Мирза Ибрагимов - Наступит день

- Положение тяжелое. Заключенных ожидает казнь.

Поняв, что спасти Керимхана, доктора Симоняна и арестованных с ними товарищей не удастся, Фридун после долгого молчания сказал тихо, но внятно, подчеркивая каждое слово:

- Наш долг - продолжать их дело. А если погибнем и мы, придут другие товарищи.

- Сертиб просил передать, что и ему грозит опасность. Он окружен агентами жандармерии.

- Передайте сертибу, чтобы не падал духом. Когда нужно будет, мы его поддержим, как только сможем.

На вопрос Фридуна о настроении в воинских частях Явер Азими ответил:

- Нет ни одной части, где бы не было немецкого офицера. На занятиях солдат готовят к борьбе с русскими.

- А солдаты как?

- Девяносто девять процентов из них - дети крестьян и рабочих. Они не поднимут оружия против русских. А наши товарищи по возможности разъясняют им, что русские - друзья трудового народа.

Фридун попросил его наладить систематическую работу среди близких солдатам младших офицеров. Затем он пошел проводить товарища до калитки.

После ухода Явера Азими Фридун решил включить в листовку специальное обращение к солдатам и младшему офицерскому составу иранской армии. Он чувствовал приближение решающих боев; созданному ими отряду предстояло скоро пройти первое испытание. В день этого испытания они, организаторы и вдохновители, поведут народ в решающее наступление на кровавую деспотию. Но успех этой армии будет зависеть от качества той работы, которую они ведут сейчас в подполье, от степени политической сознательности ее рядовых и командиров.

И накануне решающих боев Фридун готовился пока начать наступление с пером в руках.

Мысли его были ясны и четки.

Фридун уже написал первое слово: "Товарищи" - как вдруг со двора послышался многоголосый человеческий говор.

Отложив перо, Фридун встал. Через замочную скважину он увидел приближавшихся к его дверям двух жандармов и человека в штатском, освещающего дорогу карманным фонарем.

Он распахнул окно, выходившее на задний двор, чтобы выпрыгнуть, но увидел, что оттуда на него направлены ружейные дула.

- Вы привыкли убегать через окно! - влетев в комнату, крикнул жандармский офицер. - На этот раз опоздали!..

Когда Фридун со связанными за спину руками выходил из комнаты, он был внутренне готов противостоять любым испытаниям.

Об аресте Фридуна Ризе Гахрамани сообщила Ферида. В первую минуту он так растерялся, что даже не сразу понял, что сказала ему плачущая Ферида. Он молча стоял, застыв на месте. Но, вспомнив о том, что такая же участь может постигнуть и других товарищей, особенно Курд Ахмеда, Риза начал действовать. Он назначил срочное собрание товарищей в доме старика Саркиса, где скрывался Арам Симонян. Об этом он поручил Фериде немедленно сообщить Курд Ахмеду и Серхану.

Первым на собрание, которое происходило в погребе, пришел сам Риза. Он сообщил Араму об аресте Фридуна. Это известие ошеломило Арама.

- Мы должны спасти его любой ценой! - воскликнул он. - Завтра я переоденусь и выйду в город. Надо действовать! Так, отсиживаясь по подвалам, мы можем потерять поодиночке всех товарищей!

- Выкинь эти бредни из головы! - резко прервал его Риза Гахрамани. Если арестуют тебя, заключенным в тюрьме не станет легче. Нужна сугубая осторожность.

- А как же быть? - нетерпеливо спросил Арам. - Сидеть и спокойно смотреть, как вешают наших товарищей?!

- Что поделаешь, - тихо, но решительно сказал Риза Гахрамани. Выходит, что без жертв не обойдешься.

Когда собрались Курд Ахмед, Ферида и Серхан, Риза Гахрамани сразу приступил к делу:

- Мне кажется, что некоторые товарищи, до сих пор шедшие впереди и руководившие нами, должны хотя бы временно укрыться. Я имею в виду в первую очередь Курд Ахмеда. Предлагаю ему выехать из Тегерана.

- Предложение разумное! - первым высказался Серхан.

- Хорошо! - сказал Курд Ахмед с усилием. - Я попрошу у Хикмата Исфагани разрешения и поеду на север. Кстати там у нас есть кое-какие дела. Руководство нашей организацией в Тегеране будет осуществлять Риза Гахрамани. Помните одно: наступление деспотии и реакции ни в коем случае не должно ослаблять пашу борьбу.

- Наоборот, - возбужденно заговорила Ферида. - Я чувствую себя так, будто сейчас должна идти в открытый бой.

- Но пока что - терпение и выдержка! - заключил Курд Ахмед.

Прощаясь, товарищи расцеловались.

Все мысли Ризы Гахрамани были с Фридуном. Надо было что-то делать, срочно принять меры, хотя бы для того, чтобы задержать следствие по его делу. Иначе оно будет рассматриваться вместе с делом первой партии арестованных, на спасение которых от смертной казни не было надежды. Всякий, кого вздумали бы судить с ними, заранее обречен.

Риза побежал искать сертиба Селими.

Узнав, что Селими находится в доме Хикмата Исфагани, Гахрамани поспешил туда. Привратнику он сказал, что по неотложному делу должен видеть Шамсию-ханум.

Выслушав Гахрамани, Шамсия сильно взволновалась.

- Хорошо! - после некоторого раздумья сказала она. - Дело ранее арестованных находится у серхенга Сефаи. Это близкий приятель моего отца. Я поговорю с отцом, постараюсь уговорить его повлиять на серхенга. Наконец, я сама отправлюсь к серхенгу.

- Как по-вашему, ханум, стоит ли сказать об этом и Селими? - спросил Риза. - Удастся ему что-нибудь сделать?

- Что может сделать господин Селими? - с горечью возразила Шамсия. - Он сам еле носит голову на плечах.

- Но что же нам делать, ханум? - с тревогой спросил он. - Значит, надежда только на вас?

- Я сделаю все, что в моих силах! - ответила сердечно девушка.

- Я рассчитываю на вас, ханум.

Прощаясь с ней, Гахрамани задержался на секунду.

- У меня к вам просьба, - сказал он. - Не говорите пока о происшедшем Судабе-ханум.

Проводив Гахрамани, Шамсия тотчас же направилась к отцу, который полулежал на оттоманке и о чем-то напряженно думал. По выражению его лица девушка поняла, что отец чем-то расстроен.

- О чем ты так задумался, папа? - спросила она, обняв отца, и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

- Я думаю о том, дочь моя, как бы не упустить из рук ста тысяч туманов, - просто ответил Хикмат Исфагани.

Шамсия, обычно не выносившая разговоров о торговле и деньгах, притворилась заинтересованной.

- Какие сто тысяч, папочка?

Хикмату Исфагани было приятно, что в его дочери наконец-то проснулся интерес к таким прозаическим вещам. Он объяснил себе эту перемену тем, что дочь взрослеет.

- При поддержке мистера Томаса я закупил в английском торговом представительстве сто тонн сахара. Я его запрятал и начал закупать весь сахар, какой только был на рынке, рассчитывая на каждой тонне заработать по нескольку сот туманов. Как раз в это время выяснилось, что советское торговое представительство получило большую партию сахара. Если этот сахар будет выпущен на рынок, я погиб. Я потеряю не только сто тысяч туманов прибыли, но еще понесу большой убыток.