Борис Екимов - Рассказы

Добрую неделю занимался Николай огородом, двором да садом и, наконец, решил: хватит. А то так и отпуск пройдет. Бегай потом вечерами на лодочную, после работы.

Решил и следующим утром собрался на берег. Но все поломала жена. Она углядела, что конек на крыше за зиму совсем развалился, и завела:

- От людей стыдно... Хозяин называется... Либо мне самой...

В общем, пришлось лезть наверх.

А наверху было хорошо. Никаких заборов, стен, сарайчиков и прочей рухляди. Наверху было просторно и много неба. Стлались по земле крыши и крыши среди голых деревьев. А рядом тополь-раина стремился к небесам.

Николаю на крыше понравилось. Конек он поправил и остался сидеть там, наверху, спокойно покуривал.

Мимо люди проходили, спрашивали:

- Ты чего там?

- Жена загнала, - отвечал он, - говорит, сиди и кукарекай.

Рядом, на тополевых ветвях, заливались скворцы, воробьи бесстрашно скакали, чирикая. К озерам потянула одинокая цапля. Думалось хорошо: о днях отпуска, которые еще впереди, о долгом лете, которое лишь начинается, и вообще о жизни.

Время от времени, сбивая мысли, по улице пробегали машины. Раньше они здесь почти не ходили, дом стоял на окраине. Кому ездить? Теперь громыхали раз за разом. И все почему-то пустые. Николаю сверху-то видно было. Но он сначала этому значения не придал. А потом, раздражаясь от громыхания, голову поднял, стал присматриваться: чего они тут разъездились? Тут ехать-то куда? Самый край поселка, дальше лишь кладбище. Туда чего мчаться, туда отвезут, да еще с музыкой. В свое время.

Николай на самый край крыши перебрался, ноги к фронтону свесил и стал глядеть.

Медленно проплыл КамАЗ с прицепом. Пустой. Куда-то к больнице свернул. Потом сосед, Василий, на ЗИЛе примчался, из дома бидончик взял, наверное под молоко, - и назад. Зеленый "пикапчик" с надписью "Связь" повез домой Мырикова. Тот каким-то начальником был на почте, а жил на самом краю. Брякая разболтанным кузовом, прокатила машина зверофермы. Потом снова ЗИЛ. Потом "Кировец" навонял, не продышишься. И все - пустые.

Николая даже заело. Он сидел и ждал, когда же, наконец, хоть одна груженая проедет, для дела.

Не дождался. Бутылки пустые везли, это - да. Неподалеку магазин стоял, рядом, в ларьке, посуду принимали. Туда, за каких-нибудь полчаса, подкатили; летучка из "Сельхозтехники", "Аварийная" газовой службы, два ЗИЛа, УАЗ, три легковушки и даже портовской кран.

А вот с добрым делом Николай так никого и не увидел. Разозлился и слез.

И так бы оно, наверное, все и позабылось. Но вечером, по телевизору, перед кино, показывали журнал про то, как железо добывают. Там было жутко смотреть: вся земля искурочена, страшней войны.

Николай поглядел-поглядел, плюнул и ушел курить.

На дворе было хорошо. Остывал на западе алый закат. Белый камушек луны светил над головой. А чуть поодаль, в высоте проклюнулась одинокая серебряная звезда, одна на всем небосводе. На земле уже туманилось и темнело. Огородные грядки лежали ровные, радуя глаз. А над ними стояли деревья, готовые не сегодня завтра облиться белым цветом.

Хорошо было. Но пришло на ум странное. Вдруг подумалось, что и на этой земле, вот здесь, могут что-то найти: железо, уголь, нефть какую-нибудь. И тогда... И представив себе, что случится тогда, Николай поежился.

На соседском дворе возился с кроликами Иван Митрофанович, завхоз из школы. Николай его окликнул:

- Митрофанович!

Тот подошел.

- Чего?

- Ты, случаем, не слыхал, в школе у вас там не болтают, - никаких полезных ископаемых у нас не нашли?

- Каких ископаемых? - не понял завхоз.

- Ну, уголь, железо... Не обнаружили?

- Вроде нет. Нефть искали, не нашли.

- Ну, и слава богу, - облегченно вздохнул Николай,

- А чего это ты? - спросил сосед.

- Просто так. Ребята на работе болтали, вроде нашли чего...

- Нет, нет. Не нашли. У меня свояк в нефтеразведке. Они теперь в Казахстан летают, на самолете.

Поговорили и - по сторонам.

Николай пошел кино глядеть. Оно было скучное, про мужика с бабой, которые то сходились, то расходились - дурью маялись. Он кино вполглаза глядел, на душе было как-то неспокойно. И вдруг пришла мысль: вспомнился день, крыша, машины, которые проезжали мимо. Они ведь были пустые. А железо для них добывали, землю ворочали. Добывали железо, уголь и всякое другое. Старались, строили. Сколько людей, труда. Нефть потом, для бензина. И для чего? Порожнем гонять.

Мысль была такая большая, что не умещалась в голове. Сделалось жарко. Николай про телевизор забыл.

И потом другая мысль пришла: ведь его улица на самом краю, глухая. А сколько машин по другим ездят. Это раньше, в детстве, одна полуторка на весь поселок. А нынче этих машин развелось. Лишь здесь... А в городах вообще несчетно. По области. По Союзу.

Спать Николай, конечно, спал. А вот утром проснулся, пришло вчерашнее. Собирался он на берег, к лодке, а потом раздумал. Решил проверить вчерашнее, про машины. Может, день вчера выдался несчастливый.

Но на крышу просто так не полезешь. Подумал Николай и решил конек белой жестью обтянуть, чтобы уж навечно. Было у него три листа в запасе, он их порезал и наверх потянул.

Сосед Фомич со своего двора крикнул:

- Другой день на нашестьях?

- Приказ... - развел руками Николай. - Высшее начальство.

- Нет, с ними не поспоришь, - посочувствовал Фомич.- Такое племя. Зато конек будет на весь аул светить.

Сосед был стариком говорливым, но скоро бабка прогнала его к делам.

А Николаю чужие глаза были вовсе не нужны, потому что конек - коньком, жесть - жестью, а главное - эксперимент. У сына-школьника такое присловье было: "Проведем эксперимент!" И Николай решил провести.

Взял он бумаги лист, разделил его пополам, слева написал "порожние" и решил ставить там ноли на каждую машину, а справа, соответственно, "груженые" и отмечать их крестами. Просто и ясно.

Конек оббивать начал он с краю, не торопясь. Примеривал, прикидывал, а главное, глядел на дорогу.

Первым прокатил лесхозовский ГАЗ-66, пустой. Николай влепил ему ноль. Потом ЗИЛ-130 с ремкон-торы. В кабине сидит Федя-прораб. Он хоть и пузатый был, но считать его за груз слишком жирно. Второй ноль на бумажке появился. Повезли рулон рубероиду на УАЗе. Николай подумал-подумал и поставил ноль, потому что три тонны грузоподъемность УАЗа, а рубероид можно и на себе утащить или на тележке. В крайнем случае в мотоциклетную коляску положи и кати.

Проехал самосвал с песком, потом еще один, с пилеными дровами. У Николая даже на душе повеселело, и он влепил два жирных креста, радуясь.

А потом повалили машины, и все порожнем: заготконторы "газон", "Сельхозтехники" два КамАЗа друг за дружкой проплыли туда, а следом обратно, словно издевались. С хлебоприемного пункта ЗИЛ поволок в просторном кузове разъединый мешок зерна ли, а скорее, отходов. Охотосоюзовская колымага мордатого Костю-председателя повезла, конечно, похмеляться. Этот Костя разожрался на лосятине да кабанятине - в кабину уже не влезал, впору самого отстреливать. "Электросетей" машина моток провода и ящик с изоляторами повезла, как не надорвалась, бедная. На велосипед, на руль этот провод, а ящик на багажку - и все дела.