Федор Достоевский - Том 12. Дневник писателя 1873. Статьи и очерки

…«Гражданину» еще долго придется говорить самому с собой… — Достоевский не ошибся: количество подписчиков «Гражданина» не превышало двух тысяч. Высказанное здесь опасение не раз обыгрывалось впоследствии в полемических статьях, направленных против «Гражданина». Так, в частности, H. К. Михайловский писал о редакционной деятельности Достоевского в «Гражданине»: «…что сделает из „Гражданина“ г-н Достоевский и сделает ли что-нибудь? Теперь, кажется, можно уже ответить на этот вопроС. Г-н Достоевский из „Гражданина“ ничего не сделает, ничего или почти ничего. Правда, шутовской характер органа русских людей, стоящих вне всякой партии, постепенно ослабевает под влиянием, надо думать, нового редактора. Но бог весть, к добру ли это: шутовство именно и составляло до сих пор цвет „Гражданина“, и, лишаясь его, „Гражданин“ обесцвечивается» (Отеч. зап. 1873. № 2. С. 315).

…разговаривая с покойным Герценом — «С того берега». — А. И. Герцен умер в Париже 9 (21) января 1870 г. Здесь речь идет, очевидно, о свидании Достоевского с Герценом в июле 1862 г. в Лондоне. В письме к H. П. Огареву от 5 (17) июля 1862 г. Герцен писал: «Вчера был Достоевский — он наивный, не совсем ясный, но очень милый человек. Верит с энтузиазмом в русский народ». Книга Герцена «С того берега» (1847–1850) хранилась в библиотеке Достоевского.

Об этой книге — Погодин в своей превосходной и любопытнейшей статье… — Речь идет о статье M. П. Погодина «А. И. Герцен», опубликованной в журнале «Заря» (1870. № 2. С. 75–95), в состав которой вошли и напечатанные ранее воспоминания Погодина о его встрече с Герценом в Монтре («Отрывок из дорожных записок 1865 года», впервые: «Русский». 1867. 10 апр. № 9-10). Погодин но называет здесь книгу «С того берега». О положительном отношении к ней Погодина Достоевский, вероятно, заключил из общей высокой оценки, которую тот дал произведениям Герцена, написанным после эмиграции из России в январе 1847 г.

Эта книга написана в форме разговора двух лиц, Герцена и его оппонента — он вас во многих случаях ставит к стене. — Достоевский верно уловил здесь особенность замысла книги Герцена. В одной из глав «Былого и дум» Герцен писал, рассказывая о глубоком нравственном и идейном кризисе, который он переживал после французской революции 1848 г.: «Наскучив бесплодными спорами, я схватился за перо и сам в себе, с каким-то внутренним озлоблением, убивал прежние упованья и надежды <���…> Моя логическая исповедь, история недуга, через который пробивалась оскорбленная мысль, осталась в ряде статей, составивших „С того берега“. Я в себе преследовал ими последние идолы, я иронией мстил им за боль и обман; я не над ближним издевался, а над самим собой» ( Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. M., 1956. T. 10. С. 226, 233). О взаимной обусловленности художественной (диалогической) формы книги Герцена и ее содержания см.: Гинзбург Л. Я. «С того берега» Герцена (Проблематика и построение) // Изв. АН СССР. Отд. лит-ры и яз. 1962. T. 21, вып. 2. С. 115.

…Белинский и усадил слушать свою статью — Зарезал! Зарезал! — Этот же эпизод Герцен рассказал в «Былом и думах» (ч. II, гл. XVI). «Разговор между господином А. и господином Б.» — статья Белинского «Русская литература в 1841 году», написанная «в форме <���…> разговора между двумя лицами — А. и В.», была напечатана в «Отечественных записках» (1842. № 1). По первоначальному замыслу Достоевского, анекдот Герцена об указанной статье Белинского должен был рассказывать, предаваясь литературным воспоминаниям, «идеальный западник» в «Бесах».

…мое первое вступление на литературное поприще… — Знакомство Достоевского с Белинским состоялось около I июня 1845 г., вскоре после завершения романа «Бедные люди». Об этом периоде жизни Достоевский более подробно рассказал в январском выпуске «Дневника писателя» за 1877 г. (гл. 2, § 4). Факты личных и литературных взаимоотношений молодого Достоевского с критиком отразились также в «Униженных и оскорбленных» (см.: наст. изд. T. 4. С. 26–27).

…gentilhomme russe et citoyen du monde — Выражение это y Достоевского впервые встречается в «Бесах». Так хотел подписать свою предсмертную записку Кириллов (см.: гл. 6. «Многотрудная ночь»).

H. К. Михайловский в февральском номере «Отечественных записок» за 1873 г. в «Литературных и журнальных заметках» вступил в полемику с Достоевским по поводу исторической и общественной роли представителей образованного «русского барства», самым ярким типом которого был, с точки зрения автора «Старых людей», Герцен. Соглашаясь с Достоевским в том, что «барство извращает понятия о добре и зле», Михайловский замечал, однако, что процесс этот начался задолго до Петра I. В эпоху петровских преобразований «…произошло не забвение границ добра и зла, а их открытие» (Отеч. зап. 1873, № 2. С. 341). Исходя из анализа опубликованных уже разделов «Дневника писателя», Михайловский утверждал, что «правда» Достоевского, вопреки его желанию, не всегда тождественна с народной «правдой», ибо народное мировоззрение не отличается цельностью (см. там же. С. 338). Заявляя, что Достоевский обнаружил свою принадлежность к разряду «citoyens du monde», Михайловский спрашивал: «…что же делать citoyen'ам, людям, нюхнувшим правды „общечеловеческой“, в виду стихийности и разнородного состава правды народной?» С точки зрения Михайловского, citoyen'ы идут одним из двух возможных путей: «…или они выбирают из народной правды то, что соответствует их общечеловеческим идеалам, тщательно оберегают это подходящее и при помощи его стараются изгнать неподходящее; или же навязывают народу свои общечеловеческие идеалы и стараются не видеть происходящего» (там же). Достоевского Михайловский упрекал в том, что он избрал второй, пассивный путь: «Ему хорошо жить. Он знает, что, что бы с народом ни случилось, он в конце концов спасет себя и нас <���…> Легко тоже жить с мыслью о том, что мой народ любит страдать <���…> Однако, при всей легкости этих двух citoyen'ских мыслей, они имеют и некоторое неудобство: с ними легко жить, но трудно действовать. Каждый шаг citoyen'a, проникнутого этими мыслями, связан: с одной стороны, он знает, что народ и только народ скажет последнее слово, значит, ему citoyen'y, и соваться нечего; с другой стороны, он знает, что он, чего доброго, может неосторожно лишить народ его святыни — страдания» (там же. С. 339).

…идеальный народ — чернь девяносто третьего года. — 1793 год — высший этап якобинской диктатуры. Опираясь на широкое движение народа и плебейских масс Парижа, якобинский Конвент произвел важнейшие социально-политические реформы, уничтожившие все феодальные права и привилегии. В кружке Белинского — Герцена начала 1840-х годов события Великой французской революции вызывали повышенный интереС. По инициативе Белинского И. И. Панаев по субботам в кругу друзей оглашал результаты своих изысканий из истории революционного движения во Франции (см.: Панаев И. И. Литературные воспоминания. M., 1950. С. 242). В письме к В. П. Боткину от 8 сентября 1841 г. Белинский делился впечатлением от чтения «Истории французской революции» Тьера: «Новый мир открылся предо мною. Я всё думал, что понимаю революцию — вздор — только начинаю понимать. Лучшего люди ничего не сделают». Там же Белинский отмечал историческую необходимость актов якобинского Конвента, когда, по словам критика, «рубили на гильотине головы аристократам, попам и другим врагам бога, разума и человечности».