш! Чего ты испугался? Боже, ты весь в поту! Ну-ка снимай рубашку!

Мать быстро сменила мне рубашку и легла рядом со мной.

- Засни, маленький! Засни, мой дорогой!

- Не уходи, мама! - попросил я.

- Никуда я не уйду. Но ты засни...

Я долго не решался закрыть глаза. Наконец все же задремал, и тотчас же появился Або. Опять он босиком!

Ведь дала же ему моя мама обувь и одежду? Бедный Або!

Нет у него больше мамы... Но ничего! Мы возьмем Або к себе. Мама выкупает его, обует, оденет во все новое, чистое. Папа отведет его в парикмахерскую. И превратится наш Пучеглаз в красивого, причесанного, чистого мальчика. Потом мы дадим ему свою фамилию, и станет он Або Джакели.

- Да, мама?

- Что, сынок?

- Ведь Або будет Джакели?

- Это почему же?

- Потому что у него нет мамы, и он будет жить у пас, и учиться вместе со мной, и учительница Нуну будет его вызывать, как и меня, - Джакели, Або Джакели. Да, мама?

- Да, сынок, да! Або Джакели.

- Ну вот! - донесся из спальни недовольный голос отца. - Допрыгалась со своими и-панихидамп и и-похоронамп. Ребенок-бредит!

- А ты как считаешь? Кем должен вырасти мальчик, человеком или животным?

- Ну и и-пусть мычит, как животное!

- И пусть!

- Вот и отлично! А м-меня оставьте в и-покое!

- Ради бога!

- Слышь, т-ты, и-пацан! - повысил голос отец. - Лежи и спи, а т-то, к-как в-в-выйду, д-дам тебе Або Джакели! С-сопляк!

Мать нежно обняла меня и погладила по голове.

- Да, мама? - переспросил я.

- Да, сынок, да! Засни...

Я заснул. И всю ночь мне снилось, как я сплю и как меня ласкает моя милая красивая мать.

Або не показывался всю неделю. Теперь каждое утро перед тем, как отправиться в школу, я выносил во двор иедро с мусором. Однажды почтальон принес телеграммумолнию, папу с мамой срочно просили приехать в Хони к тяжелобольной родственнице мамы, которая захотела, чтобы ее во что бы то ни стало осмотрел Гавриил Джакели.

Оставив меня на попечение соседей, папа и мама той же ночью выехали на машине.

На третий день, вернувшись из школы, я застал в пашем доме много людей. Из большой комнаты куда-то исчезли все вещи, лишь посредине стояли две покрытые белыми простынями тахты, а вдоль стен были расставлены стулья. Ничего не понимая, я ошалело смотрел на незнакомых мне людей, которые и не заметили моего прихода.

Вдруг наступило гробовое молчание, кто-то подошел ко мне, погладил по голове и заплакал.

- Несчастный ребенок!

- Сынок, сынок, дорогой!

- Нет в мире справедливости!

- Кто за ним присмотрит?

Я все понял...

...Все разошлись. На кладбище остались два могильщика, дед да я.

- Царство им небесное, за упокой их душ, - проговорили могильщики, отпив по глотку вина, а остальное осторожно вылпли на могилу. Потом поблагодарили деда, собрали лопаты и тихо ушли. Дед, до сих пор не проронивший ни слова, вдруг упал на могилу и, рыдая, съел горсть земли. Потом встал, надел на меня шапку и вздрогнул от неожиданности: перед нами стоял Або с огромным букетом ь руках, а за ним, прислонившись к ограде соседней могилы; плакал его отец. Або молча подал мне цветы.

Я разложил их на могиле, потом взял Або за руку и подвел к деду.

- Это Або, - сказал я.

Дед ласково потрепал его по щеке и поцеловал в голову...

...Спустя неделю дед распродал все наше имущество, и мы поехали в Букисцихе.

- Мальчик - моя кровь и моя плоть. И расти он должен в родном доме! заявил он тбилисским родственникам.

Среднюю школу я окончил в Букисцихе.

Учительница логики вместе с аттестатом вручила мне комбинированную справку-характеристику следующего содержания: "Дана Автандилу Гаврииловичу Джакели в том, что он действительно учился в Букисцихской средней школе и что его, как сироту, воспитывал дед, старый большевик Исидор Джакели, депутат всех созывов местного Совета, опытный партийный работник, и что он действительно окончил десять классов Букисцихской средней школы. В процессе учебы проявил себя вежливым, а также систематически участвовал в работе по сбору чая ("зеленого золота"). Активно участвовал также в сельских, районных и других олимпиадах. Пел в хоре (бас).

Входил в первую десятку чемпионата по шахматам (в масштабе своего класса), играл в футбол, волейбол, баскетбол, теннис, лело, пинг-понг, а также в мяч на воде (ватерполо). Считался активным членом драм, и лит.

кружков. Исполнял главные трагические роли в пьесах классиков, в том числе Гамлета, Ивана Грозного и Хлестакова. Писал небольшие рассказы и стихи, которые публиковал в школьной стенгазете. Дед его в настоящее время пенсионер.

Автандил Джакели комсомолец с 1965 года, членские взносы платил честно и систематически. В колхозе у него выработано 92 трудодня, не курит.

Вывод: Автандил Гавриилович Джакели является положительной личностью, в чем и подписываюсь временно исполняющая обязанности заболевшего директора средней школы с. Букисцихе Чохатаурского района преподаватель логики этой же школы Зинаида Кишвардовна Шешелидзе.

Справка дана для представления в мединститут".

"Ректору Тбилисского медицинского института.

От абитуриента Автандила Гаврииловича Джакели, прож. в Тбилиси, по ул. Ниношвили, 50

ЗАЯВЛЕНИЕ

Сообщаю, что в июне 1967 года я окончил среднюю школу с. Букисцихе Чохатаурского района. Меня с раннего детства привлекала медицина, как сложная и интересная отрасль науки. Я уверен, что медицина необходима для удовлетворения ежегодно растущих потребностей населепия. Кроме того, имею деда - старика, инвалида, старого коммуниста, заслуженного партработника, оставлять которого без медицинской помощи почти невозможно. А потому прошу исполнить мечту моего детства и разрешить сдать приемные экзамены, а затем зачислить меня во вверенный вам институт.

Заявитель: А. Г. Джакели

г. Тбилиси

15/VII 67 г."

Заявление сочинил дед, я переписал его набело. С этим заявлением, подкрепленным аттестатом, справкой о здоровье и четырьмя фотокарточками, я и дед 17 июля прибыли в Тбилиси.

Тетя Шура (так называю я дальнюю родственницу Шушану Артилаква) приняла нас торжественно. Набитый битком хурджин был помещен на почетном месте во главе стола, мы скромно присели на тахте.

- Боже мой, вылитый отец! - обняла меня тетя Шура и заплакала так, что вскоре заревел я сам, а за мной всхлипнул и дед.

- Ну так вот, моя Шушана, - сказал наконец дед, - теперь дело за тобой. Оставляю мальчика на твое попеченье!

- Исидор Джакели! Ты - наш отец, и твой внук - мой сын. Мой дом - его дом! Буду смотреть, ухаживать, кормить и поить его, как царевича, вот те крест! За пять лет сделаю из него такого специалиста, что весь свет будет дивиться, попомни мое слово! Ты куда собираешься, сынок? - обратилась она ко мне.