Нина Горланова - Сторожевые записки

Нина Горланова

Сторожевые записки

П о в е с т ь

Без меня рынок неполный! - вздохнул я и взял в руки телефонную трубку - опять нужно куда-то наниматься.

Газета, в которой я работал, закрылась в начале этого года. В эпоху рынка мелкие издания мельтешили, как микробы, поглощая друг друга.

В общем, к следующему дню у меня сформировался огромный пакет предложений: сторож в православном храме или сторож в синагоге.

Прибежав к храму (пообщавшись с Нинико, женой моей, потом несколько часов бегаю, намагниченный ею), услышал звон колоколов: от него голуби снялись со своих мест и полетели вокруг церкви, а потом снова уселись на свои места. Я простоял службу, черпая силы из океаноподобного баса архидьякона, а потом подошел к настоятелю спросить о работе.

- Мы приняли человека только что - часа два назад, - сказал он, давая мне благословение. - Не держатся сторожа! То ли предыдущий проспал, то ли пропьянствовал - украли несколько дорогих крещальных купелей.

Я быстро зашагал к синагоге, обогнав мужчину, который вел за руку трехлетнего ребенка. "Пойми: обстоятельства выше нас!" - говорил отец сыну. Да уж, жизнь приковала меня к своей колеснице и тащит по кругу. Но нет, тут что-то не так. Ну вечером сяду, подумаю и опровергну. Сейчас некогда - я уже у синагоги.

Лет десять не был здесь, а когда-то преподавал иврит! Последнее, что помню из событий тех дней, - с кражей тоже связано: украли Тору, драгоценную, старинную, на кошерном пергаменте! Пришли молиться новые иудаисты, спросили, где Тора хранится, и... она исчезла вместе с ними. Старых евреев провели, как детей. Ну ПОСЛЕ ЭТОГО не говорите мне никогда о всемирном сионистском заговоре! В религиозной общине украли самое дорогое священный рукописный свиток. О покраже заявили в Интерпол, но ни один масон палец о палец не ударил, чтобы помочь.

Правда, все это случилось еще в старой синагоге - возле рынка. Ее называли партизанской избушкой - за ветхость. Когда я в первый раз вошел туда и оперся о закопченную стену, она зашаталась. Такое вот святилище было - на курьих ножках. Однако во время перестройки удалось отсудить эту дореволюционную синагогу уже у Академии наук - вырвать из загребущих научных когтей...

Конечно, там знают, что я не еврей, но преподавал же я иврит, будучи наполовину молдаванином и наполовину русским! Может, и в сторожа подойду?

И точно - подошел! Жилистый бодряк в фуражке речного флота сказал, чтобы я завтра же, в пятницу, выходил на работу, и вообще где меня носило они уже заждались! При звуках его мягкого голоса я вздрогнул - это же Борис Штерн, знаменитый капитан! Просто я никогда его не видел в такой щегольской темно-синей форме. Фуражка с вздыбленной тульей и золотистым речным значком очень шла к его драчливым усам.

- Зарплата небольшая - восемьсот рублей, но можно подработать. Куда делся твой иврит? - строго спросил Борис.

- Аиврит шели ло нээльма, - ответил я. (Мой иврит не исчез).- Работал грузчиком, потом в газете. Мне казалось, что почти все уехали в Израиль!

- В Перми было семь тысяч евреев, - сказал капитан. - Пять тысяч уехало, восемь тысяч осталось. Приходят люди и с документами в руках доказывают, что они - евреи.

Мы не заметили, как наскоро обсудили несколько запредельных проблем. А должен ли еврей-космонавт соблюдать субботу? Не должен, ведь угроза жизни отменяет все постановления.

Да, кстати, Борис раскрыл Талмуд и зачитал, что и евреи, и пришельцы должны покрывать голову в синагоге и не писать в праздничные дни.

- А читать можно?

- Да, читайте.

Внутри голос жены твердил не умолкая: "Теперь молчи! Молчи и иди домой!" Но радость от обретения работы неодолимо вырвалась в виде вопроса: "Зачем разделять молочную и мясную пищу - вы лично за мистическую или этнографическую точку зрения?". Борис Штерн закатил гроздья глаз под самый козырек:

- Вот придет Машиах (Мессия) и все вам объяснит. Так будете преподавать иврит? Набирается группа, с понедельника можете начинать.

Я спешил обрадовать жену (нашел сразу две работы!) и спрямил путь, нырнув во двор. Вместо деревянного дома с кружевными наличниками что вижу? Эльсинор! Здание из перекормленного кирпича с башенками - только гномы могут нести там сторожевую службу. А куда я положил свою кипу кип - надо раскопать: завтра надену белую или с рисунком деревенского половика.

И тут над ухом грянуло:

- Михаил, занимаешься по-прежнему аикидо?

- Клим, какое аикидо? Денег... уже нет сил ковать. Для оплаты занятий. Я с завтрашнего дня буду сторожить синагогу. А ты все в ФСБ?

- Да, вот только что из командировки. В Чечне был. - И он приподнял шапку, показав бугорчатый шрам. - Видишь? Привет от Басаева. Чеченцы - во всем мире один только такой народ, у которого доблестью считается украсть, обмануть, убить.

- Ты не прав! У всех народов это было, но мы прошли уже простодушную стадию.

- Михаил, если б ты видел этих уродов, так бы не рассуждал!

Глаза у Клима с бегучей шкалой: от мученически-вопрошающих - до допрашивающих и вплоть до ареста. Я в последнее время стал экономить силы для этой маленькой, но интересной жизни, поэтому перевел разговор на другую тему: ну сейчас-то ФСБ не будет интеллигентов преследовать? Он отмахнулся, как от застарелого зуда: да кому вы теперь нужны? И раньше не надо было за вами гоняться, а заняться бы тогда еще борьбой с терроризмом.

- Мне уже капитана дали, - вдруг просветлел он лицом.

Не успел я рассказать жене, как космонавт-иудей должен вести себя в субботу, - звонок. Незнакомый голос сделал действительность до неприятности разнообразной:

- Михаил? Вас беспокоят из ФСБ.

- Простите, откуда?

- Из Федеральной Службы Безопасности. Я - коллега Клима, старший лейтенант Подлисный. Знаете, сейчас нас не интересует сионизм, только криминальные дела - евреев, русских, всех. Я сижу на связях Ближнего Востока... Не хотели бы вы рассказывать нам, о чем в синагоге говорят, какие впечатления у тех, кто приехал из Израиля?

- Не хотел бы, - с иголками под кожей ответил я.

Как человек разумный понимаю, что без тайных источников информации не обходится ни одно государство, однако оставшееся от советской жизни презрение к информаторам... Тяжело, в общем. Я хотел рассказать все Нинико, но язык словно провалился внутрь горла.

Жена посмотрела на меня. Еще раз посмотрела. И смотрела, и смотрела. Ее глаза - в кавычках словно. Не морщины еще, а кавычки... милые. Потом вскочила - одни глаза! "Миша, что за предложение ты получил?" Вот, сказал я, быстро работают в ФСБ: только успел до дому дойти, а они уже решили, что я буду их сигнализатором.

И тут раздался опять звонок, другой незнакомый голос:

- Михаил Иванович, вы будете иврит преподавать?