Александр Ильянен - И финн

Было все торжественно и чудно. После чтения митиной повести Письма к Тристану (во время чтения я сделал коротенький конспект-эссе) обедали и беседовали. Было грустно и светло. Как всегда.

Потом в вагоне Митя хитростью завладел моей красной тетрадью, там где я набросал замысел романа И финн , вперемежку с фрагментами романа, т.е. с черновиком романа там были записаны кое-какие личные впечатления (в основном по-французски): и слава Богу, подумалось мне в Калуге, самые непристойные места он не поймет).

Так мой черновик романа (а точнее конспект романа) с дневниковыми записями оказался в чтении. Это избавило меня от дополнительного труда: от домысливания и доведения до кларизма . Множество темных мест, лакун: от жизни. Тогда писать было невозможно. Как сказал поэт: такое не выскажешь словом. Ет сетера. Первую красную тетрадь Митя вернул мне два месяца спустя в Москве, где мы условились встретиться. Тогда уже писалась вторая красная тетрадь: по инерции. Потому что трудно было остановиться, т.е. жить просто как живут люди (это всегда было загадкой).

А последние записи в красной тетради сделаны по-русски:

Пока твое тело не лежит с разрезанным животом

на холодном столе прозекторской (нота бене:

стол жестяной с желобками чтобы стекали кровь

и жир). Вокруг не бродят курсанты с любопытством

иные преодолевая отвращение.

Найти себя - найти язык.