Михаил Салтыков-Щедрин - Губернские очерки

Князь Чебылкин ( нетерпеливо ). К делу, сударь, к делу.

Забиякин . Вчерашнего числа, в третьем часу пополудни, шедши я с отставными чиновниками: Павлом Иванычем Техоцким и Дмитрием Николаичем Подгоняйчиковым по Миллионной улице для прогулки, встретили мы сосланного сюда под надзор на жительство за обманы и мошенничество, еврея Гиршеля. Как перед богом, так и перед вашим сиятельством объясняюсь, что ни я, ни товарищи мои не подали к тому ни малейшего повода, потому что мы шли, разговаривая тихим манером, как приличествует мирным гражданам, любящим свое отечество… Но Гиршель, проходя мимо, не внял долгу совести и словам закона, повелевающего оставлять мирным гражданам беспрепятственно предаваться невинным занятиям, и, тая на меня злобу, посмотрел на нашу сторону и презрительно улыбнулся. Конечно, князь, другой на моем месте, как благородный человек, произвел бы тут дебоширство, но я усмирил волнение негодующего сердца и положил всю надежду на бога… Одним словом, князь, я, как благородный человек, только засвидетельствовал дерзость презренного еврея и…

Разбитной . Ну, вот видите, о каких пустяках вы утруждаете его сиятельство!

Князь Чебылкин ( Разбитному ). Calmez-vous, mon cher, calmez-vous… lorsqu'on est haut placé, il faut bien boire le calice… [87]

Забиякин . Вот вы изволите говорить, Леонид Сергеич, что это пустяки… Конечно, для вас это вещь не важная! вы в счастье, Леонид Сергеич, вы в почестях! но у меня осталось только одно достояние – это честь моя! Неужели же и ее, неужели же и ее хотят у меня отнять! О, это было бы так больно, так грустно думать!

Разбитной . Пожалуйста, объясняйте князю, не впутывая посторонних обстоятельств!

Забиякин . Это не постороннее обстоятельство, Леонид Сергеич… ( Строго и закусывая нижнюю губу, как бы желая удержать рыдания .) Это… честь моя!

Князь Чебылкин . Дальше, сударь, дальше!

Забиякин . Засвидетельствовав, как я сказал, нанесенное мне оскорбление, я пошел к господину полицеймейстеру… Верьте, князь, что не будь я дворянин, не будь я, можно сказать, связан этим званием, я презрел бы все это… Но, как дворянин, я не принадлежу себе и в нанесенном мне оскорблении вижу оскорбление благородного сословия, к которому имею счастие принадлежать! Я слишком хорошо помню стихи старика Державина:

И что ж? господин Кранихгартен не только не принял моей просьбы, но меня же еще осмелился назвать шаверой [41].

Князь Чебылкин . У вас это, вероятно, все на бумаге написано?

Забиякин . Как же-с, ваше сиятельство… ( Подает прошение .)

Князь Чебылкин . Разберем, сударь, разберем. ( Передает бумагу Разбитному. Подходя к Пафнутьеву .) А! почтенный ветеран!

Но Пафнутьев, к общему удивлению, вероятно, вспомнив о госпоже Хоробиткиной и ее муже, вместо объяснения своего дела внезапно фыркает.

Милостивый государь! вы, кажется, забыли, где вы находитесь? ( Вырывает из рук его просьбу и отдает ее Разбитному .) Извольте, сударь, идти! ( Пафнутьев уходит; князь вслед ему .) Вы где потеряли руку?

Пафнутьев останавливается, но вместо ответа опять фыркает.

Вон!

Живновский . Смешливый час нашел-с!

Князь Чебылкин ( Разбитному .) Подите, mon cher, узнайте, где этот почтенный ветеран руку потерял. ( Разбитной выходит. К Белугину .) Ну, ты что?

Белугин . А вот, ваше сиятельство, такое у нас случилось дело, что даже не привидано…

Разбитной ( возвращаясь ). На охоте с лошади упал, князь!

Общий смех.

Белугин . Затеял я этта, ваше сиятельство, строиться. Что ж, думаю, и в городу украшение, ну, и нам тоже с старухой поваляться где будет… палаты затеяли каменные-с, и плант свой преставили… Только вот, сударь, чудо какое у нас тут вышло: чиновник тут – искусственник, что ли, он прозывается – «плант, говорит, у тебя не как следственно ему быть надлежит», – «А как, мол, сударь, по-вашему будет?» – «А вот, говорит, как: тут у тебя, говорит, примерно, зал состоит, так тут, выходит, следует… с позволенья сказать…» И так, сударь, весь плант сконфузил, что просто выходит, жить невозможно будет.

Князь Чебылкин . Как же это? я что-то не понимаю…

Белугин . Да и мы, ваше сиятельство, пытались об этом толковать… просто умопостиженье выходит!

Разбитной . Сколько я могу понимать, князь, его план составлен несогласно с правилами по искусственной части…

Белугин . И он то же говорил, чиновник-то! да помилосердуйте же, батюшки вы наши! ведь это, значит, жить невозможно будет… я материялы припас…

Князь Чебылкин ( Разбитному ). Expliquez-lui! [88]

Разбитной . Если тебе архитектор сказал, что план твой сделан не по правилам, стало быть, надо сделать другой план.

Белугин . Помилосердуйте, ваше сиятельство!

Князь Чебылкин . Нельзя, любезный, нельзя… ты слышал, закона нет! ( Подходит к Скопищеву .) Ты зачем?

Белугин ( в сторону ). Вот тебе и резолюция!

Скопищев ( вздыхает ). Я все насчет того дела…

Князь Чебылкин . Нельзя, братец, нельзя…

Скопищев ( вздыхает ). Ох, я бы еще полтинничек спустил.

Князь Чебылкин . Нельзя, любезный друг; закон прямо говорит… нельзя!

Скопищев . Для нас бы подряд-то этот уж оченно сподручен.

Разбитной . Русский человек, князь, задним умом крепок.

Скопищев ( вздыхая ). Кто ж его душу знал, что он после торгов станет… Я бы, ваше сиятельство, и еще полтинничек скинул…

Разбитной . Ваше сиятельство! с ним говорить – только время тратить.

Скопищев вздыхает. Разбитной подходит к Долгому; князь беспрекословно следует за ним.

Князь Чебылкин . Ну, ты что?

Долгий ( мрачно и отрывисто ). Писарь дерется, ваше благородие.

Князь Чебылкин . Ну, так что ж? стало быть, ты стоишь этого, любезный друг.

Долгий . Стою не стою, а в законах того не написано, чтобы драться.

Князь Чебылкин . За что ж он, любезный? ( К Разбитному ). Nous allons rire… [89]

Долгий . А вот за что! Идем мы, слышь ты, этта с Обрамом, по улице… ну, ничего! Только идем мы это, и начал меня вдруг Обрам обзывать: и такой-то ты и сякой-то ты… Только я ему говорю: Обрам, мол, Сергеич, за что, мол, вы меня обзываете? А он меня по зубам: я, говорит, что хочу, над тобой изделаю… Только я от него побег к писарю: «Иван Павлыч, говорю, за что, мол, Обрам Сергеич меня искровенил?» А писарь-то – уж почудилось ему, что ли, что-нибудь! – как размахнется, да и ну меня по зубам лущить… Так что ж это у нас за порядки будут!

Разбитной . Что ж ты не жаловался по начальству?

Долгий . А кому жалиться-то? Уж сделайте ваше распоряжение, прикажите мне Обрамке сдачи дать.