Александр Филиппов - Не верь, не бойся, не проси

Новокрещенов потянулся к нему пиалой, чокнулся, выпили.

- Ай, закуси, дарагой. Вот урюк, пажалста, кушай, вот халва, пастила. Лепешка медовый. Я харашо живу - все есть! - хвалился, потчуя, сосед.

Новокрещенов сплюнул налипшую на язык чаинку, отщипнул тонкий листик пастилы, пожевал, скривился от нестерпимо-кислого вкуса ее, спросил:

- Ты, Алик, по национальности кто будешь?

- Вах, слюшай! - всплеснул пухлыми руками сосед. - Зачем тебе мой национальность? Нация-мация. Про нация нехорошо человека спрашивать. Не-ку-лю-торно, - назидая, с трудом выговорил он непривычное слово. - Гляди на свой голова! Волос там - черний, там - белий. Где черний - татарин, где белий - русский. да-а?

- Я и есть русский, - равнодушно сказал Новокрещенов.

- А-а... У тебя паспорт есть? И у меня есть. Там чиво написано? Ничиво! Нет национальности! Не нада нация! Чилавек - нада, брат - нада. А нация- не нада!

- Да чего ты раскипятился? - примирительно тронул его за мягкое плечо Новокрещенов. - Было бы из-за чего... Давай еще по маленькой.

- Не давай! - взвизгнул с непонятной озлобленностью Алик. - Не давай! Забирай свой бутилка. сам пей, раз деньга платил.

Алик подпрыгнул возмущенно, потом перевалился на бок, отвернулся презрительно. Вгорячах Новокрещенов даже хотел оставить едва начатую бутылку - подавись, мол, но одумался, прихватил небрежно за горлышко и ушел, шлепая тапочками по вытоптанной бесплодной земле, бормоча:

- Ишь, расплодились тут... Саранчовые! Обидчивые какие...

Вернувшись в дом, он хлобыстнул полстакана, спрятал оставшуюся водку в ледянистое нутро дребезжащего испуганно холодильника, хлопнул дверцей и опять завалился на койку.

Глава 4

В рентгенологическом кабинете старенькая, не иначе как от радиации здешней высохшая в кривую щепочку медсестра cочувственно разъяснила Самохину, что врач, заподозривший еще полгода назад нехорошую болезнь при флюорографическом обследовании отставного майора, работал в ту пору временно, по совместительству. Доктор он опытный, вот и приглашают его иногда подменить рентгенолога милицейской поликлиники. И если не понравился врачу-совместителю тот снимок, надо бы, конечно, сделать сейчас новый. Но кончился запас рентгеновской пленки. А потому вернее всего, посоветовала медсестра, обратиться опять к тому же доктору. Найти его просто. Он заведует коммерческим медицинским центром "Исцеление", и где-то здесь завалялась его визитная карточка. Оставив Самохина в коридоре у двери со светящейся строго на белом плафоне надписью "не входить!", медсестра нырнула в ночную темноту рентгенкабинета и через пару минут вынесла плотную картонку, на которой Самохин, далеко отставив руку и напрягая глаза, прочел напечатанное золотом: "Центр нетрадиционной медицины "Исцеление". Коммерческий директор и главный врач Кукшин Константин Павлович".

Центр коммерческой медицины под многообещающим названием "Исцеление" располагался в помещении заурядной городской поликлиники. Мелковатые для монументального облика здания окна походили на те, что прорубали в бараках усиленного режима, отчего в коридорах больницы расползался по углам вечный, навевающий мысли о потустороннем полумрак.

- Мне бы доктора... По рентгену который... вот. - Самохин суетливо достал визитку и прочел, далеко отставив от глаз. - Константина Павловича Кукшина.

- Вам назначено?

- Нет, но я... понимаете, какое дело... - Самохин старался говорить кратко, по существу, но завяз безнадежно, не зная, с чего начать, а потом, отчаявшись, выпалил: - Короче, рак нашли у меня. Вроде бы. А доктор...

- Да-да! - неожиданно поняла его и пришла на помощь секретарша. - Вам надо именно к Константину Павловичу. Только... Позвольте напомнить вам об одной маленькой особенности нашего центра, - улыбнувшись фарфорово, уточнила она. - Здесь все услуги, в том числе и консультации, платные. Вас это не затруднит?

Самохин торопливо мотнул головой - мол, валяйте, и даже похлопал себя по нагрудному карману рубашки - дескать, деньги при мне!

- Одну минуточку, сейчас я все устрою, - пообещала блондинка и легко встала из-за стола. При этом она оказалась высока и невероятно длиннонога. Самохин даже подумал озабоченно, без иронии - не страшно ли ей, милой, с такой-то собственной высоты вниз на землю смотреть? А потом ругнулся про себя: черт знает что! Можно сказать, на оглашение смертного приговора к доктору пожаловал и, надо же, ростом секретарши обеспокоился, засмотрелся... Девица вернулась, прошлась по приемной, раздвоенная сверху вниз, как лестница-стремянка, нацелилась с высоты своей на Самохина, предложила вполголоса ласково:

- Пройдите в кабинет. Константин Павлович готов принять вас немедленно.

Доктор Кукшин оказался мужчиной холеным, с гладким, как белое пасхальное яичко, кругленьким подбородком и чистыми, прозрачно-розовыми ушами. Глаза его, будто в щелочку подглядывая, смотрели оценивающе на вошедшего сквозь узкие очечки. Старинная, воронкообразно расширенная кверху деревянная трубочка для прослушивания больных, торчащая из нагрудного кармана белоснежного халата, странно дисгармонировала с мерцающим калейдоскопом огней компьютера на столе. Доктор поздоровался радушно и, достав трубочку, указал ею на компьютер:

- Да-с, батенька, так и работаем. Сочетаем, так сказать, дедовские, проверенные временем приборы для аускультации с архисовременными методами диагностики... - И, кивнув пациенту на кресло подле себя, продолжил вдохновенно: - Трубочка эта - она, знаете ли, природная, из липы столетней выточена. Малейшие флюиды, исходящие от организма обследуемого, улавливает и передает прямо в ушную раковину доктору, а через нее непосредственно в мозг. Такие биотоки никакой пластмассовый фонендоскоп не отследит. Дедовский метод, а эффективен по-прежнему!

- Я, понимаете ли... - начал было Самохин.

Но врач прервал, вытянув руку и на расстоянии водя раскрытой ла-донью перед посетителем.

- Минуточку, голубчик... Та-ак... Сердечко увеличено, границы перикарда расширены... Печень... Желчные протоки сужены, явления холецистита... Ну, это поправимо. Желудок... ну-ка, ну-ка... Складочки слизистой ровные, утолщены слегка - увы, любезный, у вас гастрит, неправильное питание... Ожиреньице... лишний вес. Сосудики кровеносные холестерин-чиком подзабиты... Лёгкие... Что это у нас в легких? Курите, конечно... Опять же излишний вес... В сочетании с табачком - чревато. Пачки сигарет в день хватает?

- Хватает, - смутясь, соврал зачем-то Самохин, высаживающий в сутки по две пачки "Примы" без фильтра.

- И с этим справиться можно, - опять пообещал доктор, пристально, обволакивающе глядя в глаза отставному майору. - А вот теперь давайте знакомиться. Меня зовут Константин Павлович. Я главный врач этого чудесного учреждения. Впрочем, ничего чудесного, сверхъестественного здесь нет. Всего лишь искусство врачевания, сочетание традиционной и нетрадиционной медицины. Арс лонга, вита брэвис - что в переводе с латыни означает: искусство, в том числе и врачебное, долговечно, а человеческая жизнь, увы, коротка!