Александр Ильянен - И финн

Пиаф поет, а у меня сухие глаза. На столе его фотография: мальчик пятнадцати лет. Ах злой голубчик! Приезжай скорее. Не знаю: будет ли спокойнее когда он вернется. Пожалуй нет. Определенно: нет. Но без несчастного я совсем несчастлив. Все постыло без него. Неужели это была последняя ночь? После душа у него такое свежее тело.

Чтобы снять раздражение последних дней (его не было рядом), решил заняться уборкой. Стало легче.

Жалко голубчика. Но куда же он пропал?

( ( (

Взял синие трусы и ушел сказав: адьо, голубчик.

Навсегда?

( ( (

Слез нет. Будто придавлен: чугунным или каменным.

На службе провел день. Был у одной гранд дамы с визитом. К вечеру опять воронка пустоты образовалась. И затягивает.

( ( (

Записано по франц.

На моей веранде в Разливе. Лежу в постели, солнце уже закатилось куда-то. Как озеро красиво в этот час. Как все кругом прекрасно. Что тут скажешь. Не в экстазе пишу (экзальтация мешает видеть и писать): покой на душе. Мир.

Сплю один. Мечтаю целомудренно. Цит. про себя мэтра: утром труд. Облачко набежало: страдает ли он без меня? Как я? Ах гордыня, или желание чтоб и он страдал. Как нехорошо. Дурно. Днем ездил с П.Н. (профессором из романа) на дачу к одному приятелю П.Н. по прозвищу вице-профессор . Как французы говорят: визит удался. Из Комарова возвращались вместе, а на ст. Белоостров расстались: я пересел на электричку, след. в Разлив, он же поехал до Ленинграда.

( ( (

Воспоминание о вице-проф. даче (записано по франц.)

Не могу без улыбки вспоминать о визите к вице-профессору. Что стоит одно его появление: мы подходили к дому, а он кричит с крыши: сидел и ждал нас на балкончике в красном халате как римский патриций.

( ( (

маленькое отступление: пишу с трудом, закрываются глаза. Сейчас засну. День выдался неожиданно анальгезический. Т.е. вспоминал о нем без боли: такая была атмосфера на даче и в дороге. Была искренняя радость от солнечного дня и мельканья сосен в окне. Слова же прыгают как блохи и мешают любоваться и воспринимать все в чистоте (жалобы чухонца, не умеющего чисто писать).

7 июля. Выхожу из калитки прямо к озеру и делаю экзерсайзы. (в китайском стиле: медленно-лениво) Пейзаж: сосны, озеро в рассветный час. Потом теченье часов в прохладном оффисе. Кровь течет, часы текут: это, кажется, неиллюзорное движение жизни. Опять же: хоть так.

Радость (или восторг), испытанные в тот день, кажется были знаком жизнь продолжается несмотря... Так думаю, засыпая один в дачной кровати. Немного неуютно-прохладно, а так ничего.

(по-франц. записано)

( ( (

о даче вице-профессора (продолж. по-русски)

Он как русский интеллигент любит материться. Халат распахнут и видно тельняшку и волосатую грудь. Потчует нас немецким пивом. Потом с П.Н., профессором , выходим подышать воздухом в лесочек, что совсем рядом. Собираем там черничку. В металлическую баночку: для бабушки и мамы профессора.

Говорим о пустяках в трех соснах. Он меня про Сашеньку расспрашивает из любопытства. П.Н. - мой конфидент. Кому еще расскажешь? Да и знакомы мы пятнадцать лет.

Возвращаемся на дачу. В.-профессор встречает нас у входа, в красном халате.

А пропо: в лесу когда собирали ягоды в кружечку, я сказал (ел чернику одновременно) а что, -- " ё " АБВГДЕЖЗИ ЙТСМНОПРнмУ ФХЦЧШЩЪЫЬЭ ЮЯабвгдежзи йклрюяяяоюяяяэяяястуф хцчшщъыьэюя Паша, вице-профессор премилый человек, ты не находишь? Нет в нем занудства, он не педант. Никакой чопорности и жеманства... Носит тельняшку, матерится.

П.Н.: - но педераст!

Смеемся с Павлом Николаевичем на весь лес.

( ( (

Вице-профессору сказал комплиментарно: хорошо Вам здесь. Ванна! Кабинет! Спальня! О спасительное одиночество! В.-профессор: - ничего, хорошо. Иногда и постель согревают: заезжают.

( ( (

небольшое отступление (по-русски написано): Апостол Павел насчет женитьбы высказывался императивно и определенно. Лучше не жениться! Блюсти девственность! Но: кто не может: женитесь! Так же и с писательством. Я считаю: лучше б не писать! Но кто не может: пишите.

( ( (

Вице-профессор с мощным торсом, крепкими голыми ногами - красный халат нараспашку - рисуется римлянином. Из учтивости делаю в.-профессору комплимент. Все мы сидим на диване (трое). Мы с В.-проф. говорим по-французски и иногда по-немецки. П.Н.мурлыкает и жмурится. В.-профессор нет-нет да и выругается. В нем есть все, чтобы называться матерым человечищем но: нет бороды (и голые ноги и тельняшка). П.Н. интересуется племянниками , особенно Игорем. Тот, оказывается, непорядочно поступил с папой (общий знакомый из культуры), оставил того и уехал в Польшу-Германию по вызову любовника (выраж. профессора) немца, военного врача. В.-профессор заметил: вот каков! Папа тоже хорош, позволяет мальчишке так обращаться с собой, он бы (вице-проф.) не позволил бы так с собой обходиться. Ет сетера.

Смех на весь дом: нервный. Оттого, что вице-проф. щекочет меня. Крепкие у него руки. Вот удивительно. И в то же время не грубые.

( ( (

Написать бы что-нибудь подражательное. Роман без вранья.

( ( (

П.Н. представил меня вице-профессору как офицера и литератора. Мне было очень лестно. На вопрос: о чем же я пишу - я ответил: ни о чем. Пишу я в основном для моих гранд дам, подруг и меценатов. На вопрос: можно почитать что-нибудь? я ответил: нельзя Вам себя утруждать ет сетера.

В.-профессор напевал: Летают в небе эропланы

А я весь ранетый лежу

Как весело было!

В.-профессор живет в городе с мамой, бывшей вологодской крестьянкой.

( ( (

Переживаю сцену ухода:

вспоминаю детали, восстанавливаю все до мелочей.

А, омлет с брынзой. Терпеть не могу! Гадость. Жарить вредно (выбрал позу гигиениста и аристократа). Я веду себя как сноб (пример в.-профессора, он тоже простой человек как и я, моя мама из северно-русских крестьянок, из костромских или ветлужских, пар экзампль). Сдержанно говорю: ешь, вкусно. А что до вредности (а пропозито!) то и дышать вредно: процесс окисления ведет к смерти (в таком духе). Он злится. Ищет что сказать обидного, уничтожающего. Не находит: насупился и молчит, водит вилкой по тарелке. Раб желудка! - говорю. Не нравится - оставь. Предпочти остаться голодным. Играй благородного до конца! Тойбхен. Он еле сдерживает слезы: ты обидел меня... Я бедный человек... Ет сетера.

Возьму и уйду! - уходит в комнату.

Я иду бриться в ванну. Дверь открывается и он говорит мне просто, без патетики, даже с жалостью ко мне: адьо, голубчик.

-- Прощай! - говорю и не верю. Верю-не верю (а если навсегда?) Хватает сил остаться, не бегу следом.

( ( (

на даче вице-профессора: сидим все на диване. В.-проф. пристает ко мне. Я замечаю по-французски: мне щекотно! оставьте меня. У меня нервы оголены не касайтесь, мон шер. Смеюсь от досады. П.Н. перебирает ягоды на кухне и слышит смех. Думает наверное: началось. В.-профессор: тише-тише! Там внизу. Показывает пальцем в пол. Я не могу: душит смех. Сквозь смех говорю: помните Коробочки слова дело, сударь, новое. Неизвестное. Боязно как-то ет сетера. П.Н. вернулся с кухни, пересыпав ягоды из кружки в бутылку, уселся на диване. Как бы не продешевить! приступ смеха. П.Н. тоже трясется от смеха. Вице-профессор замечает: у него комплекс Коробочки. П.Н., исследуй его, по твоей части (П.Н. - известный психолог). Я бью в-профессора по гладкой спине: Вы не учтивы и развязны, профессор! А П.Н. самого лечить надо. (смех).