Мехти Гусейн - Утро

Биби-Эйбат - один из старейших нефтяных районов Баку. Биби-эйбатские промыслы, расположенные в пяти километрах к югу от города, на полукруглой цепи холмов, окаймляющих тихую бухту, давно стали центром революционного движения бакинского пролетариата.

Здесь партия большевиков сколачивала могучий отрад борцов против буржуазии и царского самодержавия. Здесь разрабатывались планы политической борьбы с меньшевиками и националистами, издавались листовки и статьи, которые впоследствии золотыми буквами были вписаны в историю большевизма.

Хотя Биби-Эйбат часто подвергался жандармским налетам, но подавить революционный дух рабочих-нефтяников было не легко. Понятные рабочим большевистские прокламации, мощные забастовки, проводимые под руководством партии, сотрясали не только весь город. Отзвуки их докатывались до самых отдаленных уголков необъятной России. Недаром Владимир Ильич Ленин назвал участников этих памятных выступлений "последними могиканами массовой политической стачки".

Вацек, Боков, Ханлар Сафаралиев и другие передовые рабочие, на которых опиралась партийная организация в годину бурных классовых столкновений, выросли и закалились здесь, на биби-эйбатских промыслах. Здесь проходили они школу большевизма.

Коба любил Ханлара, как любит учитель своего способного и прилежного ученика. Несмотря на свой горячий характер, Ханлар всегда терпеливо доводил до конца порученное ему дело. И когда отчитывался перед партийной организацией, всегда радовал достигнутыми успехами. Хотя по-русски Ханлар говорил не совсем свободно, но сопровождал свой рассказ такими выразительными жестами и мимикой, что Коба понимал его с полуслова.

Впервые Азизбеков увидел Ханлара на собрании в столовой биби-эйбатского нефтяного общества. Он заметил, что Коба очень внимательно слушает Ханлара, и начал приглядываться к молодому рабочему, и вскоре Азизбеков понял, почему Коба относится к Ханлару с таким вниманием. На примере Ханлара Сафаралиева отчетливо видно было, как быстро зреют революционные силы азербайджанского пролетариата.

За несколько месяцев, Ханлар вырос, из рядового революционера превратился в вожака.

Во время конфликта с нефтепромышленниками он об-наоужил острое политическое чутье, умение находить правильное решение тогда, когда приходилось действовать самостоятельно. Все это радовало его товарищей по партии, вызывало ненависть управляющих и хозяев.

Азизбекову известны были все подробности забастовки, которую организовал и провел Ханлар на промыслах общества Нафталан. Не все члены стачечного комитета предполагали тогда, что забастовка на одном промысле перерастет в мощное забастовочное движение всего района. Забастовка началась в середине сентября. Рабочие бросили работу в один и тот же день и час. По сигналу Ханлара собрались вместе, чтобы организованно идти к управляющему.

Навстречу им вышел надутый и напыщенный Абузарбек, тот самый, кто участвовал, в полицейской провокации с поджогом промысла. Он начал с насмешки:

- Ого! Я думал, что это войско. Захватили бы с собой еще и пушки!..

Ханлар стоял впереди всех. Папаху он держал в руках, ветер трепал черные волосы. "Пушек у нас нет, но кое-что в этом роде припасли", - мог бы оборвать он ехидного управляющего, но промолчал.

Обычно Абузарбек не выходил к забастовщикам. Он протягивал руку к телефонной трубке и вызывал полицию, которая разгоняла вышедших из повиновения рабочих. Поэтому сегодня рабочие пришли не с пустыми руками. Дружинники "Алого знамени" захватили с собой оружие. Произойди схватка каждый десятый рабочий мог бы ответить огнем на огонь. Абузарбек не знал об этом.

Спокойный и самоуверенный Абузарбек стоял на балконе, в своем хорошо сшитом белом пиджаке, засунув руки в карманы брюк и выпятив заплывший живот.

- Ну, Ханларбек Сафаралиев, - начал он и осклабился, - приказывайте, я слушаю вас!

Даже те, что стояли в задних рядах, расслышали Абузарбека и теперь насторожились в ожидании ответа Ханлара, Все знали, что он в карман за словом не полезет.

- Я не бек, - ответил Ханлар весело, - я честный рабочий. Беков и без меня развелось более чем достаточно. Ведь теперь звание бека можно купить...

Это было сказано не в бровь, а в глаз. Все рабочие хорошо знали, что звание бека досталось Абузарбеку не по наследству, а присвоено ему недавно за большие деньги. Абузарбек понял намек, но постарался не подать виду и сказал:

-Что в таком случае вам надо, товарищ Ханлар? Так, кажется, величают в последнее время вашу светлость?

Управляющий ожидал, что толпа рабочих отзовется на его остроту дружным смехом. Но только теперь он заметил суровые взгляды, устремленные на него исподлобья. Чванливая улыбка сползла с его жирных губ. Одутловатые розовые щеки побледнели. Прежде чем сказать что-нибудь еще, он смочил кончиком, языка пересохшие губы.

- Ну, что там у вас? Говорите же! Или у всех вас языки поприлипали к гортани? Некому высказаться? Тогда привели бы уж лучше сюда и остальных людей с, промысла.

- Не беспокойтесь, господин управляющий. Сюда, конечно, пришли не все. Но не думайте, что остальные тартают нефть вашего хозяина. Предателей среди нас нет...

Вдруг за спиной Ханлара Абузарбек заметил усатого 'бурового мастера.

- Ну, Ханлар Сафаралиев - это еще, куда ни шло! - съязвил он. - Он не хочет кушать плов вместе с беками, чтобы не запачкать усов в масле. Но ты зачем приплелся сюда, мастер Тапдык? Тебе что здесь надо? Получаешь жалованья почти столько же, сколько я. Неужели тебе мало?

Тапдык был искусным буровым мастером и своей порядочностью снискал любовь и уважение рабочих. Он и в самом деле хорошо зарабатывал. Совсем недавно, когда из пробуренной им скважины ударил мощный фонтан нефти, Абузарбек, вызвав Тапдыка к себе, вручил наградные и тут же сказал:

- Хозяин доволен тобой, Тапдык. Возьми деньги. Это тебе бешкеш от хозяина.

Поиняв двадцать сторублевых кредиток, мастер акку-оатно согнул их вдвое, положил в карман и, не говоря ни слова, вышел. Эти деньги находились теперь в кассе взаимопомощи нафталанских рабочих. Если забастовка затянется, будет, чем помочь нуждающимся.

Больше всего поразило Абузарбека то, что настоящий буровой мастер оказался заодно с забастовщиками-голодранцами.

- И ты туда же! - укоризненно продолжал он, обращаясь к Тапдыку. Впрочем, удивляться нечему. Испокон века человек был неблагодарным существом. Мне говорили, что ты оказался заодно с "товарищами", но я не поверил. Теперь уже приходится верить... Ты что, вздумал вытеснить хозяина и сесть на его место?

В волнении управляющий достал из серебряного портсигара папиросу, закурил и облокотился на перила балкона, увитого плющом. А буровой мастер сосредоточенно ковырял носком своего огромного сапога булыжник, будто счищал прилипшую грязь. Видимо, у него не было охоты отвечать Абузарбеку.