Гусейн Гусейнов - Солнечный огонь

В течение 1906 года и несколько позднее Дашнакцутюн предпринимает настойчивые попытки окончательно прибрать к рукам Эчмиадзинский Синод, католикоса, все духовные управления, семинарии и училища. Хотя дашнаки и раньше не могли жаловаться на отсутствие взаимопонимания между католикосатом и партией, но ее лидеры теперь рассчитывали кардинально поправить свои денежные дела за счет богатств церковной казны. Ведь в течение 1903-1905 г.г. партия израсходовала огромные суммы на содержание армии зинворов и закупку оружия. Поддавшись нажиму сторонников Дашнакцутюна, в том же 1906 году католикос Хримян согласился на то, чтобы епархиальные начальники, викарии и другие служители церкви избирались прихожанами. Это шло вразрез с церковными канонами и давало возможность дашнакам протолкнуть своих ставленников практически на все ступени церковной иерархии. В дальнейшем, уже после смерти Хримяна, его место занял Измирлиан, который окончательно пошел на уступки дашнакам и другим радикально настроенным националистическим элементам. В 1908 году, находясь в Петербурге на аудиенции у Николая II (чего не могло бы произойти без влиятельной поддержки Воронцова-Дашкова), Измирлиан испросил у него амнистии для дашнаков, арестованных и заключенных за антиправительственную деятельность и терроризм.

При содействии Измирлиана Дашнакцутюн добился всеобъемлющего контроля над Эчмиадзином. Теперь их отношения приобрели характер господства и подчинения: армянское духовенство превратилось в прямых исполнителей и проводников Дашнакцутюна, оно теперь поощряло своим молчанием по поводу преступлений, совершенных дашнаками, и революционную, и террористическую деятельность, делало ее в глазах простого населения как бы святой. С одной стороны, достаточно успешно свалив вину за свои кровавые злодеяния в 1905-1906 г.г. целиком на российское самодержавие, обвиняя в своей прессе "царских сатрапов", натравивших народы друг на друга, дашнаки, с другой стороны, продолжали заигрывать с властью, демонстрируя на поверхности свою преданность престолу.

А в подполье вовсю разворачивалась подрывная деятельность. Продолжались политические убийства неугодных Дашнакцутюну чиновников и общественных деятелей, а также "своих", которых клеймили изменниками, отступившими от принципов партии.

Большую активность в эти годы проявляют эмиссары Дашнакцутюна в зарубежье, снабжая террористов оружием и взрывчатыми веществами. В их числе на первых ролях подвизается уже стяжавший себе кровавую славу Андраник, который, будучи еще офицером в армии Оттоманской Империи, за воровство и лживость лишился уха...

В 1910 году он совершает обширный заграничный вояж: Манчестер - Париж Варна - "Турецкая" Армения - Тегеран - Ордубад - Эриванская губерния. В Манчестере и Париже он закупает крупные партии оружия и переправляет его в Варну, где в собственном доме устраивает склад и оружейные мастерские, устанавливает станки для набивки патронов.

Аналогичные зарубежные турне проделывает и другой видный деятель Дашнакцутюна, редактор газеты "Дрошак" Хачатур Малумьян. В 1910 году он посещает Америку в целях укрепления политических связей и получения материальной помощи от армянской диаспоры.

Оружие, закупленное за границей, доставлялось в Россию и через Румынию - по железной дороге, и из Константинополя - морем, закупки делались также и в Вене. При этом дашнаки широко использовали свои связи в верхах, и не жалели средств на подкуп таможенных чиновников.

Не дремала и дашнакская нелегальная пресса: сеть подпольных типографий после необходимой чистки 1905-1906 г.г. была быстро восстановлена. Так, в телеграфном донесении Бакинского губернского жандармского управления в Тифлис генерал-майор Козинцев сообщал: "Взята оборудованная на полном ходу типография Дашнакцутюна, 30 пудов шрифта, прокламации набора".

Вертелось "дашнакское колесо"...

Воронцову-Дашкову удалось склонить царя в "армянском вопросе" на свою сторону. Посетив Закавказье в 1914 году, Николай II в Тифлисе пообещал католикосу Геворку V поддержать требования армян и добиться автономии так называемой Турецкой Армении. В конце XX века история повторилась: Михаил Горбачев точно также заигрывает с представителями армянской диаспоры и тоже обещает им решить "карабахскую проблему" по "справедливости". И каждый раз это приводит к войне, кровавой смуте и истреблению народов, в том числе и самих армян.

Владимир Маевский представил в Министерство иностранных дел свою записку (она до сих пор хранится в министерском архиве), а в 1915 году под заглавием "Армяно-татарская смута на Кавказе, как один из фазисов армянского вопроса" она вышла в Тифлисе в типографии штаба Кавказского военного округа под грифом "секретно". Как предостережение всем народам, населяющим Закавказье, сделаны автором к этой работе, написанной в апреле 1906 года, два примечания от 1908 и 1915 г.г. В них Маевский еще и еще раз подчеркивает зловещую роль дашнаков в организации масштабных кровопролитий, приносящих людям сиротство, множество слез, страданий и жертв. Пророчества Маевского простираются и в наши дни. Нравы дашнаков с новой силой выявились в трагических перипетиях распада Советского Союза конца 80-х - начала 90-х г.г. XX века, когда по их лекалам "кроились" Сумгаит и события в Баку, уничтожались мирные жители Ходжалы и Гукарка, когда запылал Карабах... Именно они, армянские националисты, - уже в который раз за один век ввергли азербайджанский и армянский народы в очередную трагедию. Человеконенавистническая идеология Дашнак-цутюна вновь, как и в начале столетия, привела к сотням тысяч беженцев, тысячам искалеченных и убитых. Не вырванное с корнем "дашнакство" проросло в лицемерии его современных вождей - балаянов, ишханянов, манучарянов, капутикянш, аганбегянов и прочих новых идеологов армянского национализма.

В смятенном состоянии духа уезжал Маевский в 1906 году из Тифлиса. В ушах его звучали напутственные слова Аркадия: "Может, хоть вам удастся достучаться до властей в Петербурге. Вспомните, что писал Величко: "Армянство держало за пазухой камень обособления, и этот камень рос, сперва незаметно, а на вторую половину XIX века - с наглядною, головокружительною быстротою..."

Сейчас, в начале XX, вы же видите - начался уже камнепад... Как бы нам всем в скором времени не оказаться под ним погребенными..."

ГЛАВА 17

С упорством травы

Спецпереселенцев из Нахчивана в поселке Кировск разделили: часть из них отправили в отделение № 1 свеклосовхоза "Талды-Курганский", другую - в отделение № 2, расположенное по соседству.

Уже смеркалось, когда колонна грузовиков, в которую попал и Абдуррахман с семьей, остановилась на площади совхозной усадьбы. Возвращающиеся с работы сельчане подходили к выгружавшимся из машин людям, спрашивали, откуда они. Спустя годы, Абдуррахман вспоминал: разные звучали еще вопросы, но никто не поинтересовался, за что его выселили. Тут не принято было спрашивать об этом. А спецпереселенцы, на которых красовалось клеймо "социально-опасный элемент", не чувствуя за собой никакой вины, уверенные, что их оклеветали и поступили несправедливо, сказать об этом вслух не могли, осуждать же действия власти по очистке общества от "вредных элементов" не смели.